Константин Калбазов - Кукловод. Капер Страница 7

Будучи рачительной хозяйкой, она тут же взялась наводить на плантации собственные порядки. И доктора, коль скоро таковой оказался в ее распоряжении, она собиралась использовать наиболее выгодным образом. Причем это вовсе не работа на плантации, с чем справится любой дикарь.

– Обезьяна, я тебе говорю, отпусти девушку! – настаивал на своем Патрик.

Чернокожий, пристроившийся к ирландке, оттолкнул ее в сторону и посмотрел на здоровяка. Тот был лидером в этой четверке, и чернокожие ждали его реакции. Вот такая скотина человек. Даже оказавшись на самом дне, он обязательно продолжает искать возможность для превосходства над себе подобными. Пусть власть его недолговечна и он сам это прекрасно понимает. Это вовсе не причина для того, чтобы отказаться даже от ее эфемерного подобия.

– Доктор, иди в поселок. Твое место там. Здесь командуешь не ты, – с ярко выраженным акцентом ответил здоровенный негр, продолжая удерживать девушку, вдруг замершую и смотревшую на Патрика с надеждой.

Негр все еще хотел разойтись с Патриком краями, не обидев его и сохранив лицо как в глазах своих товарищей, так и других рабов. Нельзя отказать ему в уме. Опять же, он вроде бы не из простых воинов и у себя на родине был одним из вождей. Вот только для Патрика это ровным счетом ничего не значило. Он попросту закусил удила, да и Шейранов был полностью с ним солидарен. Правда, этих ребят четверо, ну да бог не выдаст, свинья не съест.

– С чего ты взял, что можешь мне указывать, где мое место? – покачав головой, поинтересовался Патрик.

– А почему ты указываешь мне? – резонно возразил здоровяк.

– Потому что я так хочу, обезьяна.

Негр отбросил девушку в сторону и двинулся на обидчика. Он, конечно, не хотел бы обострять отношения с доктором, но так уж случилось, что тот не оставил ему выбора. Впрочем, именно на это и рассчитывал Патрик. Надвигаясь на него, Абач, бог весть что означает это имя, подал знак своим товарищам не вмешиваться. Гордый.

Бой без оружия явно не был коньком африканца. Поэтому, сделав пару шагов, он подобрал бамбуковую палку примерно с метр длиной. Плети им были запрещены, а вот бамбуковая палка вполне подходит и для того, чтобы подчеркнуть статус, и для того, чтобы перетянуть ею какого-нибудь незадачливого раба.

А вот Патрик изначально рассчитывал только на себя. Нет, он, конечно, мог бы воспользоваться ножом, который ему выделили специально для сбора трав. Вот только это было чревато. Сейчас вообще лучше бы обойтись без членовредительства. Все же с хозяйским имуществом дело имеет. Поэтому вся его подготовка к схватке свелась к тому, что он уронил на землю свой мешок с травами.

Вообще-то Шейранов сейчас клял себя последними словами за то, что пошел на поводу у Кларка и ввязался в это дело. Разумеется, пройти мимо такого безобразия он не мог. Но ведь можно было бы придумать что-нибудь поумнее. Всего-то пошевелить мозгами. Ведь он уже битый месяц думает над тем, как сбежать с этого острова, и ничего не приходит на ум. А теперь еще можно заполучить ограничение в свободе передвижения.

Надо признать, выпад у Абача был поставлен хорошо. Плавное, грациозное, хищное и стремительное движение, в которое было вложено все мастерство чернокожего воина. Как видно, недооценивать Патрика он не собирался. Скорее всего, знал о том, что покойный хозяин уже получал взбучку от этого доктора.

Вот только его старания не принесли надсмотрщику успеха. Патрик вовсе не терял времени даром. Во время своих походов в лес он был занят не только сбором лекарственных растений, но еще и тренировался. Шейранову нужно было срочно подстроить тело Кларка под себя. Ведь он оказался в нем без предварительной подготовки.

Шагнув вперед и влево, Патрик резко сократил дистанцию, потом выставил вперед и под углом правую руку. Бамбуковая палка оказалась за его спиной. Рука Абача скользнула по внешней стороне правой руки Патрика, рассекая палкой пустое пространство. Доктор быстро подбил колено опорной ноги надсмотрщика и, когда она подломилась, резко перехватил его правую руку. Удерживая ее в замке своей левой рукой, правую он наложил на горло чернокожего и с силой сдавил гортань, вызывая его хрип.

– Сделаете хотя бы шаг, и он умрет, – держа мертвой хваткой стоящего на коленях Абача, холодно произнес Патрик.

При этом он был настолько убедителен, что дернувшиеся было собратья поверженного вожака тут же отпрянули назад. Убедившись, что в настоящий момент ему ничто не угрожает, Патрик настолько сильно сжал трахею, что чернокожий вдруг стал серым.

– Еще раз позволишь себе так вести себя со мной, и я тебя убью. Ты мне веришь? Потряси головой, если веришь. Вот и молодец.

– Что тут происходит?

Вот уж кого он хотел видеть сейчас меньше всего, так это хозяйку. Но… Патрик отпустил надсмотрщика, тут же зашедшегося таким сильным кашлем, что казалось, он выплюнет легкие, и почтительно поклонился госпоже Джонсон. Хозяйка восседала на белой кобыле арабских кровей и строго взирала на провинившихся. Сопровождавший ее управляющий поспешил покинуть седло своей гнедой и вместе со старшим надсмотрщиком приблизился к Патрику. Впрочем, предпринимать они ничего не стали, ожидая решения госпожи.

– Прошу прощения, ваша милость. Простое недоразумение между вашими рабами, без особых последствий, – попытался хоть как-то объяснить произошедшее Патрик.

– И в чем же суть этого недоразумения?

– Он запрещал нам иметь белых женщин, – тут же выпалил Айо, тот самый, которого Патрик застал при совокуплении.

В ответ на эту реплику госпожа Джонсон подала знак старшему надсмотрщику по имени Джеймс, и тот перетянул плетью незадачливого раба, исторгнув из Айо короткий, но болезненный стон.

– Будешь говорить, когда тебя спросят, – поигрывая плетью, произнес Джеймс.

– Это правда? – тем не менее поинтересовалась у Патрика госпожа.

– В некотором роде. К примеру, этому я не сказал ни слова, когда он… Ну…

– Дальше, дальше, – совершенно спокойно подбодрила его миссис Анна, словно речь шла не о непристойности.

– Словом, та женщина не протестовала, а потому меня это и не касается. А эта девушка была против домогательств надсмотрщика.

– Ясно. Заруби себе на носу, Патрик, здесь вы все рабы. Абач – надсмотрщик, и он по статусу выше простых полевых рабочих, а потому имеет перед ними ряд привилегий. Одна из них заключается в том, что он может брать женщин, стоящих ниже его, не спрашивая их позволения, если это не вредит работе. Ты, кстати, тоже.

– Но…

– Никаких «но», – слегка взмахнув стеком, оборвала его хозяйка. – Если только это не идет в ущерб делу. Джеймс!

– Я, ваша милость, – тут же отозвался старший надсмотрщик.

– Патрику два удара за то, что влез в вопрос, не касающийся медицины. И три за то, что пытался заговорить без моего на то позволения.

– Слушаюсь, ваша милость.

Патрик подумал, что его поведут в поселок и привяжут к столбу. Но вместо этого Джеймс тут же приказал ему снять с себя камзол и рубашку, дабы не повредить хотя и старые, но все еще приличные вещи. Не имея выбора, Кларк подчинился и тут же получил свою порцию, удерживаемый за руки неграми-телохранителями.

– Джеймс, кто из этих бездельников должен был присматривать за этим полем? – как только экзекуция была закончена, поинтересовалась госпожа Джонсон, указав на негров.

– Айо, – указав на насильника, сообщил старший надсмотрщик.

– Что тут делали остальные?

– Если позволите, ваша милость, я сам объясню, чтобы вы не утруждались, выслушивая их лепет.

– Говори, Джеймс.

– Предполагаю, что эти свиньи собрались здесь из-за вон той рабыни, Лиз. Она новенькая, вот они и пошли на поводу своих низменных желаний. Скоты, ваша милость. Мерзкие скоты.

– Ясно. За то, что оставили свое рабочее место, по три удара.

– Будет исполнено, ваша милость. Ну, чего стоите? Рубахи долой. Держите их, – это уже рабам-телохранителям.

Покончив с экзекуцией, госпожа Джонсон пообещала, что в следующий раз они так легко не отделаются. После чего отправилась дальше объезжать поля в сопровождении управляющего и старшего надсмотрщика. Ну и следующих по пятам двух дюжих негров-телохранителей.

Чернокожие надсмотрщики, осознав, что были на волосок от того, чтобы лишиться высокого по здешним меркам положения, стремглав помчались на свои поля. Подумаешь, спина болит (Джеймс знал свое дело туго), но лучше уж немного потерпеть сейчас, чем потом целыми днями трудиться под палящими лучами солнца.

В поселок Патрик вернулся, кривясь от боли. Ничего не поделаешь. Бросить мешок с лечебными травами он не мог, а собрал он солидно. Все же, что ни говори, его привилегированное положение обуславливается тем, насколько успешно он будет справляться со своими обязанностями. Впрочем… Спускать обиды было не в его правилах, и коль скоро он не может добраться до госпожи… Пока не может. То найдется, кому ответить за его мучения.