Александр Афанасьев - Презумпция лжи Страница 7

Самолет начал снижаться…

– На Кабул идем? – проорал я прямо в ухо бортмеханику, на котором в этот момент не оказалось наушников.

– На Баграм! – в ответ заорал он, посмотрел на меня с подозрением, мол, что – первый день замужем, что ли…

Вот и первый прокол. Как учил генерал Горин – держись с максимально наглым видом, даже если чувствуешь, что в чем-то "плывешь". Чем больше наглости – тем меньше желания переспрашивать, уточнять, на чем-то ловить…

Момент касания взлетной полосы почувствовали все, самолет был огромный, а полоса – не такая длинная, как в Союзе, Антеи садились "впритык" и "притирать самолет к полосе" возможности не было. Жесткий удар – и самолет покатился по взлетке, замедляя ход. Афганская земля…

– А мне сейчас куда? – глупо спросил я, когда самолет уже зарулил на стоянку и заглушил все четыре мотора…

Командир и штурман, которые уже собирались покидать самолет, подозрительно переглянулись…

– Вот уж не знаю, парень, куда тебе… – сказал командир – чтоб ты знал, ты у меня и в полетном плане не числишься, там ни про каких пассажиров не написано. Тебя с твоего ведомства должны встречать, а если не встречают – то я уж не знаю…

Нормально…

По узкой алюминиевой лестнице, вслед за экипажем покинул самолет, который уже начали разгружать (что мы везли – я так и не понял), отошел на несколько шагов от самолета, нетвердо ставя ноги, огляделся по сторонам. Русских нет, одни афганцы. Спрашивать их о чем-либо – занятие бессмысленное и бестолковое, только очередных неприятностей можно схлопотать. Еще раз поглядел по сторонам, выделил группу зданий вдалеке и решил, что самое крупное из них – это, наверное штаб. А раз штаб – должен же быть там хоть один советник. Вот там и разберусь. Подняв на плечо сумку с нехитрым скарбом, я поплелся в сторону штаба…

Штаба тут, конечно не было – тут вообще ничего толкового не было, строения оказались заброшенными. В отчаянии огляделся по сторонам и тут услышал за спиной голос

– Кого ищем, молодой человек?

Только секунде на пятой я сообразил, что меня спрашивают … по-русски! Обернулся – оперевшись на стену, за моей спиной стоял среднего роста человек в странной одежде – то ли военной форме то ли нет. Знаков различия на форме не было, человек этот зарос густой, черной с проседью бородой – но я сразу понял, что где-то я его видел…

– Что? Не узнал? – насмешливо спросил человек, и снова по-русски

Я смотрел на него во все глаза. Что-то вертелось у меня в голове – но узнать я не мог. Хоть убей…

– Как по чужим квартирам лазать так герой! – внезапно проворчал человек, довольно точно имитируя голос Горина – а как отвечать…

И тут прорвало… Боль в ноге, шорох чужих ног за спиной, мороз. Черная Волга, двое с автоматическими пистолетами Стечкина, безмолвное противостояние в центре зимней Москвы…

– Майор… майор Воронцов… – растерянно произнес я

– Я за него… – довольно улыбнулся человек – только не майор. И не Воронцов. Полковник Варяжцев Павел Степанович, прошу любить и жаловать. Не забыл, молодец. Память есть. А тебя как звать, величать, добрый молодец?

– Белов. Сергей Владимирович. Капитан. – ответил я

– И сколько служишь? – прищурился Варяжцев?

– Два дня … – ответил я, испытывая чувство стыда

– Нормально – кивнул Варяжцев – и не из таких голубей воронов делали. Не можешь – научим, не хочешь – заставим. Народная армейская мудрость. Это весь твой скарб, или в самолете что оставил?

– Да. Весь…

– Ну, тогда начинаем учиться. Не да, а так точно.

– Так точно! – постарался вытянуться по стойке "смирно" я, но получилось достаточно жалко.

– А теперь будешь разучиваться – кивнул довольный Варяжцев – потому как ты в чужой стране. И если ты будешь вместо "да" отвечать "так точно", да еще на каком-нибудь базаре, к примеру – никакой из тебя разведчик не получится. Ни военный, ни какой другой. Понял?

– Понял… так точно… в общем – есть…

Варяжцев расхохотался. В голос.

– Ладно… А то ты обратно в Москву запросишься… Испугаешься тягот и лишений. То, что ты во фрунт не норовишь вытянуться – это для разведчика как раз ценно. У военных все на инстинктах, приходится себя ломать. А тебе – и ломать нечего. Пошли.

На авиабазу Варяжцев приехал на обычном армейском УАЗике, но с местными номерами. На заднем сидении небрежно был брошен АКМС и подсумки к нему.

– Бросай сумку на заднее сидение. Сам на переднее садись.

– А тут что… – неуверенно спросил я, глядя на автомат – стреляют?

– Скажем так. Постреливают. Хулиганят, если точнее… Но ты не боись – не пропадем. Давай, садись, в Кабуле заждались уже…

Я сел на переднее сидение, сумку бросил назад, на пол. Машина сразу же тронулась…

– Далеко до Кабула?

– Шестьдесят километров. К вечеру доедем. Тут дорога не самая плохая, наши ее подлатали малость…

Дорога и в самом деле была неплохой. Я думал, что в Афганистане сплошные горы – но нет, дорога шла по плоскогорью, горы были то слева то справа, но горных серпантинов не было. Попадались и другие машины…

– А это что? – я в изумлении открыл рот, глядя на разукрашенную и перегруженную сверх всякой меры грузовую машину, которую Варяжцев ловко обогнал…

– Бурубахайка… – ответил Варяжцев, снова прибавляя газ

– Что?

– Бурубахайка. Машина такая. Здесь их полно – железной дороги нет, одни такие машины. Все на них возят. "Буру Бахай" – местные так желают "счастливого пути". Ты лучше расскажи мне – как ты дожился до жизни такой?

Кратко, упуская некоторые моменты, я поведал историю последнего месяца моей жизни. Кое-что из политики намеренно упустил, имена называть не стал – просто сказал, что затронул очень серьезных людей, причем затронул так, что они решили меня убить. В подробности вдаваться не стал.

– Мда… – только и сказал Варяжцев, не отрывая глаз от дороги – влип, ты конечно … Как кур в ощип… Хотя знаешь… Как мы с тобой первый раз встретились – ну там, в Москве – мне почему то сразу показалось, что ты с нами работать будешь.

Я ничего не ответил – вообще не знал, что говорить.

– Короче. Пока едем, запоминай самое главное и важное. Тебе повезло в одном – за тебя Старик взялся…

Потом я узнал, что Стариком в узких кругах называли генерала Горина. Узкие круги – это лично преданные ему люди, еще со времен войны он всегда имел группу таких вот людей, можно сказать – свою агентурную сеть и только поэтому оставался жив. Старик – произносилось с уважением. Несмотря на то, что лет генералу Горину было уже много – медкомиссии он проходил с легкостью, постоянно занимался спортом, впрочем, как и генерал Ивашутин. От некоторых других генералов, которым пузо не давало нагнуться, они отличались очень и очень сильно.

– … я вообще то здесь ненадолго. Вроде как с инспекторской проверкой прибыл, скоро возвращаюсь обратно. А работать с тобой будет майор Михеев Андрей Леонидович, человек толковый. Научить тебя может многому, по крайней мере дела подшивать целыми днями (Что в ГРУ что в КГБ в резидентурах было много оперативников и мало технических специалистов. А выполнять канцелярскую работу кому-то было нужно. Обычно этим занимался самый молодой – это вместо обучения – получалась своего рода дедовщина – прим автора ) у него не будешь, не надейся…

Я снова промолчал, запоминая фамилию Михеев

– Теперь далее. Запоминай обстановку: главный военный советник здесь генерал-лейтенант Горелов Лев Николаевич, совпосол – Пузанов Александр Михайлович. От КГБ здесь генерал Борис Семенович Иванов. Впрочем, с ними ты особо контачить не будешь. И вообще – живи по принципу: тише едешь – шире морда…

Варяжцев на мгновение оторвал взгляд от трассы и подмигнул мне…

В город мы въезжали уже на закате…

Тот, кто попадает в Кабул первый раз – не забудет его уже никогда, это очень своеобразный город. Расположенный на крутых холмах, частью в котловине гор, загадочный, как и любой восточный город…. В Кабуле я прожил достаточно долго, и так и не могу сказать, что узнал про этот город все. Кабул хранит множество тайн…

В город мы въехали по проспекту Абдулы Ансара, почти сразу же Варяжцев свернул налево. Как я потом узнал, это был первый микрорайон советников в городе, на окраине, именно здесь жил майор Михеев, здесь же предстояло жить и мне. Чуть дальше по проспекту, ведущему в центр города, находилось посольство США, а дальше по дороге, на которую мы свернули – аппарат ГВС. Здесь же, стояли несколько панельных пятиэтажек, будто неведомым волшебством перенесенные сюда, в Кабул из какого-нибудь захудалого русского городка. Эти несколько пятиэтажек сильно выделялись на фоне малоэтажного Кабула, уличного освещения вокруг них не было. Черные прямоугольники зданий заходящее солнце заливало каким-то багровым светом. Стало страшновато…