Пятнадцать ножевых. Том 2 - Алексей Викторович Вязовский Страница 7

Странно, что дверь закрыта. Обычно ее не запирают, для опоздавших. Ничего, я не гордый, могу и постучать. Кто-то подошел и чуть приоткрыл дверь изнутри. Ага, Томилина нос высунула наружу.

— Андрей, у тебя маска с собой? — спросила она специальным шепотом заговорщицы первого уровня опасности.

— Да, вот, — я вытащил из кармана халата обычную марлевую маску, хитро упакованную с помощью тесемочек. Никаких одноразовых здесь еще нет. Никто не слышал даже.

— А в машине есть? — спросила она, схватив ту, которую я только что показывал.

— В сумке лежат. Две штуки было с вечера. Если никто не упер, то там они и есть.

— Подожди, я сейчас, — она захлопнула дверь и убежала.

Странные дела. Что она мечется? Никак не пойму. Ага, вот дверь опять открывается, надеюсь, сейчас больше узнаю.

— На, надевай, — она подала мне обе маски. — Тут, Андрей, что-то очень странное творится.

Глава 3

Да уж, парень совсем не был похож на такого, который вчера на вечеринке побывал. Бледный, аж с синевой, на боку лежит, глаза закрыл, ноги согнул в коленях. Реально больной.

— Температура тридцать девять и шесть, давление сто пять на шестьдесят, пульс сто десять. В легких хрипов нет, зев немного красноват. У него сыпь какая-то на бедрах. Рвота была раз пять. Может, кишечная инфекция? — тихонечко обрисовала ситуацию Томилина.

Я подошел, откинул одеяло. И правда, сыпь, на бедрах, на пояснице вон, тоже есть. Какая-то она стремная. А вдруг? Блин, затея с двумя масками мне уже не казалась такой безумной. Сейчас проверим гипотезу. Я взял кстати подвернувшийся стакан и нажал донышком на сыпь. Ни фига, не бледнеет. Ладно, действуем дальше. Я быстренько метнулся к нашему чемодану, щедро полил себе на руки спиртом из пузырька. Перчаточки, тоже пригодятся. Из стерильного пакета, конечно. На себе не экономят.

Вернулся к парню. Так, что там стопроцентно свидетельствует за менингит? Ну же, мозг, давай включайся. Ногу в коленке разогнуть? Не разгибается. На лобок нажать? Тянет ноги. Подбородок до грудины пальца на четыре не достает. Что тут думать? Действовать надо!

Повернулся к Томилиной:

— Елена Александровна, срочно в машину, вызывайте спецбригаду на менингит. Возвращаться не надо, будьте на рации.

Охнула и заплакала мать пациента, стоявшая до сей поры молча в углу. Да и Томилина тоже слегка удивилась. Похоже, глаза размером с пятак — отличительная особенность работников седьмой подстанции. Застопорилась что-то врачиха моя. Так что я легонечко дотолкал ее до двери.

— Давай, в машину, и не высовываться. Спецов вызывай и нечего здесь заразой дышать.

— А ты?

— А я ампициллин пью, хеликобактер уничтожаю, у меня профилактика получается. Всё не тормози, мне еще преднизолон с писиксом делать.

Дальше нашел вену, уколол что положено. Сидел, давление мерил, да смотрел на сыпь, потихоньку расползавшуюся по бедрам, пытаясь угадать, в каком месте они сольются. Почти час сидеть пришлось. Потому что подлые спецы решили дождаться пересменки и ко мне прикатила уже новая смена. А может, и вправду заняты были. Главное, парня сдал живого и без ухудшения.

На станцию вернулись без приключений. Просто они нас ждали уже там.

Не успели мы подняться на второй этаж, как в коридор из своего кабинета выскочила старшая фельдшерица.

— Не задерживаемся, голубчики, ко мне проходим!

Пошли, чего отказываться, когда начальство зовет? Галя уже подготовилась к нашему приезду, спасибо, не стала мурыжить.

— Значит так. Мазочки сейчас сдаем, до получения результата сидим дома и никуда не шастаем. Понял, Харченко? — сделала она страшные глаза.

— На меня чего переть, Галя? — возмутился водила. — Как сказали, так и сделаем, не впервой.

— Что на тебя переть?! — понесла фельдшерица. — Да ты чуть всю подстанцию не подвел своим диваном! Ароныч третий день сам не свой ходит. Где твоя социалистическая сознательность? Пропил уже?

— Да я просто теще хотел помочь... — Харченко опустил глаза, вздохнул.

— А твои коллеги? Вон, Елене Александровне чуть выговор не объявили! Андрей характеристику из-за тебя получить не может...

— Что за характеристика? — удивилась Томилина.

— Я тебе потом объясню. А когда анализы будут готовы? — задал я главный вопрос. — На работу как?

— Могут второго, а могут и третьего, — посчитала в уме старшая. — Я сообщу, если второго не будет, тогда на работу третьего не выходим. Принимаем антибиотики пенициллиновой группы для профилактики. Доктор тебе сейчас расскажет, какие и как, — предварила она вопрос водителя, уже открывшего рот. — А ты, Панов, у нас в общежитии живешь? Вещички собираешь, сейчас в инфекционную больницу отправляешься. На обсервацию.

— До свидания, Галина Васильевна,— сказал я, вставая. — Спасибо за предложение, но нет.

— Панов! — крикнула Галя. — Куда лыжи навострил? Сказано — в больницу, собрался и поехал! Это требование санэпидстанции! Иначе — штраф. И прочие неприятности. Оно тебе надо?

— Листик бумаги у вас можно попросить? — я опять сел к столу и достал из нагрудного кармана халата ручку. — Ага, вот спасибо.

— Ты что там пишешь, Панов? — не выдержала Галя через несколько секунд.

— Заявление, что еще? Заведующего инициалы можно написать, или полностью?

— Инициалы, — выдохнула она устало. — Стоп! Какое заявление? Ты что?! — выхватила она у меня бумагу. — Совсем уже озвезденели! До хрена тут умников развелось! Пизжиков давно не получали?!

— Галина Васильевна, — подала голос Томилина, до сих пор молча наблюдавшая, как меня пытаются отправить в застенки. — Ну напишите, что он у меня дома на обсервации будет. Так же можно?

— Ну-у-у-у... наверное, да.

— Вот и хорошо, — взяла меня за локоть Лена. — Мы тогда пойдем. С Новым годом вас!

— И вас туда же, — пробормотала Галя нам вдогонку.

* * *

Как-то я совсем сплоховал. Могли бы наверняка в больничку отправить. А что, воздушно-капельная инфекция, опасность для окружающих. А у меня второго финальная фиброгастроскопия. Не время сейчас по инфекционным стационарам шастать. А свободы сейчас никакой нет. Возьмут под белы руки и отволокут. Имеют право. Вон, у кожвендиспансеров есть патронажная служба, в которую обычно ментов в отставке набирают. Так как время суровое,