ОБХСС-82. Финал (СИ) - Павел Барчук Страница 7

трупы привозили. Находился морг через дорогу от Управления МВД по нашей области. И завелась у них когда-то давно такая «добрая» традиция. Когда к ним приходил молодой следак, зеленый ещё, неоперившийся, по своему первому делу, устраивалось своеобразное посвящение. А теперь представьте картину. Заходит молоденький следователь в это мрачное заведение и направляется к нужному помещению, которое «случайно» оказывается в самом конце длинного, узкого, почти темного коридора. Естественно, там еще, до кучи, горит одинокая лампочка, мощностью не больше сорока ватт. Вдоль обеих стен коридора стоят тележки с покойничками, накрытыми простынями, с номерками на больших пальцах ног. Все, как положено. И вот, значит, заходит следак в такой коридорчик и застывает на пороге. Всё-таки жутковатая картина. Когда, наконец, он собирается с духом и начинает движение, где-то на половине его пути, один из «трупов» в конце коридора начинает медленно подниматься со своей тележки. Этим самым «трупом» назначался один из работников морга, который в награду за свою роль мог первым видеть реакцию бедного следока. Реакция, по рассказам, была самой разнообразной. Кто кричать начинал, кто на помощь звал, кто громко и нараспев молитвы читал. Были и такие, кто в обморок падал. Потом бедолаге наливали стакан спирту, чтоб стресс снять, ну и, в общем, дело кончалось миром. Пока в один прекрасный день очередной молодой следак не пришёл в морг при табельном оружии. Когда «покойник» стал «воскресать», тут же выхватил пистолет и попытался уложить неугомонного «усопшего» на место. Вот тогда спиртом пришлось отпаивать не только горе-актёра, изображавшего мертвеца, но и всю компанию шутников. Хорошо ещё, что следак по причине сильного душевного волнения, в цель ни разу не попал. Но после этого подобную практику прекратили. Хорошая байка?

— Хорошая… — Матвей Егорыч кивнул с дельным видом. — И суть хорошая. Мол, не надо считать себя умнее, хитрее других. А других не надо считать дураками. Иначе случайно у такого вот дурака оружие в руках окажется. Образно выражаясь.

— Точно. — Я усмехнулся. — Исключительно образно.

— Вот знаешь, Стас… Смотрю на тебя, и кажется мне иногда, ты гораздо старше. Или гораздо опытнее. Так даже вернее будет. Вот прямо и не подумаешь, что сразу после школы в армию попал, а оттуда к нам…

Дед хотел еще что-то сказать, но его прервал звонок. Мы услышали, как Тоня бросилась к двери, открыла ее. Потом — тихий бубнеж, Тонин крик и грохот упавшего тела.

— Твою мать!

Сказали мы с дедом хором и бросились в коридор. На пороге стоял Андрюха. Возле Андрюхи лежала Тоня. На полу. Явно без сознания.

— А я не знаю, чего она. — Переросток поднял на нас растерянный взгляд. — Спросила, где Жорик. Я сказал, в больнице. Его шпана в бок ножом пырнула. Чуть не помер…

Глава 4

Жорик

— Ох, мужики, это ладно. А вот, представьте, поступает неделю назад бабушка-одуванчик с диагнозом: черепно-мозговая травма, сотрясение головного мозга. Не знаю, где ее носило, но приложилась бабуля знатно. И вот лежит она в приемном отделении, закатив глазенки. Прерывисто дышит. Чисто, при смерти. Все. Тут к ней подходит солидных размеров дежурный врач… Этот… Николай Иваныч… Здоровый, на кузнеца похож. Поняли? Вот он подходит, окруженный медсестрами, и, взглянув на сопроводительные документы, произносит сакраментальную фразу: «снять череп и в колбасу». После этих слов происходит совершенно неожиданная штука. Чудо, можно сказать. Бабушка вскакивает с каталки и бежит в сторону приветственно открытых дверей на улицу. С такой скоростью, что ей позавидовал бы любой самый быстрый бегун. Хоть сейчас на Олимпиаду ее отправляй. Все медали будут наши. Мы как стояли, так и обалдели. Только рты пооткрывали. Но медсестры тоже, видимо, занимались спортом. Не лыком шиты. Потому она была до́гнана и водворена на свою каталку. А стоило устраивать такой переполох? Доктор подразумевал, что необходимо сделать рентгенографию черепа и временно положить пациентку в коридор…

Я внимательно слушал историю, которую рассказывали рядом со мной. Но глаза открыть боялся. Главное, очнулся как-то резко. Прям — бац! И уже слышу это.

Точно рядом… Голос — мужской. Достаточно бодрый. Как только рассказчик замолчал, раздался смех. Тоже, кстати, мужской. Что, в принципе логично. Вот черт… Надо обнаружить себя, что я очнулся. Но сцыкатно. Вдруг уже в своем времени нахожусь, а не в 1982…

Я осторожно приоткрыл один глаз. Стены со штукатуркой. Отвратительно блевотного цвета. Потолок –тоже оштукатуренный. Рядом — кровати. Штук пять. По крайней мере, вижу столько. Все, что вокруг, не похоже на вип-палату для особо обеспеченных граждан. Никогда бы не подумал, что меня этот факт может радовать. Несомненно, я в больнице.

На одной из коек сидел мужик, лет пятидесяти. В майке и трениках. Возле него стояла капельница, от которой шла трубка к руке рассказчика. Потому что, судя по всему, именно он веселил слушателей историей про бабку.

На других кроватях пристроились еще двое. Один — парень молодой. Может, чуть больше двадцати. А второй — сгодится в друзья Матвею Егорычу. Такой же дедок с хитрым взглядом из-под кустистых бровей.

Мужики походу, развлекали друг друга историями из больничной жизни.

А значит, моя мысль верна…Я в больнице. Это хорошо. Понять бы еще, в какой конкретно. В советской? Хотя, думаю, если бы снова был Денисом Никоновым, вряд ли меня положили бы в общую палату, да еще в такую затрапезную. Кровати — панцирные. С сеткой. Вся обстановка унылая. Можно сказать, убогая. Хотя…чем черт не шутит. Вдруг после драки с ментёнком я опять без сознания провалялся. А родители не знают. И документов не было. И… Да не… Бред… А вдруг не бред? Может, после драки я получил травму, прошёл всего день. Отец реально не в курсе. Короче, я должен убедиться, что нахожусь в Советском союзе, в 1982 и что я — Милославский. Вот такие три пункта сейчас самые главные.

— Ага. Смешно. — Молодой парень хлопнул себя по коленям, — А вот еще… Дядька мой в больнице работает. Только не здесь. Живет в Ленинградской области. И вот он тоже рассказывал. Как-то посреди ночи привезли им отравленного. То ли грибов мужик наелся, то ли выпил что-то. Не скажу точно. Собрали у него все необходимые жидкости. Дядька набирает номер токсикологической лаборатории и, не здороваясь, сонным голосом, ночь же, говорит в трубку:«Я вам сейчас пришлю кровь, мочу, промывные воды желудка и рвотные массы». В ответ пауза, затем вежливый мужской голос отвечает:" Очень хорошо. Еще кусочек дерьма не забудьте завернуть"…Оказывается, в квартиру попал…

Мужики снова загоготали. Я открыл второй глаз и приподнял голову. Лежу на кровати. Укрыт простыней. Судя по ощущениям, на мне очень плотная повязка. Аж дышать тяжко. Откинул простынь. Точно. Так и есть.

— О-о-о-о-о…ребят, наш парень очнулся. Ты как, герой? — Сразу среагировал дедок. Он сидел практически лицом ко мне.

— Нормально…вроде…– Горло осипло, поэтому слова у меня получились, будто ворона каркает.

— На, попей. — Молодой пацан вскочил с кровати и принес железную кружку, в которой была вода. Я с жадностью припал к посуде, но мужик с капельницей остепенил меня.

— Аккуратнее. Вчера половину дня без сознания был. Всю ночь тоже валялся. И сейчас утро. Понемногу пей. Глоточками. Так-то вроде все нормально, доктор говорит. Но лучше не рискуй. И так в рубашке родился. Герой.

Я отдал кружку парню а потом, чувствуя основательное подозрение, что кое-кому надо оторвать башку, поинтересовался.

— Почему герой?

— Так со шпаной схлестнулся. Лоб в лоб. Там чет говорят, толпа их была. Человек восемь. Или десять. Вот и до́жили. Куда катимся. Куда смотрит милиция, не пойму. Жулье всякое на улице нормальных людей режет.

С одной стороны мне сразу стало легче. Судя по тому, что я вижу и слышу, время соответствующее. То, которое нужно. Советское. И в больницу я попал Милославским. Не выкинуло меня в реальную жизнь. Слава богу…

А вот с другой стороны…Андрюху убью на хрен. За каким чертом все это тут наплёл. Получается, кроме Андрюхи некому. Трепло, блин…Он, похоже, все-таки вызвал скорую. Вернее, не он. Семейка из Наташкиной квартиры. Но это неважно. Главное, я остался Милославским и со мной все нормально. Слегка кружится голова, но не сильно. Еще… Жрать охота.

— Фомин! Ты почему сидишь⁈ Быстро лег!