Отставник - Павел Чук Страница 7

двое новеньких: Гена — шести лет, сирота. Родители — военнослужащие, погибли в автокатастрофе и София — четырёх лет. После гибели отца, её мать отказалась от ребёнка. Светлана Сергеевна, обратите на неё внимание, помогите адаптироваться. Не знаю, что у них в семье произошло, но гибель отца она восприняла очень эмоционально, а расставание с матерью было тяжёлым. Наши психологи поработали с ней, не дали замкнуться, но посматривайте за ней, чтобы вновь не ушла в себя.

— Хорошо, Валентина Сергеевна, — ответила средних лет женщина.

Коллектив воспитателей состоял из женщин разного возраста, но всех объединяло одно — все они имели профильное образование и опыт работы с трудными подростками.

— Итак, Елена Степановна, начнём с вас, пожалуйста.

— День начался как обычно. Борис как всегда капризничал с утра, но он по своей природе «сова» и ему трудно вставать рано утром.

— Да, я обсуждала это с психологами, советуют не применять превентивных мер и постепенно он втянется в режим дня. Извини, что перебила.

— Ничего страшного, Валентина Сергеевна. Умылись, позавтракали, погуляли, поиграли. На обеде представили новенького Гену.

— Да, как его приняли? Не капризничал? — у Валентины Сергеевны была привычка перебивать говорившего и все с ней смирились.

— Нет. Я отвела его за свободный столик, усадила. Он немного посидел, а потом стал кушать. Ел с аппетитом. Вот только отказался спать днём, но не капризничал, а просто лежал с открытыми глазами.

— Не плакал?

— Нет. Но перед отбоем он тоже не хотел засыпать. Может чего боится. Я и ночник оставила включённым возле его кроватки, но не заметила, что он боится темноты.

— Посмотрим. Через недельку, когда освоится, проведём полное медицинское обследование и начальные тесты. Как с ребятами, познакомился?

— Познакомился, но держится на дистанции. Времени прошло слишком мало, думаю, освоится.

— Понятно. Так, кто следующий?..

Вечернее обсуждение проблем минувшего дня закончилось. Валентина Сергеевна откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Кто бы мог подумать каких-то шесть лет назад, что бывшую разведчицу отзовут с заслуженной пенсии и не преподавать в закрытом учебном заведении, а возглавить специальное учреждение для детей сирот. Она долго отказывалась, ссылаясь, что не её профиль, не знает, как общаться с детьми и прочее, что не справится. Но по пути на очередную встречу, увида́в сиротливо сидевшего на лавочке мальчонку, сердце её сжалось.

Из-за специфики работы детей у неё не было. Они самое слабое звено, как говорил её преподаватель тактики агентурной работы. У любого человека есть тот рычажок, та кнопка, нажав на которую тот сделает всё что потребуют, и чем меньше таких «кнопок», тем лучше для агента. Эту нравоучительную отповедь она запомнила на всю дальнейшую жизнь. И проработав тридцать лет на нелегальном положении так и не обзавелась детьми. Хотя в юности, будучи молодой, она грезила, что выйдет замуж, у них будет счастливая семья с тремя детьми, не меньше. Семья была, был скоропостижно скончавшийся муж, но вот детей… И теперь она всю себя посветила делу, чтобы оставшиеся без родителей дети не чувствовали себя обделёнными, но и была другая причина, о которой знали немногие.

Валентина Сергеевна поднялась из кресла, прошлась по кабинету, по привычке проверила не осталось ли чего на столе и вышла из административного здания. Все воспитатели учреждения проживали на закрытой территории, а сменный персонал состоял в основном из прибывающих учителей, психологов, медиков и прочих узкопрофильных специалистов. А вот штат подсобных рабочих состоял из солдат и сержантов, но в эту вотчину она не лезла. Налаживанием быта и прочей рутиной занимался комендант учреждения — майор Ольшанский Игорь Леонидович. К нему она сейчас и направлялась.

— Добрый вечер Валентина Сергеевна, с чем пожаловали? Проблемы? — осведомился майор, приглашая позднего посетителя в кабинет.

— Двое новеньких. Заявку принесла. Девочка София ещё маленькая, нужны для неё соответствующие возрасту одежда, игрушки. Я тут примерный список написала.

— Понятно, — быстро пробежав по листу бумаги, произнёс майор, — а для второго, разве ничего не нужно?

— Второй — мальчик шести лет. Гена зовут. На этот возраст у нас почти всё есть. Только ближе к новому учебному году понадобится. Я чуть позже заявку составлю.

— Хорошо. Через пару дней доставим. Что-то ещё?

— Да, на несколько недель необходим психолог для Софии, чтобы пообщался с ней. Боюсь станет замыкаться, потом не «разморозим».

— И это устроим. Кстати, по поводу нового учебного года. Да, где же она… — засуетился майор.

— Вы о расширении программы обучения?

— Да. Именно об этом. Сторонних преподавателей станет слишком много, придётся усилить режим во время их здесь пребывания. Минимизировать контакты со сторонними, с теми, кого им не нужно видеть и знать.

— Я проведу беседу со своими людьми. Но может отобрать тех преподавателей, что не станут покидать территорию учреждения? — вопрос был логичным. Зачем через день забирать человека из города, везти его сюда на полдня, а потом возвращать обратно. Режим секретности на объекте устанавливала не она, но что это такое директриса знала не понаслышке.

— Не все с необходимыми знаниями и умениями согласятся поселиться в глухом, отрезанном от цивилизации месте.

— Вы слишком много требуете. Кстати, есть сведения о выпускниках? Почти год прошёл, как первые птенцы гнезда Васильева [3] вышли в свет, а у меня всё та, первичная информация, что получила.

— Странно это слышать от вас, Валентина Сергеевна, — хмыкнул майор. Он знал, кем была в своё время смирно сидевшая напротив женщина и только догадывался, за какие заслуги ей в закрытой обстановке вручили высшую награду страны, но не ожидал от неё такого вопроса.

— Понимаю, мы о них больше не услышим?

— С такой фамилией и прошлым, точно нет.

— Значит, не зря стараемся…

* * *

Гена лежал, смотря как мерцает тусклый огонёк ночника. Его искусственное пламя, стилизованное под неровный, мерцающий свет свечи, успокаивал, но Гена продолжал лежать, следя как они причудливо танцуют. Первый день на новом месте прошёл так, что он и не заметил. Сначала долгая дорога, потом короткий разговор и вот он стоит вместе с воспитательницей тётей Леной в центре столовой, его представляют.

— Дети, познакомьтесь. Это Гена. С сегодняшнего дня он у нас в группе. Проходи на свободное место, там накрыто.

— Я — Боря, — указал на себя худощавый паренёк, сидевший напротив, — а это Игорь, — он указал жестом на сидевшего справа.

— Гена.

За время поездки Гена проголодался, но не настолько, чтобы набрасываться на еду. Он осмотрелся, перебросился ещё парой фраз с сидевшими за одним с ним столом ребятами и принялся есть. Наступил тихий час.

В детском саду все воспитатели знали, что он не спит после обеда, а сидит отдельно, или рисует, или сидит читает, рассматривая книжные картинки, но наверно не предупредили тётю Лену и она уложила его в кровать. Но он не спал. Смотрел, изучал стену напротив, где были развешены рисунки. А потом они играли, гуляли, смотрели мультики и наступил вечер и после ужина он лежал в кроватке детской спальни.

Гена вспоминал прошедший день и незаметно для себя уснул…

— Курсант Глен! Выйти из строя!!! — просторный плац, где выстроились выпускники военно-космической академии. Отдельно ото всех, выделяясь чётким строем и мужественным видом стояли два десятка курсантов. Один из них, подав сигнал впереди стоявшему, вышел из строя.

— Курсант Глен, поздравляю вас с успешным окончанием академии и с присвоением первого офицерского звания — лейтенант! — продолжал говорить офицер в тёмно-синей форме с погонами полковника Планетарного десанта.

— Служу Империи! — отозвался лейтенант.

— Нас завтра отправляют? — после официальной части вручения знака об окончании учебного заведения и присвоения первого офицерского звания, в кубрике собрались те, кто стояли отдельно ото всего строя.

— Нет. Убываем сегодня, — ответил Глен, — сам знаешь, эти полгода мы тут, считай в отпуске были.

— Ясно. Хоть отдохнули немного. И звание офицерское присвоили официально и курс прошли. Известно, хоть куда отправляют?

— Пока нет. В пути доведут приказ. Так что, не расслабляемся…

Невыносимо мучала жара. Палящее солнце не скрывалось с небосвода третьи сутки, но группа шла, делая короткие остановки.

— Командир, долго ещё?

— Километра четыре, по прямой.

— А если зигзагом?

— Все десять. Стоп, привал!

Ошибка в выборе способа десантирования изменила план и поставила под угрозу выполнение задания. И теперь группе приходится совершать вынужденный марш-бросок до цели…

— Командир, оставь. Вдвоём не дойдём.

— Заткнись! Не говори, — прошипел Глен. Они — двое солдат-хосков