Андрей Захаров - Перекресток времен. Новые россы Страница 70

- Ну, хорошо. - профессор сел по-удобнее на подвинутый ему мешок с какими-то вещами, обнял двумя ладошками солдатскую кружку с горячим чаем, посмотрел на черное небо над головой и продолжил. - Долинные, или альпийские ледники начинаются от покровных ледников, ледниковых шапок и фирновых полей. В определенных климатических условиях долинные ледники широко распространены во многих горных районах земного шара. Все крупные ледники испещрены многочисленными трещинами, в том числе открытыми. Мы с вами их встречали на своем пути. На бортах многих долинных ледников встречаются боковые морены - вытянутые гряды неправильной формы, сложенные песком, гравием и валунами. Вот эта площадка, на которой мы все с вами находимся очень похожа на боковую морену, по которой мы сможем спуститься к…

Профессор Левковский прервал свою лекцию и огляделся по сторонам. Сидевшие вместе с ним вокруг костра люди, спали. Все, до единого, ну кроме него, конечно. Усталость прошедших суток плюс его монотонный рассказ, сморили людей. Они, сев плотнее друг к другу, прижав к груди свое оружие и укрывшись брезентом, спали тем сном, которым спят люди, сделавшие тяжелую и изнурительную работу, но привыкшие к тревогам и боевым дежурствам, готовые в любой момент проснуться.

Павел Иванович подбросил несколько деревянных чурок в костер, снова посмотрел на черное небо, полностью укрытое тучами, что-то пробормотал себе под нос и закрыл глаза. За прошедшие сутки старик вымотался не меньше, чем эти довольно молодые ребята, но в отличие от него, они не страдали бессонницей. Также в сон погрузился и весь их лагерь. Только было слышно, как на холостом ходу тихо работают двигатели автомобилей, всхрапывают иногда лошади и потрескивают поленья в кострах….

На спящий лагерь с черного неба начал тихо падать мягкий снег, укрывая своим белый одеялом уснувших людей….

Тишина… Кругом тишина…

Не слышно, уже ставшего привычным, завывания ветра…

Не слышно, так убаюкивающе работающих на холостом ходу двигателей автомобилей…

А почему их не слышно? Бензин кончился или уехали все, а тебя оставили?

Ты еще спишь? Сон это или нет? Может быть, все это тебе приснилось? Эти горы, эти люди и неизвестно откуда взявшийся ядерный взрыв, вместе с вулканом?!

Вот сейчас, откроется дверь в твою комнату, мама позовет к завтраку, а вставать так не хочется… Тебе тепло, нет желания шевелить ни рукой, ни ногой… Да и пошевелить ты ими не можешь, не чувствуешь совсем… Голова еще болит, как после вчерашней сумасшедшей вечеринки в студенческом городке…

Какая к черту, вечеринка?! И кто там верещит как резаное порося?!

Максим открыл глаза. Темно. Почему темно? Ночь еще, что ли?

Он вспомнил, как вчера они спускались с гор по леднику, как помогал понравившейся ему девушке Оксане ухаживать за ранеными, как устанавливал вместе с другими бойцами палатки и печки в них, а затем переносили туда раненых и детей. Потом его пригласил к своему костру новый друг Андрей, командир артиллеристов, как они вместе с его старшим сержантом Левченко и другими бойцами выпили бутылку коньяка, найденного в немецком бронетранспортере. Хотя Баюлис и говорил, что горы и алкоголь не совместимы, это он и сам знал, но наш человек делает все наоборот. Такова уж природа славянской души, назло врагам и всем законам. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Выпили то, по чуть-чуть, но голова все-таки побаливает.

Да кто ж там так верещит?!

Макс осторожно сдвинул панаму и приподнял брезент, укрывавший его и лейтенанта Григорова. С брезента на ноги упал снег. Все вокруг него было ослепительно белым. Белым от покрывшего их всех снега! Снежные хрусталики отражали солнечные лучи, которые больно били по глазам. Дав время им привыкнуть к свету, Максим осторожно откинул брезент и, стараясь не разбудить сладко спавшего товарища, обнявшего, словно любимую детскую игрушку, немецкий автомат, медленно поднялся на ватные ноги.

Весь их кочующий стан находился в каменном мешке покрытый снегом. Со всех сторон возвышались скалы.

Снова кто-то совсем рядом заверещал, а затем раздалось жалобное хрюканье.

Максим увидел, как на расположенной невдалеке подводе, закачался небольшой ящик, укрытый мешковиной. Край мешковины упал, и перед его взором предстали три поросячьих розовеньких пятачка. Поросята, увидев смотрящего на них человека, снова дружно и требовательно завизжали.

"Наверное, голодные. Вот и орут. Еды просят". - подумал он.

В подтверждение этого, из-за телеги поднялся мужчина, что-то поискал в ней, затем, найдя, бросил находку в ящик. Ящик еще больше зашатался, одновременно послышалось радостное хрюканье и недовольный визг, но затем все переросло в частое чавканье. Поросята добились своего.

"И нам не мешало бы чего-нибудь перекусить". - подумал Макс.

Немного размяв ноги, он медленно зашел за стоящий рядом "Ханомаг". От него до большого камня было меньше полуметра. "Вот немец, молодец! В полной темноте, а так красиво припарковался!" - думал Максим, справляя малую нужду.

Когда Макс вернулся к погасшему костру, весь лагерь потихоньку оживал. Люди вставали, приводили себя в порядок, расчищали площадку от снега, кормили, чем могли своих животных. Начала дымиться полевая кухня. То тут, то там по лагерю бегали собаки, будя своим дружным лаем его обитателей.

- Что, Максим, не спится?

- Да какой уж тут сон, Григорий Васильевич, после вчерашнего дня все тело ноет, места себе найти не могу, да и поросята, черт их подери, с самого ранья визг устроили!

- Это природа. Животинке все ровно, какие у тебя дела, а пришло время, вынь да полож ей пожрать. А тело болит, это с непривычки…

- Так я вроде бы и спортом занимался. И сам не слабый…

- Дело не только в сильных руках, но в общей закалке организма. В его выносливости. Я вот посмотрел на вас, гостей из нашего будущего… - прервал его Левченко. Проведя рукой по заросшей грязной щетиной щеке и покрутив свой ус, старший сержант продолжил. - Немного не такие вы… Изнеженные, что ли. Ну, кроме твоего отца и Олега Васильевича, конечно. Они - настоящие бойцы. Мы ведь всю жизнь ножками да ручками, а вы, небось, все больше на машинах и с помощью механизмов разных, вот организм и отрафируется. Отсюда и болячки разные получаются. Да и питались, наверное, не так как мы…

- Что было, то было. Ваша правда. Здоровую простую крестьянскую пищу у нас уже мало кто ест. В основном химию всякую. Да еще экология плохая, вот народ и вырождается.

- Что, испоганили землицю всю? Я думал, что это в мое время машины разные да заводы чадят вокруг, а у вас еще хуже стало! Ну, ничего. Судя по тому, какой здесь снег чистый и воздух прозрачный, мы чуть ли не в первозданной природе оказались. Так что еще поживем, а Максим?

- А я умирать пока не собираюсь, еще жениться хочу, да и отца дедом сделать надо!

- Вот это молодца! Это по-нашему! Уж не на Оксанке ли? Гарна дивчина!

- А вы откуда знаете?

- Не в тайге живем, люди кругом. Да и видел я, как вы обнимались. Молодец, одобряю. Смотри только, чтобы не отбил кто. Девчат у нас мало, а желающих - много.

- Пусть только попробуют. Всем ноги переломаю.

- Это правильно. Есть такая старая солдатская поговорка: винтовку, ложку и жену, не давай никому. Вот нее и держись. Ладно. - закончил разговор Левченко. - Пора ребят будить. Завтрак готовить, да и в порядок себя привести не мешает, мы ведь солдаты, а не абреки какие-то. Посмотри на себя, прямо трубочист! Да и я не лучше.

Из-за вчерашней суматохи и сумасшедшего марш-броска Максиму некогда было себя разглядывать, да и других тоже. Только сейчас он посмотрел на свою одежду и руки. Все было в пыли и пепле. Левченко и другие бойцы имели такой же вид.

- Ну, точно, как негры или шахтеры из забоя!

- Скорее, как черти из ада! - пошутил старший сержант. - Давай, поднимать хлопцев, а то расслабятся, потом тяжелее будет…

Вдвоем они разбудили всех артиллеристов и примкнувших к ним красноармейцев. Григоров приказал немцу Штольке проверить бронетранспортер и прогреть двигатель. Левченко вместе с подчиненными проверяли орудия и передки.

- Давай, славяне, не ленись! Для артиллериста главное, чтобы его орудие всегда было готово к выстрелу! Проверить замки, прочистить стволы, смазать колеса! Шевелись, шевелись, служивые! Мамедов, возьми кого-нибудь, проверьте и накормите лошадей. Подковы обязательно посмотри! Привести и себя в порядок не забудьте!

Люди, слегка подгоняемые командирами, поднялись, стали стряхивать с себя снег, с его помощью очищать лицо и одежду от покрывавшей их грязи.