Евгений Токтаев - Неугасимый огонь (СИ) Страница 70

-- Но, по правде сказать, это новшество. И зодчему Дейнократу гробницу Самозванки не показывали, -- заметила Мерит-Ра, решившая соблюсти справедливость.

-- Он мог её видеть в своём времени, -- сказал Величайший.

-- Вот именно, -- поддакнул Ипи, -- а что касается размеров... Откуда мы можем знать, что именно так они строили на родине? Я думаю, у Александра просто не хватает рабочих рук и времени, чтобы отгрохать у себя подобие Ипет-Сут.

-- Может ты и прав, дружище, -- легко согласился ассириец, -- меня Ишкандар долго расспрашивал, велики ли храмы в Ашшуре. Похоже, размер для него имеет значение.

Все присутствующие на Совете рассмеялись. Ассириец тоже заулыбался.

-- Мы отвлеклись, -- сказал Ранефер, -- так какое мнение ты составил об Александре?

Ассириец пригладил роскошную бороду, подумал.

-- Он очень любознателен. Буквально засыпал меня вопросами.

-- О чём спрашивал? -- поинтересовался фараон.

-- Обо всём. Как велика наша страна, долог ли путь до неё. Каким богам мы поклоняемся, пьём ли вино, в какие ткани одеваются у нас простолюдины и высокородные. Как мы предпочитаем сражаться, пешими, конными или на колесницах. Какие знаки мы используем в письме. Верим ли мы в судьбу и предопределённость.

-- Воистину, обо всём! -- засмеялся Нибамен.

-- Но вопросы правильные, -- отметил Ипи.

-- А самое главное, -- сказал Иштартубал, -- он задавал их так, что даже не хочешь, а ответишь. Весьма непростой собеседник в этом смысле. Самоуверенный. И, надо сказать -- небезосновательно. Величественный, и, одновременно, очень простой.

-- Да, он умеет нравиться, расположить к себе, -- подтвердила Мерит-Ра.

-- И ещё одна деталь, -- добавил ассириец, -- я начал беседу с ним, как посол с могущественным царём, строго соблюдая церемониал, но закончил её, болтая по-простому, словно мы два приятеля, зашедшие выпить вина в питейный дом, один из тех, которыми богат ваш Уасит. И я с некоторым испугом осознал, что сам не заметил, когда перешёл эту грань. Недопустимая оплошность. То, что я сам неоднократно проделывал с другими, он едва не сотворил со мной. Очень, очень опасный человек.

Ипи поймал себя на мысли, что слушает рассказ Иштартубала, будто отчёт Хранителя, посетившего вражеский лагерь в качестве лазутчика. А ведь он высокородный, едва ли не царственный муж. Они давным-давно отбросили придворную церемонность в беседах друг с другом, но произошло это далеко не сразу, а Александр, прекрасно зная, как следует привечать высокопоставленного гостя, стремится, как можно быстрее опустить избыточное славословие. Может, все эллины таковы? Но Птолемей и Никанор вели себя иначе. Оба, особенно последний, старательно играли роль важных послов. При этом Птолемей был обходителен, любезен и приятен в общении, а Никанор совершенно невыносим в своей показной твёрдости, граничащей с грубостью. Никто из послов нечестивых стран никогда себя так не вёл.

Послы нечестивых стран... Ранефер посмотрел на Иштартубала, и ему вдруг стало стыдно.

Ипи знал, что эллины называют их, ремту, варварами. Знал, какой смысл вкладывается в это слово. Не просто "чужеземец", но необразованный, неотёсанный дикарь, неумеренный в своём чревоугодии и бражничестве, поклоняющийся непонятным богам. Заносчивые гордецы, указывая на соринку в глазу другого, они не замечают бревна в собственном. Многие из них обладают всеми теми же недостатками, которые привыкли приписывать варварам и высокомерно осуждать.

Но разве ремту чем-то лучше? Они точно так же зовут всех иностранцев нечестивцами, даже не задумываясь, что это, вообще-то, оскорбление. Даже сам Верховный Хранитель регулярно грешит этим.

Ремту издревле были даже более заносчивыми снобами, чем эллины-пришельцы. Ибо осознавали, насколько превосходят иные народы по жреческой науке, кажущейся иным колдовством или чудом Нетеру. Воинство Та-Кем сильнее любого другого на престоле Геба, причём не числом, а выучкой.

Чем больше жрецы проникали в суть вещей, тем более понимали, что Миропорядок Всевладычицы, на котором строится открытая на великими разумом Посвящёнными взаимосвязь всего и вся, тем более убеждались в истинности своей веры. Ещё бы, ведь Миропорядок при размышлении жрецов о Первотворении подтверждался опытами, наблюдениями и разумными доказательствами. Основанные на этом открытия используются всюду -- от зодчества до врачевания, от кузнечного дела до кораблевождения. Когда древние предания, повествующие о мироустройстве, Высших Мирах и многом ином, частью доказаны мудрецами, то вера, подкреплённая знанием -- есть Истина, в которой усомнится только глупец.

А ещё существует Исповедь Отрицания. Ремту на всём престоле Геба -- единственный народ, не приносящий человеческих жертв, ибо кровопролитие угодно не Нетеру, а тварям Дуата. Посему каждый, от Величайшего, до крестьянина, понимал суть веры, а не слепо следовал жреческим догмам. Ибо, на поверку, писания о Триедином, Владычице Истин, и Великих Нетеру, охраняющих мир смертных и Вечность от козней Дуата, были Истиной Миров. В отличие от чуждых вер, ставивших в основе сказки, выдуманные в древности, дабы объяснить и очеловечить то, чего люди страшились или не понимали. Посему ремту делили чуждые народы на дикарей, которые не могли создать царства, и нечестивцев, (не так уж сильно уступающим сынам Священной Земли в развитии), поклоняющихся Тварям Дуата. Их вера, поведение и обычаи претили до тошноты.

Нетеру даровали своим последователям не только Великое Знание, но и самую благодатную землю, к тому же почти неприступную, даже без пограничных крепостей. Это ещё более укрепляло ремту во мнении, что Благодать и Избрание лежит лишь на их народе, но они уважали чужеземцев за доблесть, за верность слову. А уж тех, которые принимали Истину Всевладычицы, обычаи сынов Реки и справедливые законы Величайшего, и вовсе считали своими. Без оговорок.

Эллины же, напротив, лишь посмеивались над инородцами, принимавшими их веру и обычаи. Никанор раздражал своей неуступчивостью и показной гордыней. Его не трогало величие дворцов и храмов. Он, словно специально заставлял себя не выказывать удивления. В конце концов, Ипи устранился от общения с ним и посла теперь принимала исключительно Мерит-Ра, отличавшаяся большим терпением. С Птолемеем было гораздо проще. Но, похоже, именно поэтому Александр не стал его снова отправлять в Бехдет. Что же получается? Птолемей -- исключение из правила? И Никанор более отражает суть эллинов?

Ранефер вернулся к реальности. Вовремя -- Иштартубал начал рассказ о своём визите к хатти, к которым он отправился, погостив в Александрии пять дней.

-- Я встретился с царицей-матерью и Первым Стражем. Валлани сетовала на слепоту своего старшего внука. По её словам Хуцция потакает макандани во всём, считает их лучшими друзьями хатти. Циданта прислушивается к нему. Например, они решили считать храм громовержца Дзаваса, который макандани выстроили в Ишандарии, храмом Тешуба. Тоже громовержец, так какая разница? Они всё больше сближаются. Ишкандар поощряет смешанные браки. Вы понимаете, куда всё это может зайти?

-- Они станут одним народом, -- негромко сказала Мерит-Ра.

-- Да, -- кивнул Иштартубал, -- и этот народ будет много сильнее тех, что составят его. Вы ведь знаете, что хатти уже приняли в себя многие народы, с каждым разом становясь сильнее. И они не будут союзниками ремту.

-- Почему ты так переживаешь за это, достойнейший Иштартубал? -- спросил Нибамен.

Ипи вздохнул. Старик многого не знал, но ему, Ранеферу ответ на этот вопрос был очевиден.

Ассириец ответил сам.

-- Я давно связал свою судьбу с вашей. Ибо ваш путь нравится мне больше, чем тот, которым идёт мой народ. Узнай об этом Пузур-Ашшур, он назовёт меня изменником, но я считаю, что Истина Маат стоит выше царей.

Ипи вздрогнул, уловив в его словах отголосок собственных мыслей. Он называл Иштартубала другом уже около десяти лет. Этот человек и прежде давал понять, что ему нравится многое в Миропорядке Маат, но всё же не принял всем сердцем Посвящение и новое Рен. Он остался верен своим отеческим обычаям и ложным богам. Но, несмотря на это, у Ранефера и в ту пору, когда они только познакомились, язык бы не повернулся назвать Иштартубала нечестивцем. Может, потому, что ассириец был широко известен воинской славой?

Ипи не застал большую часть Игр, но Мерит-Ра и Анхнофрет рассказали ему, с какой ревностью эллины относились к победам ремту. Стало быть, уважение к чужой доблести им чуждо. Это отвращало. Даже сыны Ашшура, поклонявшиеся тварям Дуата, умели ценить сильных врагов.

Мерит-Ра такое отношение эллинов тоже весьма обеспокоило, и не так давно она изыскала повод поговорить на эту тему с Аристоменом. Он сказал, что супруга Величайшего глубоко заблуждается. Ей бы стоило познакомиться с сочинениями некоего учёного эллина, историка и воина, восхищённо писавшего о воспитании и добродетелях высокородных персов. Тогда бы она поняла, как несправедлива в своих суждениях.