Реликтовая популяция. Книга 3 - Виктор Васильевич Ананишнов Страница 70

– Живая гора!

Восхищённый возглас кого-то из молодых дурбов, напомнил известные многим сказания о горах, на которые когда-то якобы могли подниматься и опускаться вниз без труда по их склонам, текущим вверх или вниз, горы сами возносили или опускали людей.

Отоспавшаяся команда весело скатилась к утрамбованной площадке, куда её доставила живая гора вместе с платформами и сидящими на них Знающими и горой заплечных мешков.

От площадки скудно подсвеченными туннелями во все стороны уходило неведомое подземное пространство. Однако, приглядевшись, можно было сделать несколько иное представление о подземелье, Оно составляло общую для городка полость. Кровля её крепилась арочными опорами, вот почему вначале люди подумали, что перед ними отдельные проходы. Здесь предоставлялась возможность идти в любую сторону, и везде виднелись такие же ступени, ведущие в дома на поверхность.

Выбор направления движения вызвал короткую дискуссию, но сошлись во мнении: надо следовать вдоль средней улицы городка, миновать несколько домов, потом подняться в один из них и посмотреть, что их там ожидает снаружи.

Так и сделали. Расстановка людей и путров во время хода не изменилась. Впереди Камрат, замыкали команду Малион и Невлой. Заплечные мешки взвалили на себя.

Для чего служило древним подземелье, можно было только гадать. Тем более что оно, по всему, создавалось целенаправленно, не то, что подземные коридоры бывших улиц в городах, появившихся благодаря постепенному нарастанию культурного слоя. Оно, не в пример им и дуварам, хотя и скудно, но равномерно освещалось вечными светильниками, и бросалось в глаза, что здесь каким-то образом поддерживается идеальная чистота. Во всяком случае, под ногами был ровный пол, не захламлённый чем-либо.

О чистоте заговорил Ольдим, высказав предположение – его кто-то наводил, а, значит, подземелье кем-то населено. По крайней мере, уборщиками. Но прошло столько времени. Как они поведут себя, встретив людей? Всё зависело от способа их воспроизводства. В нём могли за много лет появиться естественные сбои, и обычные уборщики, пусть даже небольшая часть их, могли стать агрессивными. Сколько таких примеров случалось в истории – не счесть. Возможно, и «жуки», напавшие на мавш, когда-то слыли роботами-помощниками людям для каких-то дел, а теперь стали противниками для них.

– Если остались те же, что находились здесь изначально, то нам ничто не угрожает, – сказал Харан.

– Это если, – усомнился Малион, догнавший Камрата. – Здесь даже опоры чистые. Пыли нет. Уборка идёт постоянно. Роботы могут выходить из строя. Их надо восполнять. И кто может сказать с уверенностью, чем восполнили убыль? Мы – нет.

Команду, потерявшую порядок, опять перестроили – женщин и путров под защиту мужчин.

А вокруг пока царила извечная тишина, горел ровный свет и вокруг – пустота…

Свет померк внезапно. Везде.

По призыву Камрата остановились, сплотились, прислушались.

– Попались, – донеслось от молодых дурбов.

В темноте ничего не изменилось – тишина.

Но… Что это? – встрепенулись разумные.

Послышалась мягкая, нарастающая звуком мелодия, в воздухе появились разноцветные огоньки, замелькали, зароились, рассыпаясь причудливыми образами, в которых можно узнать фигуры людей, улыбающиеся лица, плавные движения не то в танце под музыку, то ли исполняющие неведомые па.

И вновь вспыхнул свет, не похожий на предыдущий. И люди не узнали подземелье. Только что унылое и совершенно пустое, оно преобразилось дивным образом.

Команда оказалась в сказочном мире.

В воздухе поплыли приятные запахи, округа заполнилась длинными лентами раздаточных, на поверхности их появлялись неведомые яства и напитки, и, постояв на столешнице некоторое время, исчезали, уступив новой смене в лотках, чашах, бокалах изумительной красоты, изощрённым столовым приборам…

Играла музыка, струился разноцветный свет, разгораясь ярче там, куда продвигалась ошеломлённая команда.

Брать еду и напитки здесь не возбранялось и путрам.

Т”евару, долго не мешкая, ухватил большое блюдо и воткнулся в него личиной. И не отрывался от него пока, похрюкивая, не съел всё, что на нём было картинно разложено с явным учётом ценителей прекрасного, чего Т”евара даже не заметил.

Глядя на него, осмелели все выродки. Люди не отставали от них. Казалось, все голодали долгое время, а теперь, наконец, им повезло, и они дорвались до обильной пищи.

Кто-то смаковал напитки, кто-то откровенно объедался…

Не прошло и блеска, как команда распалась.

Вначале Малион и Невлой пытались подгонять отставших от общей группы и возвращать отбившихся в стороны. Но за всеми не уследишь, да они и сами увлеклись напитком, от которого приятно кружилась голова, и всё казалось простым и незначащим. К таким же бокалам прикладывались молодые дурбы, от них не отставили женщины. Напиток как будто сам просился – выпей меня. Он так не походил на противную коввду, хлебнув которой, в первый момент можно было задохнуться, а новичкам и лишиться чувств. И в то же самое время в напитке всё-таки что-то присутствовало от коввды, что сказывалось на поведении и внешнем виде разумных команды: горящие весельем глаза, сумбурные фразы, беспричинный смех, вихляющие походки.

Камрат и Грения, угощая друг друга, почувствовали нечто объединившее их. Камрату хотелось носить Грению на руках, он несколько раз пытался обнять её, поднять и прижать к себе, а она со звонким и счастливым смехом, увёртывалась от его ищущих рук, обегала его, вновь льнула к нему…

Счастливые мгновения, доселе неведомые молодым людям.

Им бы длиться и длиться…

Словно из тумана выплыл Харан, рукой вытирающий рот. Другой он придерживал хохочущую Гелину. Она оглядывалась, и что-то кричала молодым дурбам, допивающим очередные бокалы. Они отзывались ей такими же пикантными репликами.

– Камрат!.. Камра-ат!

– Да.

– Пора отсюда выбираться… Иначе мы тут… – Харан одёрнул Гелину, порывающуюся его поцеловать. – Надо уходить и уводить всех… Камрат!

Знающие, полулёжа на платформе, как раз проплывающей мимо, приветствовали их поднятыми руками с зажатыми в них объёмистыми посудинами. Усы их топорщились. Ей-Фей попытался что-то сказать, но его придержал Ой-Мой, мол, не мешай влюблённым общаться.

Пожалуй, лишь одно существо не участвовало в вакханалии, захватившей людей и путров, – Сестерций. Он безучастно воспринимал открывшиеся остальным прелести: музыки он не понимал, энергией заполнен максимально, оттого не притронулся ни к еде, ни к напиткам. Жариста, опекавшая его и принуждавшая следовать её фривольным поступкам, наконец, покинула его и улеглась на платформе вместе с испуганной происходящим вокруг неё Думарой.

Сестерций двигал моблы вслед Камрату и, в который уже раз, думал о превратностях своей судьбы.

У потомков Огария остались в памяти от стародавних времён эпизоды, рассказывающие о развлечениях древних людей. И каждый этот фрагмент заканчивался для слушателей-торнов одними тем же похожим на заклинание предложением: никогда не принимать участия в разгуле людей, ибо они теряют власть над собой и, порой не понимают странностей совершаемых ими поступков.

Однако, пожив в городах, побывав в бандах среди