Распутин-1917 - Сергей Александрович Васильев Страница 70

—---------------

(*)Эта фраза принадлежит американскому комику Ирвину Кори, хотя приписывают ее Аль Капоне.

(**)Критическая ситуация в корпорации Форда сложилась не в 1917, а в 1921 году. Но по сути и цифрам — всё так и было.

(***)Благодаря Джорджу Лэнсбери в 1907 году состоялся V съезд Росси́йской социа́л-демократи́ческой рабо́чей па́ртии, более известный как Лондонский съезд РСДРП. Бюджет съезда составил 120 тысяч рублей (для сравнения — годовое великокняжеское содержание — 200 тысяч). Организаторы оплатили делегатам съезда дорогу, а во время пребывания в Лондоне выдавались деньги на расходы из расчёта по 2 шиллинга в день.

Глава 28. Обратная сторона медали.

17 января 1917 года из шотландского Обан в порт Романов, позже переименованный в Мурманск, на крейсере "Kildonan Castle" отправилась представительная делегация союзников по Антанте. Неформальным безусловным лидером международного дипломатического табуна являлся Альфред Милнер — “великий колониальный проконсул”, любимый ученик учредителя тайной организации “Круглый стол” Сесила Родса, представитель Ротшильда и партнер лорда Бальфура, страстно мечтающий колонизировать Россию, превратив её во вторую Индию. Кроме Милнера, в британскую группу входило еще шесть генералов, в том числе эксперт по финансовым вопросам лорд Ревелсток и эксперт по вопросам вооружения сэр Уолтер Лейтон. В состав французской части делегации во главе с министром колоний Думергом вошли два генерала, один из них весьма известный — Ноэль де Кастельно, в итальянскую — сеньор Шалойя, маркиз Карлотти и генерал Руджиери. Всего в объединенной делегации было представлено более 40 человек, имеющих опыт работы в доминионах. Россия обещала стать очень большой колонией.

Цель переговоров — координация военных усилий и согласование поставок вооружения. Необъявленной, главной задачей визита являлся генеральный смотр заговорщиков-компрадоров, готовых ради личного приглашения в “белые сахибы” кинуть к ногам представителей западной цивилизации “эту варварскую страну”.

Проявляя чудеса сноровки и гибкости спины, отталкивая друг друга локтями, наушничия и интригуя, великие князья России, штабные генералы русской армии, думские лидеры кадетов и октябристов через британского посла Бьюкенена и напрямую убеждали англичан в собственной преданности, обещали революционные изменения в случае прихода к власти, клялись обеспечить лучшие условия существования “нашим западным партнерам” на подмандатной территории, божились закрыть глаза на разграбление и способствовать разорению Отечества иностранными корпорациями, предоставить иммунитет частным лицам от любых преследований “большого брата”. Неприкасаемый статус Бога, естественный для англосаксов в британских колониях, должен был стать основой социальной пирамиды “обновленной демократической России”.

Высокая делегация надеялась определить, на кого следует сделать главную ставку, а кого пустить в пристяжные, кто из легиона национальных предателей больше всего подходит на роль выставочного правящего “петрушки”, определить дату и дать отмашку на начало переворота, как пристроить остальных, чтобы от обиды не вредили и фрондировали. Дел — невпроворот.

Сразу по прибытии в порт Романов гости ужаснулись: присланное из Англии вооружение, доставляемое с огромным риском через минные поля, под угрозой нападения германских рейдеров и подводных лодок, мокло под дождем и снегом. "Тысячи тонн снаряжения были свалены в доках и на набережной, и не чувствовалось никакой надежды, что их вскоре отправят дальше…" — написал в своем дневнике Милнер, забыв добавить, что это было дело рук тех, кто ел с ладони британцев последние три года.

Специальный поезд, на котором делегацию везли в Петроград, шел не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой, позволяя по дороге произвести рекогносцировку и военную топографию местности. Путешествие заняло три дня. Прибыли в столицу утром 29 января, детально распределив роли, согласовав планы работы и примерно вычислив предполагаемый результат.

31 января Николай II принял в Царском Селе всю делегацию. Милнер вручил царю два письма от ГеоргаV, а для вдовствующей императрицы Марии Федоровны — письмо от ее сестры Александры, жены английского монарха. Еще через два дня проконсул получил личную аудиенцию и обедал с императором и императрицей. После этой встречи Милнер сказал Вильсону, второму по положению члену британской делегации: "Император и императрица, хотя держались очень любезно, но совершенно отчетливо дали понять, что не потерпят никакого обсуждения российской внутренней политики".

Николай II и Александра Фёдоровна не подозревали, что никто из англосаксов с не собирается что-либо с ними обсуждать. Венценосные особы были осмотрены, “взвешены”, признаны негодными и списаны. Осталось только грамотно утилизировать.

Конференция союзников открылась 01 февраля в Круглом зале Мариинского дворца. Работа продолжалась три недели, до 21 февраля — ровно столько, чтобы успеть встретиться со всеми туземными заговорщиками, согласовать с ними план и ход переворота, проинспектировать готовность провокаторов и боевых террористических групп, условиться об оперативной связи и действиях в непредвиденной ситуации.

Генерал Вильсон и сопровождающие его офицеры разведки за это время посетили в Пскове ставку генерала Рузского, заехали в Минск к генералу Эверту. Затем вместе с Милнером прокатились в Москву, проинспектировали революџионные настроения купечества и чиновничества. Ключевой встречей была беседа с князем Львовым. “Высокие европейские лица” вручили потомку Рюрика “ярлык на княжение”, согласившись признать его главой “народного правительства” после свержения “кровавого душителя свободы и демократии Николая II”.

Памятуя о трагедии миссии Китченера, отъезд делегации держали в секрете. Всем пришлось пожертвовать своими ботинками, оставив их у дверей гостиничных номеров, чтобы создать впечатление, будто их владельцы еще квартируют. Обратно в порт Романов поезд шёл быстрее, утомленные делегаты устали друг от друга и сидели в своих купе, желая как можно быстрее покинуть страну, только что подожжённую по их великодержавному повелению. Из купе все без лишних проволочек быстро перегрузились в каюты крейсера и снова затихли, прислушиваясь к дрожащему от нетерпения чреву корабля и плеску холодных зимних волн за бортом.

Милнер снял верхнюю одежду, заказал кофе и положил на куцый столик "Отчет о миссии в Россию", открыл первую часть — "Заметки о политической ситуации", начинающуюся с главного вывода: "Правда заключается в том, что широкие задачи и цели союзников в войне несовместимы с идеями, лежащими в основе системы управления в России. Наиболее правильным и логичным, с точки зрения британских интересов, будет следующая форма правления в этих северных колониях"…(*)

Резкие, отрывистые команды, прозвучавшие снаружи рядом с иллюминатором и топот ног по трапам отвлекли проконсула от чтения документа, заставили отложить его и подойти к иллюминатору. Он прилип к круглому кусочку черного северного неба и скорее почувствовал, чем увидел, как около борта крейсера, идущего самым малым ходом, взвился многометровый гейзер, а по корпусу трижды ударили гигантским молотом.

Получив сразу три смертельные раны, корабль охнул, извергнув пар из разорванных котлов, застонал ломающимися шпангоутами, изогнулся и завалился набок, как падает на землю бизон, пораженный крупной картечью охотника. Ледяная вода Баренцева моря аккуратно и цепко обняла рваную броню своими