Сакура-ян (огрызок 18 глав) - Андрей Геннадьевич Кощиенко Страница 70

Время действия: третье февраля

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

— Мне с самого начала показалась странной твоя уверенность в том, что люди согласятся вести бизнес с человеком, отбывающим срок в исправительном учреждении… — вещает НаБом, сидя за своим столом. — Но не стала говорить об этом, решив, что тебе виднее, раз вращалась в тех кругах. Однако, похоже, предчувствия у меня были правильные…

Я в ответ молчу, стою в лёгкой озадаченности, держа в руке только что прочитанное письмо от «Scholastic Press». Американцы внезапно для себя узнали, что Пак ЮнМи отбывает срок по нехилой статье. Узнали и решили: нафиг им такое надо! Вежливо сообщили о стандарте работы их компании, предполагающем обязательное живое общение между её сотрудниками и автором. Но, поскольку в моём случае сие невозможно, то они очень сожалеют, но вынуждены отказаться от планируемого совместного проекта. Типа, — с уголовниками не работаем! Гуляй, Вася!

— Ну что тут можно сказать? — вздохнув, отвечаю я. — Только одно. Владельцы книгоиздательства упустили уникальный шанс продавать по всем уголкам Земли мировой бестселлер.

Хм! — насмешливо реагирует на мои слова начальница исправительного учреждения и спрашивает: — Делать что будешь?

— Буду общаться с другими книгоиздателями. Есть ещё одиннадцать неотвеченных писем с предложениями о сотрудничестве. Мир состоит не из одной Америки. Найдутся ещё люди, желающие заработать.

— Чем дальше лезешь, тем выше гора… — изрекает НаБом народную корейскую мудрость и задаёт логичный вопрос: — Вдруг они тоже не захотят вести с тобой дела?

— Об этом я подумаю завтра.

— Что это значит? — не понимает аджума, не читавшая и не видевшая «Унесённых ветром».

— До тех пор, пока на руках не будет одиннадцати отказов, беспокоиться не о чём.

— А если будут?

— Тогда начну думать.

— Демонстрируешь королевское терпение? — кивает начальница, по-своему интерпретируя моё поведение. — Ладно. Только когда будешь писать ответы на предложения, сразу указывай своё положение. Чтобы люди зря время не тратили.

— Благодарю вас за мудрый совет, сонсенним, — с поклоном отвечаю я.

Да уж… Похоже, историю Роулинг здесь мне один в один — не повторить. Будет вариация. Хотя, если вспомнить, она вроде тоже долго обивала пороги, упрашивая издать её книгу… Ладно. Дорогу осилит идущий.

Время действия: шестое февраля

Место действия: исправительное учреждение «Анян»

— Замечательно! — эмоционально восклицает Чо СунСиль и начинает аплодировать. — Великолепно!

НаБом и её заместитель, сидящие в соседних креслах, немного отклоняются в сторону, косясь на восхищённую подругу президента страны. Я и БонСу только что закончили исполнение «Gangsta" s Paradise». Кланяемся, благодарим за аплодисменты. В данный момент идёт предварительный просмотр перед генеральной репетицией. С целью выяснения — что оставить в программе концерта, а что следует из неё выкинуть. В зале присутствует руководство «Анян» и совершенно левая для этого заведения аджума Чо СунСиль, которой здесь не должно быть вообще никак. Но она, как понимаю, захотела увидеть результаты работы несовершеннолетних преступниц и вот мы её лицезреем, а она — нас. Хотя, чему удивляться? Читал же, что в Южной Корее коррупция проросла во все слои общества. Поэтому, нахождению на режимном объекте подруги первого лица страны удивляться не нужно. Здесь нужно думать о том, что может случиться, если особе, «приближенной к императору», что-нибудь взбредёт в голову в отношении твоей персоны. Вот это действительно — важно.

Ещё раз кланяемся вместе с БонСу.

— Отличная работа, ЮнМи! — как-то излишне восхищённо, на мой взгляд, вновь восклицает СунСиль. — На уровне американских популярных композиторов!

— Спасибо, госпожа. — вежливо благодарю я, стараясь быть учтивым и не создавать себе проблем.

— А у тебя есть ещё что-то? — очень заинтересованно любопытствует СунСиль. — Какие-нибудь ещё песни? Можешь сейчас показать?

Не торопясь с ответом, вопросительно смотрю на затихарившееся руководство «Анян».

Вы будете рулить процессом? А то такое ощущение, что появился реальный шанс устроить концерт в одно лицо. В моё!

(позже. Там же, в «Анян»)

— Ну, рассказывай, о чём вы говорили?! — хватая меня рукой за плечо и прижимаясь боком, с нетерпением требует БонСу.

Это она о подружке президента, устроившей со мной разговор тет-а-тет после предварительного просмотра концертной программы.

— Да так, ничего особенного, — отвечаю я. — Понравилось ей.

— И всё?

— Фактически — да.

— Что значит — «фактически»? Ты чего такая? Что-нибудь случилось?

БонСу, наклоняясь вперёд, требовательно смотрит мне в лицо.

— Да нормально, — убеждаю я.

— Ври больше! Рассказывай!

— Да не о чем «рассказывать». Всё в порядке.

— Гонишь!

Смотрю на свою настырную чингу. Вид у неё решительный. Болтать совершенно нет никакого желания. Но откажешь — обидится. Не хотелось бы…

(чингу — подруга по-корейски. Прим. автора)

На мгновение задумываюсь и решаю пропустить часть беседы с этой настырной дамой. А именно, — начало, где она мне втирала, сколько сил и бессонных ночей ею было потрачено, дабы добиться «сдержанного решения» при рассмотрении дела о драке. Лишь только благодаря её посредничеству, суд не добавил пару лет к моему сроку.

Конечно, следуя местным традициям, я поблагодарил аджуму за её заботу. Но, по моему мнению, — не такое уж и офигительное решение вышло. Да, в сравнении с двумя возможными дополнительными годами заключения, — действительно, мягко. Но для подруги президента подобный результат, считаю, — бледненько. Где-то на уровне среднестатического российского губернатора. Поэтому проникнуться в ответ искренней благодарностью не получилось, а дальнейший разговор с госпожой СунСиль только укрепил в мысли, что меня, похоже, «накалывают».

— Она предложила продать ей «Gangsta" s Paradise» … — сообщаю я БонСу.

Та замирает с округлившимися глазами, видимо не зная, что сказать.

— … За десять миллионов вон… — секунду спустя добавляю я.

— Ты продала нашу песню?! — покраснев, возмущённо восклицает чингу.

— С чего ты так решила?

— Это же целая куча денег!

Смотрю на это непосредственное дитя, испорченное где-то в другом месте, но точно не там, где крутятся миллионы. Та отвечает совершенно уверенным взглядом.

«Девочка впервые увидала столько продуктов», — понимаю я, вспомнив Отто фон Штирлица. — Бедная девочка».

Похоже, БонСу никогда не держала в руках хоть какую-нибудь приличную сумму, если десять тысяч долларов для неё — «куча».

— Что? — спрашивает собеседница, видимо реагируя на моё молчание.

Вздыхаю и объясняю.

— Есть нюанс. Десять центов отчислений с одного проданного сингла при миллионе продаж, — это сто тысяч долларов.

К чести БонСу, она быстро соображает, о чём речь.

— Ты продала ещё дороже?! — изумлённо восклицает она.

Задумываюсь, решая, — стоит ли рассказывать теперь уже о концовке моего разговора с СунСиль? Та не требовала от меня его секретить, но лучше десять раз отмерить, собираясь придать огласке слова человека столь высокого полёта…

Тем временем БонСу