Борис Громов - Терской Фронт Страница 74

– Знаю, – соглашается напарник. – Недалеко от перекрестка с Буденновским, ну, где центральный универмаг. И железнодорожный вокзал рядышком.

– Ну, если знаешь, тогда счастливого пути вам, парни! Шифротелеграмму по вам мы в Ростовское Управление СБ уже отправили, так что тамошний начальник, генерал-майор Стеценко и его зам по спецподразделениям, полковник Григорьев о вас в курсе. Так что, не переживайте, вас там и встретят и определят.

Ровно в пять взрыкивая дизелями БТРов и 'Уралов', и, воняя выхлопом и не прогоревшей соляркой, мы трогаемся в путь. Толя, надевший мой бронежилет и 'Алтын', сразу же после того, как наш УАЗ проходит сквозь ворота КПП, встает к пулемету. Да, колонна у нас 'зубастая' и поживиться в ней явно нечем, скорее – связавшись с нею можно огрести немало проблем, но я слишком хорошо помню, какие сюрпризы могут преподнести Мертвые Земли. Но вокруг все спокойно. То ли Непримиримые решили сегодня обойти эти края стороной, то ли, действительно, не рискнули связываться с такой силой. Когда колонна поравнялась с местом гибели экипажа Дорожной Стражи на окраине Алпатово, я надавливаю ладонью на клаксон и долго его не отпускаю. Ко мне почти сразу же присоединяются все остальные водители. Спите спокойно, братишки, мы помним о вас и будем за вас мстить!

А вот КПП 'Ищерское' почти не изменилось. Разве что проволочные заграждения, уходящие вдаль в обе стороны от него стали гуще и выше, да сеть траншей вокруг двухэтажного здания блок-поста выглядит не канавками для водостока, а полноценными оборонительными сооружениями. Ну, и конечно, люди. Никаких сонных лиц, никаких неторопливо-вальяжных движений. Парни теперь тут служат резкие и явно матерые, не раз в бою бывавшие. Плакат с Медведевым до этих времен, разумеется, не дожил, а вот непонятный парус-звезда так и стоит на прежнем месте. Правда, надпись на нем теперь другая – 'Терской Фронт'. Еще одно отличие от прежних времен я увидел, проехав еще километр: там, слева от трассы, в окружении мощных бетонных капониров расположилась как минимум батарея 120-миллиметровых 'Саней'.[114] А что? Все по уму, местность перед КПП, наверняка давно поделена на сектора и пристреляна, и тот псих, что решится штурмовать 'Ищерское' со стороны Мертвых Земель очень быстро полетит мелкими фрагментами в разные стороны. 'Сани' – штука серьезная, если работает батарея с опытным расчетом – шансов у противника практически нет.

И пригороды Моздока, до которых мы доехали уже часам к девяти утра, изменились мало. Уцелели даже две непонятно что символизирующие гипсовые статуи на повороте в Веселое: то ли комсомолец с комсомолкой, то ли молодые колхозник и колхозница, все такие же идиотско-жизнерадостные, разве что облупились совсем, и теперь не грязно белые, а просто серые. Наша колонна, объехав по окраинам Троицкое, проскакивает через железнодорожный переезд и еще через несколько минут выезжает на заставленный грузовиками 'пятак' перед ЦОУ.[115] Как же все знакомо, мама дорогая! Даже кафешка 'Встреча' стоит на том же месте. С трудом подавляю в себе желание пойти и поискать там, на стене, слева и выше дверного косяка, свой 'червонец'.[116]

Разумеется, не обошлось без столь привычной в армии неразберихи и бардака: нас ждали несколько позже, еще не все 'Камазы' были заправлены, не на все были выданы номера…

– Номера? Погоди, какие номера? – буквально ловлю за рукав я пролетавшего мимо майора, руководившего всем этим бедламом на колесах.

– А вы не в курсе? Вот, мля,…, – далее майор выдает такую витиеватую и заковыристую конструкцию, что даже я заслушался, чего уж говорить о Толике.

– На территории Терского Фронта автомобильные номера не ввели пока, не до того, – пускается в объяснения майор-матершинник. – А вот на всей остальной территории Югороссии номерные знаки на машине – обязательны. Вот и выдаем всем выезжающим с Фронта временные. Гражданские за ними в отделы СБ ходят, получают. А военным – прямо тут.

– Ну, тогда и нам выдай, коли уж мы тебя поймали! – смеюсь я.

– Да без проблем, – майор вытаскивает из солидных размеров брезентовой сумки на боку пару черных номерных знаков, связанных между собой бечевкой, на которых белым шрифтом нанесен номер: '11-16 ТФ'.

– Так, кто из вас хозяин машины? Командировочное предписание свое гони!

Взяв в руки мое предписание и достав из кармана ручку, майор некоторое время с сомнением оглядывает мой тюнингованный до неузнаваемости внедорожник, видимо, пытаясь определить его изначальную модель. Потом, махнув рукой на это бесполезное занятие, прямо на капоте УАЗа вписывает в графу 'Автотранспортное средство': УАЗ-вездеход, гос. номер '11-16 ТФ'.

– Когда возвращаться будете, снова к нам заезжайте – сдадите, – сообщает майор мне, перенося данные из моего удостоверения в толстенный гроссбух, вытащенный из недр все той же сумки, и исчезает в клубах пыли и выхлопных газов.

– Интересно, Миш, тут весь этот бардак надолго? – задумчиво обращается ко мне Толя.

– Думаешь, успеем ли до банка? Считаю – вполне! Опять же банк тут, если я все правильно помню, должен быть минутах в пяти езды.

Я не уточняю, что тот банк, о котором я помню, существовал тридцать лет назад. Просто банки – это не палатки со жвачкой и сникерсами, они с места на место переезжают редко. Быстро прикрутив номера (я – передний, Толя – задний), мы снова садимся в машину, и я гоню к ДОСу[117], где некогда располагалось отделение 'Сбербанка'.

Интуиция меня снова не подвела. Банк стоял на прежнем месте и выглядел почти так же, разве что вывеска над входными дверями поменялась: вместо 'Сбербанк' теперь висела 'Государственный банк Югороссийской Республики'. Хотя, мне-то какая разница, лишь бы деньги приняли. Вклады мы с Толей решили делать по очереди, чтобы не оставлять на улице без присмотра УАЗ с пулеметом и вещами. Первым в гостеприимно распахнутые двери вошел я.

Похоже, девушки-кассирши, увидев сквозь большие витринные окна подъехавший к банку внедорожник с ПК на турели, а потом – вооруженного до зубов посетителя, серьезно напугались. Да и охранник, смотревшийся на моем фоне довольно жалко со своим ПМом, выглядел не лучше. Но, когда выяснилось, что ограбления сегодня не будет, девчушка-операционистка сразу ожила, бойко объяснила мне правила приема вкладов у граждан, шустренько отстучала данные из моего служебного удостоверения на клавиатуре своей непонятной (то ли кассовый аппарат, то ли компьютер) машины, приняла у меня банковский чек и еще пару минут спустя выдала мне сберкнижку. Совершенно обычную, синевато-серую, с зеленоватого цвета листочками внутри. Только логотип на обложке был тот же, что и на вывеске над дверью.

– Снять или положить деньги можно в любом отделении нашего банка при наличии любого удостоверения личности государственного образца. Распишитесь здесь и здесь, – она подала мне два бланка стандартного договора о приеме вклада.

– До свидания, приходите к нам еще! – с почти искренней улыбкой прощебетала она на прощание.

– Давай, Толик, твоя очередь, там ничего сложного, – сказал я напарнику, подойдя машине.

Еще чрез пятнадцать минут мы снова вернулись к ЦОУ, где продолжался тот самый, хрестоматийный, 'пожар в бардаке во время наводнения' со всеобщей беготней, суетой и матерщиной, в которой, впрочем, мы с Толей никакого участия не принимали. Однако, ничто не вечно под луной, и примерно через час колонна все-таки тронулась в путь. Я с наглой рожей пристроился вторым, аккурат между 'Хантером' старшего колонны и первым из БТРов сопровождения, а то что-то вообще не климатит мне в открытой машине поднятую грузовиками да бронетранспортерами пыль глотать.

Ну, что ж, прощай Терской Фронт, до скорой встречи! И, здравствуй Югороссийская Республика. Не пройдет и двух суток, как мы будем в твоей столице, столь-граде Ростове-на-Дону. Почему так долго? Ну, вы и спросили! Да, согласен, расстояние от Моздока до Ростова прямо скажем – не впечатляет: километров семьсот, нет, скорее – шестьсот пятьдесят. На хорошей легковушке, да с толковым водителем за рулем – часов семь-восемь пути. Откуда ж двое суток-то? А тут надо принимать во внимание особенности движения армейских колонн. Во-первых, им запрещено двигаться в темное время суток. То есть пробили часы восемнадцать ноль-ноль, все – 'стоп колеса' до утра. Во-вторых, это одиночке на легковой машине хорошо – втопил педаль в пол, и гляди, как километровые столбы по обочинам мелькают. А вот скорость армейской колонны определяется скоростью самой медленной в ней машины. Так что может она ехать и на шестидесяти, а то и ползти на сорока километрах в час. А уж если кто закипит, пробьет колесо, или, не приведи боже движок у кого 'клина словит' – все, пиши пропало! Вся колонна выстроится вдоль обочины, ощетинится стволами автоматов часовых и будет стоять, пока не починят сломавшееся. Именно для таких случаев и входят в состав любой колонны, помимо 'брони' охранения, еще и минимум пара 'Уралов'-ремлетучек. Вот отсюда и получается, что двое суток на шесть с половиной сотен километров марша для армейской колонны – не такой уж плохой результат.