95-й. Сны о будущем прошлом - Ольга Войлошникова Страница 75

Бабушка озадачилась:

— Вы знаете, я не в курсе.

— Ладно, пошли, пап. В любом случае, они через главный вход зайдут. Наверное.

Однако, далеко уйти мы не успели. По лестнице уже поднимался ВВП и ещё какие-то люди. Поздоровались. Бабушку отправили вниз. Папу и охрану попросили подождать за дверью. Внутри осталось пятеро мужиков. Бодро составили кружком четыре музейных банкетки, расселись. Ни одно лицо кроме ВВП не узнаю́, да и ладно. Я поставила на колени сумку, раскрыла:

— Я так понимаю, Владимир Владимирович, всё это люди посвящённые?

— Да, говорите открыто.

Я достала из сумки первую пачку, в которой лежало несколько сшитых папок.

— Здесь в основном то, что связано с Первой Чеченской. Даты, описания, воспоминания. Интервью, данные боевиками и прочее. Всё, что смогла найти.

— Погодите. С первой? — спросил один из мужиков.

— Да. Потому что в моём прошлом будущем случилась и вторая, — я достала вторую, ещё более пухлую папку, — Даты активной фазы боёв у неё как бы девяносто девятый — двухтысячный, но режим контртеррористической операции будет отменён только в две тысячи девятом, а последние террористы-подпольщики будут уничтожены вообще только в семнадцатом, — я посмотрела в их хмурые лица, — В две тысячи семнадцатом.

Они переглянулись между собой. Блин, какие-то неприметные все, как на подбор. Захочешь фоторобот составить — получится манекен, честное слово.

— Мужики, я знать не знаю, кто вы. Да и неважно мне. Вы сейчас великое дело сделали. Там у нас… в первой версии событий… этих Радуевых со компанией ещё лет пять отловить не могли. Народу от их рук погибло… несколько кладбищ. А теперь, пожалуйста, поймите. С этого момента мы не просто бабочек в прошлом растоптали. Мы прям с дихлофосной атакой по джунглям прошлись. Вероятности смещены. Не повторяйте себе мантры типа «не может быть», «я не верю» и прочее. Не теряйте драгоценных дней. У вас, по сути, очень маленький зазор, чтобы переломить ход истории. Потому что свято место пусто не бывает, найдутся другие фанатики и безумцы. Пока разбег не стал непредсказуемым, надо успеть.

— Да это как раз понятно, — ещё один дядька провёл пальцем по корешкам папок, представляя, видимо, сколько предстоит читать.

Ничё-ничё, я же это всё как-то записала. Подъёмно. Я выложила на банкетку следующую пачку:

— Есть ещё одна персона, на котором половина ваххабитского движения в Чечне держится. Хаттаб.

— Знаем такого.

— Отлично. Я нашла место, где он точно будет, — я поправилась, — Теперь, после того, как трагедия в Кизляре не случилась, я надеюсь, что будет. По времени это совсем близко, и я думаю, что вероятностные линии ещё не успели смешаться. Это… это как с метлой, понимаете? Выдерни из неё один прут — да даже десяток — остальные ещё долго будут держаться в связке, разбалтываясь постепенно.

— Очень наглядно, — кивнул ВВП.

— Так вот Хаттаб — он не просто прут. Я бы сказала, что он — черенок этой метлы. Он мутит умы, он вербует террористов, он обеспечивает связи с американскими кураторами и международными экстремистами. Выдрать его нахрен из этой схемы. И параллельно начать работать с исламистами традиционного, спокойного толка — суннитами, суфистами. Я, кстати, выписала самых известных лиц, которые будут лояльны к России, перейдут на нашу сторону и будут помогать в чистках. Правда, я не знаю, как теперь всё это сложится… Так вот про Хаттаба. Через три месяца он лично будет организовывать засаду на нашу колонну. Бой у Ярыш-Марды. Очень много парней погибнет. Не считая техники. Следующая реперная точка очень далеко. И, скорее всего, она уже сместится — слишком много вводных данных изменилось.

Они дружно вопросительно впились в меня глазами.

— На красные папки обратите внимание. Это дубликаты. Я почему-то так и думала, что понадобится больше одного экземпляра. — я вытянула из сумки последнюю папку, — И вот ещё. Здесь, так скажем прочее. Природное. Техногенное. Разборки и так далее.

Четверо встали, собрали папки.

— Мы в соседнем зале почитаем.

И ушли.

30. БУРНЫЙ ЯНВАРЬ ДЕВЯНОСТО ШЕСТОГО

ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫЙ ТАЙНЫЙ СОВЕТНИК

Я посмотрела в удаляющиеся серые неприметные спины.

— Я вас отдельно хотела предупредить. Глупо мне вам говорить, но всё равно… Жесточайшая секретность. Я читала… Многие уверены, что наших парней свои же продали. Собрала вам всё, что смогла… — я потёрла лицо руками, — Это такой кошмар, даже читать… Всем богам готова молиться, чтоб не повторился этот ужас… Я бы на вашем месте аналитиков засадила за разбор информации. По возможности, конечно. Какой-нибудь закрытый военный городок? Такое.

ВВП покивал, улыбнулся вежливо. Ну правильно, мне ли его работе учить. Перевёл разговор:

— Очень спокойно здесь, — мы сидели прямо под Шишкинскими медведями, — умиротворяюще. Вы специально такое место выбрали?

— Очень захотелось вдруг в музей. Я, знаете, по дурости не подумала, что тут нас прослушать могут. И камеры.

— Сейчас — нет, — успокоил он меня.

— Владимир Владимирович, — попросила я, — когда у вас будет возможность решительно влиять на происходящее, не разрешайте в музеях выставлять непотребщину.

— Это в каком смысле? — удивился он.

— Ну… Куски тухлого мяса какие-нибудь. Кучи мусора. Какашки на столе. Женские половые органы… И в театрах чтоб по сценам голые не скакали и не сношались.

— Вы шутите, что ли?

— Если бы. Я живу в мире, который стремительно наполняется безумием. Россия пока стоит, но волны этой гадости подкатывают. Я очень надеюсь, что вам здесь лучше удастся справиться.

— Мда… Я, знаете, тоже хотел попросить. Вы не могли бы продолжать ваши записи? Ход истории, ключевые моменты. Можете даже просто записывать вещи, которые привлекли ваше внимание. Конечно, мы все понимаем, что многое изменится. Но что-то — наверняка нет. У нас появится возможность прогнозировать… чётче, так скажем.

— Хорошо. Только не просите меня в Москву переезжать. Я совсем не хочу.

Он улыбнулся хитровато. Будет же крутить-мутить, по-любому. Но я реально не хочу. Пока, по крайней мере. ВВП дипломатично спросил:

— Как у вас дела с вашей городской администрацией?

— Ой, да какие там дела? Пригласили, помямлили что-то. Уставные документы просят. С дуба рухнули, что ли?.. Где я — и где документы? Терпеть не могу такое.

— Ничего, это мы разберёмся. Скажите, вы не против зачисления в штат?

Я