Виктор Шайди - Иероним Страница 76

– Мой лорд, я буду калекой? – На его глаза навернулись слезы.

– Нет, я обещаю – ты сможешь держать меч!

– Я не хочу так жить, не хочу быть обузой…

– И не будешь, – бодро пообещал я, заставляя его выпить полный кубок вина за неимением другого обезболивающего.

Мне привели еще двух пациентов, им повезло больше – раны были неглубокие, и я быстро обработал их и зашил.

Усталость и напряжение брали свое. С хрустом в костях я разогнулся, вставая с войлока. Залитый солнцем мир качнулся.

Все, операции закончены. Отряд убитыми никого не потерял. Пять раненых лежали на повозках. Остальные люди целы.

Все что мог я сделал. Оставалось уповать на Бога и на крепкий иммунитет.

– Сахиб, вы великий кудесник и врачеватель? – спросил Роган, поливая мне на руки.

– Нет, к сожалению.

– Сахиб мудрец. Знает – скромность украшает истинного воина пустыни. – Гигант многозначительно замолчал.

Разубеждать его я не стал.

Тщательно вымыв руки, достал из кармана горсть серебряных монет, засыпал в полупустой бурдюк с водой, залил вином и протянул Цинне. Внимательные карие глаза смотрели непонимающе.

– Будешь следить за ранеными и давать им разбавленное вино. Выпьют треть, дольешь воды. И смотри, много пить не давай тому с распоротым животом. Сейчас ему нельзя, рана должна зарасти.

– Мой лорд, сделаю, – поклонилась девочка, беря из рук бурдюк.

Целебные свойства серебра давно известны. Я надеялся, что брошенные в бурдюк монеты, продезинфицированные вином, способны обеззаразить воду, но объяснять ничего не стал, лишь добавил:

– Вылечатся – монеты заберешь! Напоминай каждый день о раненых, будем делать перевязку. – Заметив, как расширились от ужаса карие глаза, пояснил: – Перевязка – это менять грязные тряпки, так что позаботься о чистых лоскутах ткани, их желательно прокипятить.

Цинна кивнула, смешно тряхнув соломенными волосами, а сама смотрела на мою руку, застегивающую наручи. Проследив за взглядом, я понял, что так сильно удивило девчонку. Перстень воедино сливался с латной перчаткой! Я давно к чуду привык и не обращал внимания. Эх, опять будет куча пересудов и баек…

Тщательно промыв иглу, убрал в аптечку. Засовывая в рюкзак вещи, с сожалением отметил – фляжка практически опустела. На досуге необходимо решить проблему с дефицитом спирта. Лучшего обеззараживающего средства сделать не могу. Не фармацевт я!

На месте битвы сновали мои воины вперемешку с ободрившимися пленниками – собирали под руководством Эрика добычу и складывали трупы в кучу. Воронье кружило в небе, оглашая округу разочарованным карканьем.

«Не удастся вам поесть человечины!» – позлорадствовал я.

– Эльза, бери караван и веди к тем повозкам, да не забудь собрать целые ежи! – приказал я и, вскочив на коня, в сопровождении Рогана направился в сторону захваченного обоза.

Скакун резво понес галопом с сопки, разгоняя широкой грудью жирных мух. Стараясь реже дышать, я дал шпоры. Ветер засвистел в ушах, лаская голову. Обоз противника приближался. Отряд Тюрика отлавливал разбежавшихся уцелевших коней противника. Проскакав мимо, мы остановились на вершине противоположной сопки, подальше от надоедливой вони. Солнце блистало на чистейшем небе, отражаясь в разбросанном по полю железе. Оставалось терпеливо ждать.

Мародерство продолжалось почти два часа. Древняя традиция, часть войны.

Трупы врагов, частично раздетые, вперемешку с несчастными лошадьми, обломками щитов, копий, ненужным хламом из захваченного обоза свалены в одном месте. Воронье плотной тучей кружило над жутко пахнущим обедом. То и дело самые смелые птицы садились и начинали клевать свежее мясо. Пленники, помогавшие собирать добычу, лишены свободы передвижения и, сбившись в кучу, трясутся от страха. Усталые воины Тюрика и Трувора плотным кольцом окружили пленников, ожидая решения их судьбы. Захваченное добро погружено на подводы, а часть не поместившегося скарба навьючено на захваченных коней, которые вместе с деревенской живностью привязаны к телегам. Обоз выстроен в колонну, все готово к дальнейшему походу.

Подъехал уставший и счастливый Эрик, приложив руку к шлему, принялся докладывать:

– Ваша светлость, добыча захвачена знатная. Много доспехов и хорошего оружия. Тридцать здоровых коней и несколько раненых, их можно будет потом добить и пустить в котел.

Пока главный оружейник перечислял, чем мы обогатились, к нам присоединились Трувор и Тюрик.

– Также захвачена небольшая казна разграбленного поселения, украшения и деньги погибших воинов. Учтено и положено в сундук. Все не влезло, пришлось набить один маленький ларец! – радостно закончил Эрик.

Сержанты безмолвствовали, устало глядя на меня.

– Сколько пленных? – спросил я.

– Восемнадцать мужчин и восемь женщин. Все здоровы, раненых нет. Бывшие вольники барона.

– Кто?

– Вольники, мой лорд, это бывшие рабы, сумевшие откупиться. Каждую весну, если есть такие, собираются вместе, берут в долг у лорда казну и землю в надел. Если повезет с урожаем, то долг отдадут и немного заработают, чтобы переждать зиму. Так и живут, поднимая общину. Свободные их не принимают – кому надо кормить неимущего, да и вешать долги на поселение? Так что вольники и объединяются. Этим вот не повезло – разграбил виконт. Теперь у них две дороги – в Дикий лес или в рабство за долги, – пояснил Трувор.

– Кто-нибудь ушел живым из людей виконта? – спросил я.

– Никто, – угрюмо ответил сержант. – Сдававшихся и тех порубали…

– Тюрик, предложи вольникам службу в нашей армии. Кто добровольно согласится, отведи в сторону, остальные должны пополнить кучу. – Я указал на облепленную вороньем груду трупов.

– Слушаюсь, – кивнул сержант и поскакал к пленникам.

– Жестоко! – вмешался Адольф, со всеми удобствами устроившийся на телеге.

– Я не собираюсь из-за своей мягкотелости опять рисковать воинами. Разгром и убийство виконта навряд ли простят, и чем позже об этом узнают многочисленные родственники, тем лучше. Совершать ошибку и оставлять свидетелей не буду, – мысленно ответил я вампалу.

Сержанты не считали возможным обсуждать приказ, но с надеждой поглядывали на меня. Убивать безоружных никто не хотел.

– Эрик, возьми в обозе бочку с наптой и полей кучу! – приказал я.

Пленники, все поняв, упали на колени и хором принялись клясться в верности герцогу. Трувор, явно обрадовавшийся такому повороту событий, внимательно следил за правильностью процесса.

С моей души упал камень. Понимать, что нельзя оставлять свидетелей – одно, а вот убивать беззащитных – другое, и я рад, что этого делать не пришлось.

Ритуал принесения клятвы был закончен, всадники разомкнули кольцо, однако пленники не спешили вставать с колен, ожидая разрешения подняться. Обдумывая, как правильнее поступить, я подозвал сержантов.

– Трувор, у нас есть достойный воин, готовый возглавить этот сброд и сделать из них настоящих солдат герцога?

– Есть, мой лорд, правда, он ранен. – Сержант показал на всадника с забинтованной рукой, покоящейся в перевязи на груди.

Тот самый, которому пришлось накладывать шину и собирать кости.

– Придя в себя, он с помощью девчонок взобрался на коня и снова присоединился к отряду. Сказал, что перебитая рука стараниями герцога не болит, и он сможет и дальше выполнять долг гвардейца, а не занимать место в обозе, – наклонившись к моему уху, просветил меня Трувор. Я кивнул, и сержант позвал: – Скорик!

Воин подъехал к нам.

Прямые черные волосы юноши слиплись и сосульками раскинулись по плечам. Худое вытянутое лицо было болезненно бледным и усталым. В серых глазах застыло отчаяние. Весь вид воина, включая и коня, выражал покорность и полное раскаяние.

При операции не проронил ни слова, сейчас трясется! Видать, подумал – герцог гневается, что ослушался приказа и не остался лежать в телеге.

Пленники, а теперь свободные и принесшие присягу на верность герцогу люди, по-прежнему стояли на коленях. Все смотрели на Эрика, к неудовольствию ворон поливавшего наптой зловещую кучу.

Больше и больше обрастаю людьми… как некстати. Водоворот событий закручивает в немыслимую спираль, заставляя чаще принимать нелегкие решения.

Прошедшая схватка яркой картиной стояла перед глазами. Люди и кони, недавно живые, превратились в омерзительную зловещую кучу мяса. Кому это надо? Зачем все свалилось на мою голову?

Ответов на возникшие вопросы я не находил.

Череда событий загоняла в жесткие рамки. Оставалось либо выжить и принять действительность, либо умереть.

Выбор небогат.

– Эльза, женщины переходят в твое подчинение и будут выполнять всю тяжелую работу, пока не станут достойными звания воина, а потом, пройдя испытание, и гвардейца. Ставшие гвардейцами освобождаются от выполнения хозяйственных работ, будут лишь нести караульную службу и тренироваться.