Красноармеец - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 77

- А как так? - спросил милиционер.

- Да просто. Приказал мне командарм, когда части в окружении попали под Харьковом, выводить к своим. Больше ста тысяч вывел. А тут последняя группа, и немцы на хвосте, моторизованная рота. У меня танк, топлива нет, снаряды есть. Я показал куда и как им пройти через передовую к нашим, а сам роту встретил и придержал. Сжёг три танка, несколько грузовиков. В общем, меня подбили, танк горит. Еле выбрался. Контузило хорошо. Один был, экипаж с остальными отправил. Сам перешёл фронт в другом месте, а там свежая дивизия. Решили, что капитаны такими молодыми быть не могут, документы липа, в штаб моей армии запросы слать не стали. Выбивали признание что я диверсант немецкий. Или ряженый, форму с убитого снял. Я разведчик, контуженный, мне убить этих четверых что сплюнуть. Вот и убил, как избивать стали. Меня в погреб, потом начальник разведки дивизии допрашивать стал, и эти избивать. Очнулся в землянке, смог дверь открыть, я в плохом состоянии был, оглушить часового не смог бы, убил я его и утёк. А днём застрелил и майора, и сержанта, что меня избивал. У меня жизненное кредо такое, я всегда мщу. И своими я их не считал. Потом вышел к своим, а меня под руки, и в камеру, свидетели были как часового убивал, остальных досказать не могли, но всё равно притянули к делу. Пять лет дали, вместо пятнадцати. Я не признавался. Думал хоть тут спокойно поживу, в колонии. Два месяца счастья, форму для лётчиков шили, а тут раз, этот подлый толчок в спину и меня сразу записали в добровольцы. Твари.

- Подстроено? - проявил проницательность старшина.

- Конечно. Вот и решил уйти в леса, буду на заимке какой жить, охотится. После войны выйду к людям. Опознаюсь и дальше что будет.

- Фронта боишься?

- Старшина. Я больше тысячи немцев лично убил, своими руками. Я не боюсь. Меня в штрафбат отправят, там процент выживаемости семь-девять процентов. Поверь, я попаду в оставшиеся девяносто. Мне это надо? Я лично считаю, что свой долг выплатил в полной мере, после предательского суда, пусть дальше без меня воюют, тем более не считаю, что кому-либо должен.

- Раз разведчик, то следопыт?

- Нет старшина, вот в этом я как раз такой же профан, как и все. Ясные следы увижу, остальные нет, не обучали. Это же целая наука. Пожил бы в лесу, может и научился, но сейчас вам помочь не могу. Я бы сделал, если бы мог.

В это время донеслись крики, похоже нашли, живая, меня подняли и повели, идти я мог. А потом село какое-то, пролётка, и железнодорожная станция. Меня отправили в Москву следующим эшелоном. В купе везли, в наручниках, трое милиционеров. Кто-то из них не спал, и наблюдение за мной было постоянным. Боялись, что сбегу. Так и доставили в Москву. Там в какое-то здание, кажется военным принадлежит, а запрели в кабинете, я на диванчик прилёг, и вскоре зашёл, быстрым и стремительным шагом, маршал Шапошников.

- Да, беглец, заставил ты многих понервничать. Зачем с эшелона сбежал?

- Карцер не понравился.

- Про карцер ничего не знаю. Стоит сказать, удивил. Думал ты с первой группой вербовщика вернёшься к своим, а ты вон сколько продержался.

- Армия для меня больше не своя. Значит, это вы всё устроили, чтобы меня добровольцем записали?

- Нет конечно, только намекнул что ты нужен.

- Армии я не нужен, суда бы не было, если бы нужда была. Там я был пострадавшим, а перевернули всё наоборот, что меня сделали виновным. Так что на фронт я не хочу. Верните меня пожалуйста обратно в колонию. Там тихо, не стреляют. Я выспался впервые, не слыша шума бомбёжки или артиллерийских ударов.

- Знаешь, я дал аналитику всю информацию по тебе, и парадоксальный факт, там где ты, там сопутствует успех в наступлении. А всё довольно точные данные по противнику и представленные вовремя. Как это делаешь выяснить не удалось. Почему ты не хочешь на фронт я понял, но почему бросаешь своих?

- Где я их бросил? Скорее они меня. Удара в спину не прощают. Я убил тысячу немцев, и думаю с меня хватит и этого.

- Тысячу?

- Ну округлил, но восемь сотен точно есть.

- Значит тебя всё устраивает?

- Более чем.

- А если я попрошу?

Несколько секунд я размышлял, после чего печально вздохнул и спросил:

- Я вам зачем нужен? Я же не палочка-выручалочка. По щучьему хотенью не работаю. Тем более после трибунала желания помогать кому-либо не имею совсем. Везде буду работать из-под палки. Извините, но в этой истории вы для меня совсем не добрый волшебник. Скорее наоборот.

- Я тебя понял. Хорошо, буду говорить твоими словами. Ты уже отомстил обидчикам, так что не стоит из себя строить обиженного. Суд был, но по делу. Предлагаю сделку. Тебе возвращают звание и награды, всё чего был лишён, отменяется решение военного суда. Войну закончишь гордым бойцом Красной Армии, а не вшивым заключённым. А за это ты сделаешь то, что МНЕ нужно.

- Может я вам то что нужно, и меня обратно в колонию, и забываете о моём существовании?

- Не хочешь всё вернуть?

- Ой да можете себе всё забрать, дарю.

- Нет, только отмена решения суда, и возвращение утерянного.

- Блин… - сказал я после некоторого раздумья. - Согласен. Слушаю вас, «добрый» волшебник.

- Мне нужен командующий группы армий «Центр», генерала Клюге, с картами и всеми документами по скорому по наступлению немцев на Москву.

- А вы понимаете толк военных извращениях, - с восхищением протянул я. - Вернёте всё сейчас или потом?

- Как будет результат. Возврат утерянного и будет наградой за выполнение задания.

- Тогда условие с моей стороны. Чтобы такая просьба была один раз, в первый и последний раз.

- Я подумаю.

- Ну я так и думал. Хорошо. Путь будет как вы сказали. Мне нужен самолёт. Надеюсь вы знаете где штаб этого Клюге? Или мне самому искать?

- Известно. Вылетаешь сегодня на закате. Уже всё готово. Амуниция и оружие тоже. Операция тайная, о ней никто не знает, курирую всё я лично. Где тебя заберёт самолёт с грузом, обговорим отдельно.

- Нужно