Василий Звягинцев - Одиссей покидает Итаку. Бульдоги под ковром Страница 79

Все это создавало совсем особенное, напряженно-приподнятое настроение и заставляло говорить вполголоса.

— Я недавно на досуге один журнальчик научный пролистывал, и мне статья там попалась, — рассказывал Воронцов. — Большей части я, конечно, не понял, материи слишком для меня высокие, но одна штука заинтересовала. Бывают такие случаи в природе, когда дальнейший ход какого-нибудь процесса невозможно предугадать по его предыдущим состояниям. То есть все вроде бы вполне очевидно, а результаты получаются совсем даже неожиданными.

— Не слишком понятно, — сказал Новиков.

— Ну, если грубо — ты бьешь по бильярдному шару, он катится, направление известно, траектория тоже, через секунду он должен пойти от двух бортов в середину, а вместо этого шар взлетает в воздух, делает три круга, потом врезается тебе в лоб. Причем на строго научном основании…

— Жутко примитивно излагаешь, но по сути верно, — вмешался Левашов. — «Странный аттрактор» такое явление называется.

— Все равно здорово. Сначала мне просто так это понравилось, а вчера ночью, на кухне у тебя я вдруг подумал — а если сие к вашей ситуации приложить? То есть сделать так, чтобы развитие сюжета больше не вытекало из всего, этот сюжет создавшего? Я вообще люблю такие задачки. Как мичман Лука Пустошкин, что при обороне Порт-Артура придумал атаковать японцев на суше морскими минами заграждения. Вот и нам надо изобрести такое, чтоб ни в какие ворота. Пришельцы, раз они специально очеловечивались, должны, по-моему, мыслить гораздо более по-человечески, чем сами люди. Поскольку нутром не ощущают, какая степень отклонения от логики допустима. Я, скажем, могу коверкать русский язык, как хочу, оставаясь при этом в пределах приличий, а иностранец, кому язык не родной, всегда старается за пределы норм не вылезать, чтобы не дать маху… И я думаю, сейчас мы должны поступить совершенно неожиданно и бессмысленно. Есть предложения?

Левашов молчал, потому что знал: Воронцову сейчас собеседник не нужен, отвечать на его вопрос — то же самое, что на загадку армянского радио. А Новиков всерьез попытался предложить несколько вариантов, но сам понял, что они не тянут. Правда, особенно и он не старался, занятый больше мыслями о затеянной им самим проверочной операции.

— Да, все тот же тупик, и выходит, что самое время выкидывать вам белый флаг и торговаться о условиях капитуляции, — сочувственно сказал Воронцов. — Да и то вряд ли выйдет, обидели вы их сильно…

— Ну тогда и трепаться нечего, — раздраженно ответил Новиков. — Давай свою идею, если есть…

— Тут, правда, отчаянность нужна, лихость гардемаринская… — с сомнением произнес Воронцов.

Левашов вдруг уловил какой-то посторонний звук позади, оглянулся и с внезапно похолодевшим сердцем увидел, как из переулка выворачивает большая темная машина и медленно их догоняет. Фары у нее не горят, а за лобовым стеклом угадываются две человеческие фигуры. И серебристо взблескивала характерная решетка радиатора.

«Ну вот и все…» — успел подумать Левашов и чуть было не рванулся в ближайшую подворотню. Что его удержало, он не понял. Может быть, просто оцепенение.

Машина, шелестя покрышками, поравнялась с ними, и Олег осознал, что это желтый милицейский «Мерседес». Водитель с сержантскими погонами внимательно осмотрел друзей снизу доверху, потом отвернулся и чуть прибавил газ. Машина бесшумно ушла вперед, а Левашов громко вздохнул. «Черт знает что, так и свихнуться недолго», — подумал он. А Воронцов с Новиковым, кажется, ничего и не заметили, поглощенные разговором.

— …Вот я и говорю, — уловил он конец сказанной Воронцовым фразы, — надо сделать резкий бросок вперед, через мертвое пространство, и если что — врукопашную. Или сразу приступать к сбору и дележу трофеев…

— То есть, ты предлагаешь — туда, за ними?

— Именно. Олег, ты берешься опять организовать канал на планетку, куда вы сунули этих ребят?

— Это проще всего, — с чрезмерным энтузиазмом отозвался Левашов. После пережитого страха ему стало легко и весело. — Система работает, как хорошо смазанный маузер, — щегольнул он подходящим к случаю сравнением.

— Вновь открыть проход, приготовившись, конечно, как следует, и посмотреть, как там ваши клиенты поживают. Если слоняются по планете, оглашая ее тоскливыми воплями, взять их и порасспрашивать, что почем на Привозе. А если их там нет, на что я отчего-то надеюсь, на той Валгалле можно просто культурно отсидеться, пока они вас здесь ищут… По-моему — вполне нетривиально. А по-вашему?

— А это действительно интересно, — медленно сказал Новиков, одновременно прокручивая в голове варианты предложенной идеи. — Это в любом случае очень даже забавно. Особенно с учетом того, что я им подкинул мыслишку, будто мы тут тоже вроде пришельцев, свое задание выполняем… В сумме совсем неординарно получается.

— Как ты сказал? — заинтересовался Воронцов.

— Я тем парням сказал, что у нас на Земле свои интересы, и что мы не любим, когда нам мешают. В этом роде…

Воронцов тихо засмеялся.

— Лихо. Вполне по-гардемарински. Ох и молодцы вы, ребята. За пару суток таких дел накрутили.

Глава 6

Вниз по течению реки, размеренно постукивая дизелем, спускалась длинная самоходная баржа, груженная не то углем, не то щебнем, сверху было не разобрать.

— Чего ты опять придумал? — недовольно спросил Левашов, когда фигура Новикова исчезла во мраке за крайними опорами моста. — Переночевали бы у Андрея, а теперь куда среди ночи? — Воронцов, не отвечая, ждал, когда баржа втянется под пролет, у перил которого они стояли. Дождался и, разжав кулак, бросил вниз маячок, на который записал те характеристики Новикова, по которым его могли бы обнаружить пришельцы. Теперь сам Новиков стал для них как бы невидимкой, а его имитация уплывала вместе с тысячей тонн щебня, среди которого желающие могли его теперь искать. Несколько раньше подобную же операцию Дмитрий проделал с имитаторами Ирины и Берестина. Возможно, это действительно позволит выиграть сколько-нибудь времени.

Он повернулся к Левашову и сказал как можно небрежнее:

— Мы же договорились — я поступаю, как нахожу нужным. Сейчас, мне кажется, у Берестина будет удобнее… Пойдем на метро, а то скоро закроют.

Метров сто оба прошли молча, потом Левашов, очевидно, решив, что не стоит без нужды спорить или добиваться от Дмитрия объяснений, которых тот давать не намерен, спросил:

— Ну и как тебе наши ребята?

— А что, нормальные ребята. Ты, кстати, ничего сегодня не заметил?

— В каком смысле? Как ты на Ирину смотрел? Это заметил. Только не советую. Тут и без тебя такой треугольник…

— Опять ты о бабах. Нет, тобою надо заняться, и я этим займусь. Но сейчас-то я как раз совсем другое имел в виду. Какие мы все похожие, не обратил внимания? И дело не во внешности, хотя и здесь определенное сходство по типажу просматривается, а вот психологическое подобие…

— Да ну, это ты загнул. Как раз психологически мы все очень разные. Берестин и Новиков вообще антиподы, Сашка тоже по своим параметрам ни на кого не похож.

— Мелко берешь, технарь. Поверху. Ты вдумайся: что вас всех четверых вместе свело, отчего после Новикова Ирина ваша не кого-нибудь, а именно Берестина из четырех миллионов московских мужиков выискала, зачем еще и я в эту историю влетел, и почему нам друг другу ничего почти объяснять не приходится, сразу все ухватываем?.. Попробуй на все эти вопросы сразу ответить. Или, чтоб тебе легче было — вот технический намек: если пистолет разобрать, а потом с любым количеством посторонних железок перемешать, все равно кроме того же пистолета ничего осмысленного собрать не удастся…

— Идею понял, только при чем тут сходство? Детали-то все равно все разные. И ствол на затвор никак не похож…

— К словам цепляешься. Я, кстати, не «сходство» сказал, а «подобие». Конгруэнтность, если угодно. И мы, возможно, элементы некоей социальной конструкции, которая, как и пистолет, стреляет только в сборе.

— У Андрея своя теория на эту тему есть. Он говорит — «люди одной серии».

— Тоже неплохо, что еще раз подтверждает мою мысль. Оттого и жизнь у всех нас, без всякой посторонней помощи, сложилась почти одинаково. Смотри — одних практически лет, все — холостые…

— Сашка — женатый, — вставил Олег, увлекаясь рассуждениями Воронцова.

— Не влияет. Если и женат, то неудачно. Нормальные женатые мужики с холостыми друзьями быстро контакты теряют… Дальше слушай. Все — холостые, все, по нормальным меркам — неудачники (но сами про себя мы так не считаем, ибо неудачники мы только в той системе координат, которую не приемлем в принципе). Насколько я понял, разногласий по проблеме отношения к пришельцам и к Ирине у вас не было? Все совершалось при полном единомыслии сторон?