Александр Маркьянов - Период распада (Третья мировая война) Часть 1 Страница 8

Начало движению Серых волков — внерелигиозному, крайне правому и националистическому положили офицеры турецкой армии, прошедшие обучение в Германии и долгое время воевавшие под германским командованием. Шкала ценностей Серых Волков была практически противоположна той, которая была у основного турецкого населения. Основной ценностью являлось турецкое государство, территория Турции и только потом — турецкий народ. Ислам — при том, что правоверными являлись почти все турки — не только не принимался, но и отвергался, религия должна была оставаться на подчиненном положении у государства и служить ему — а не государственные мужи должны были прислушиваться тому, что говорят в мечетях. Вообще, Серые волки не отвергали контактов с исламскими организациями, партиями и общинами — но они всего лишь использовали их для того, чтобы достигать того что нужно Турции как государству. Атеистичность была обязательным условием для вступления в движение Серых волков.

В населении Серые волки пользовались крайне незначительной поддержкой — но зато почти все старшие армейские, жандармские и офицеры разведки принадлежали к Серым волкам, к ним же принадлежала значительная часть турецкого бизнеса и некоторая часть городского населения. Сам Ататюрк не был серым волком и даже ограничивал в чем-то эту организацию — но не уничтожал, потому что понимал: он не вечен, и после его смерти Турция опять скатится в ислам. Если не будет Серых волков.

Последним Серым волком у власти был друг отца, генерал Кенан Эврен бывший представитель Турции в НАТО, воевавший против большевизма в Корее, командуя турецким контингентом миротворческих сил. Потом он командовал спецотрядом СТК,[12] эскадроном смерти, входящим в общенатовскую систему эскадронов смерти в неустойчивых странах «Гладиатор». Совершив государственный переворот в восьмидесятом — он пришел к власти и приказал повесить премьер-министра страны как собаку. И правильно сделал — а ведь эта собака сделала намного меньше, чем нынешний премьер, посадивший на скамью подсудимых немало достойных людей.

Капитан Гуль был Серым волком, как и его отец, как и его деды, оба.[13] Он очень гордился этим.

— Подойди ближе, Абдалла — полковник сидел на месте тренера у одного из боксерских рингов — ты знаешь этого человека?

На фотокарточке был изображен человек, довольно молодой, капитан где-то его видел — но не помнил где. Однако, длинная окладистая борода сказала ему все, что он хотел о нем знать.

— Кто это?

— Некий Кенеш. Наставляет молодых людей на вредный, очень вредный путь. По нашим данным — является вербовщиком турецкой Хезбаллы.[14] Отвечает за вербовку в университетах, является руководителем так называемого «студенческого профсоюза». Руководителем этого студенческого профсоюза его назначил ректор университета, друг и сподвижник Эрдогана, к которому мы так же присматриваемся. Получается, что этот студенческий профсоюзный деятель разносит заразу и вербует молодых людей в террористическую организацию.

Полковник замолчал. Приказы никогда не отдавались прямо. Долгие годы существования во враждебном окружении, без поддержки со стороны большинства, когда люд относятся со скрытой, то и явной ненавистью, понукаемые из мечетей — превратили турецкое офицерство — единственного европейца в Турции в Голем, в надчеловеческий организм, в разумную социальную сеть. Если бы не это их давно перебили бы. Каждый из них знал, что он должен делать, понимал любого из своих с полуслова и готов был действовать тогда, когда будет нужно — даже не получая приказа.

— Я понял, Фарук-курт — сказал капитан

— Хорошо. Только будь осторожен. От лекций я тебя освобождаю.

— Но кто их тогда прочитает, Фарук-курт?

— Я прочитаю. Иди.

Первым делом нужно было раздобыть оружие — но с этим то как раз и не было никаких проблем. У них, на базе под Анкарой существовал целый склад оружия для операций, когда использовать штатное нельзя. Все оно было или изъято в тайниках, или взято в бою, или передано жандармерией. Львиная доля из этого составляло оружие стран Восточного блока — потому что у курдов на вооружении было именно оно. В последнее время появилось много оружия стандарта НАТО — потому что Турция активно действовала в Ираке. Все это оружие лежало разложенным и обслуженным — но без учета, кому надо — тот и возьмет.

Капитан пробежался взглядом по стеллажам в раздумье, что же выбрать. Снайпером он не был, просто хороший стрелок как и все спецназовцы. Ему нужно было что-то для средней дистанции — но достаточно точное. И при этом — что не жалко бросить.

Сначала он думал про ВСС Винторез — эти русские бесшумные снайперские винтовки у турецкого спецназа были, куплены в Чечне на рынке или взяты там же в качестве трофеев. Были к ним и патроны, и капитан Гуль умел обращаться с этим оружием. Он высоко ценил его — в Турции не вооружении не было ничего подобного. Однако, оружие и патрон к нему были слишком специфичными, редкими, след от такого оружия неминуемо потянется сюда, в казармы спецназа. К тому же — Винторезов было мало а их, возможно, придется использовать в куда более важной операции. В конечном итоге капитан остановил свой выбор на румынском карабине, сделанном по схеме АК, но с прикладом от СВД и удлиненным стволом — этот карабин изъяли у одного из «проповедников ислама». Он совершил ошибку, прибыв в Турцию с оружием и нелегально, не оставив никаких следов — это позволило после допроса его ликвидировать. Особенностью этого оружия было то, что приклад у него отделялся и снова ставился на место, было сделано кустарно, но хорошо, скорее всего, в мастерской в Ираке. К карабину имелся оптический прицел и глушитель, а так же один магазин на десять патронов, чего для его задачи — вполне достаточно. MIT даже под пытками не смогла выбить из задержанного террориста признание, кого он хотел ликвидировать в Турции. Капитану Гулю самому не раз приходилось пытать людей — и он знал, что исламисты, исламские фанатики зачастую проявляют особенную стойкость к пытке. Вот почему они столь опасны, и если есть возможность ликвидировать «аллахакбара» — надо это сделать.

Набрав в цинке патронов, капитан вышел на стрельбище, быстро собрал винтовку. Стрельбище было подземным, стометровый тир — но он не хотел идти на открытое. Установил приклад, глушитель, прицел, быстро набил магазин, отстрелял в высоком темпе и на приличную дальность. Потом повторил процедуру. Кучность была не снайперской, но для такой дистанции сойдет. Надежность — такая, как и должна быть у автомата АК.

— На охоту?

Капитан Гуль нахмурился. Здесь не принято было задавать вопросов

— Да — коротко ответил он. Ему не нравился ни вопрос, ни тот кто его задал. В последнее время поговаривали о том, что в армии действуют группы исламистов, внедренные туда с одобрения правящей ПСР и лично премьера Эрдогана.[15] Долгие годы гражданского противостояния, тайной ненависти, перемежаемой переворотами и вспышками кровавого насилия научили многому и исламистов, тех кто противостоит армии. Все они знали, что при перевороте те, кто активничает, не вылезает из мечети, выступает с проповедями — все окажутся на виселице. Принципиально важно для них стало знать, что задумывает армия, к чему она готовится. Тем более — когда исламисты, пусть и умеренные, но все же исламисты — сейчас у власти. Поэтому — исламисты внедряли своих людей в силовые структуры и действовали в этом направлении очень активно. В боевых подразделениях таких не было, все знали, что пулю в бою можно получить и в спину. Но вот в штабах, в тылах, в жандармерии…[16]

— Ну — ну. Хорошо должно быть охота будет?

— Неплохая…

Что это значит? Почему он так подставляется?

Капитан молча смотрел на старшего по званию. Тот не выдержал взгляда, прошел к кабинке. Загремели пистолетные выстрелы, хлесткие отрывистые щелчки. Капитан снарядил магазин, сыпанул в карман горсть патронов, разобрал винтовку и прошел к выходу. Надо быть осторожнее…

Найти Кенеша оказалось проще простого. Просто капитан поставил арендованную на подставное лицо машину — неприметный белый Рено — недалеко от университета, а сам прогулялся рядом. Кенеш выделялся именно бородой — турки обычно носили усы или брились полностью — а борода была признаком правоверного, исламского фанатика. Рядом с Кенешем постоянно крутилось несколько человек — но ни одной девушки. Никто даже не думал, что за ними следят.

От мысли стрелять, пока компания молодых людей обедала в кафе — капитан отказался, он боялся задеть гражданских, не хотел лишних жертв. Надо было подождать, пока рядом с этим не будет поменьше людей. Пообедав, студенты снова ушли на занятия и появились только под вечер. У Кенеша была машина, тоже белый Рено — но старый, дешевый, восьмидесятых годов сборки. Капитану улыбнулась удача — если бы не было машины, пришлось бы выходить из своей и следовать за ним. Ничего путного эта слежка не дала.