Княжна (СИ) - Свидерская Маргарита Игоревна Страница 8

– Ты пугаешь меня, Добромир! – да, она читала и зазубривала имена богов славянского пантеона, и кто чем "занимался". Но это было в обычной жизни студентки, стремящейся, если не на "отлично", то уж на "хорошо" сдать экзамены. Все имена и ипостаси для нее и друзей являлись примером обычных сказок или баек, доставшимися от предков. Сейчас же, каждое имя, произнесенное Добромиром, прозвучало с особой интонацией. И звуки разбудили непонятные, неподвластные стихии. Показалось, что затхлый воздух в землянке шевельнулся, завибрировал. Ольга готова была поклясться, что заметила микроскопические искры в разных углах, дуновение ветра. Откуда?!. Вот и каплю, реально мокрую, настоящую ей пришлось с собственных ресниц смахнуть, а она не плакала, и откуда взялась-то? А еще непривычно и дико вибрировали имена внутри нее: мысленно повторяя за Добромиром, она получала в голове сильнейшее эхо.

"Так и свихнуться можно, запросто!"

– Страх и почитание – это хорошо. Зазнайство ромейское уходит, чужой дух гордыни покидает тебя, – неожиданно улыбнулся старец, – Значит: не впустую я тебе вчера втолковывал. Но ты еще подумай – назад дороги не будет.

"Еще круче!" – Ольга начала закипать.

– И о чем мне нужно подумать?

– Готова ли ты принять новое имя и долю.

– Забавно! Я не могу ходить, чтобы уйти отсюда, а ты мне говоришь – думай и решай!

– Почему не можешь ходить? Встань и иди, – Добромир протянул Ольге чашу с отваром, та, немного подумав, все ж взяла и выпила залпом.

– Он еще издевается, – прошипела зло, вернула посудуу, спустила ноги с лавки. Странно, но на это не потребовалось особых усилий. Ольга с наслаждением ощутила кожей прохладу земляного пола, – Я могу вот так просто встать и идти, куда хочу?

– Можешь. Не боись.

"Гипноз мне не нужен!" – Ольга старательно отводила взгляд. Ей удалось сосредоточиться и успокоить себя: пронзающей боли и темноты беспамятства не будет. Она медленно, осторожно попыталась подняться. Волшебство – работали мышцы и суставы. Легко. Свободно.

"Вот сейчас закружиться голова, и я шлепнусь!"

Но не кружилось, не падалось. Девушка ровно стояла, словно не было многих дней прикованности к постели и страшных ушибов. Хотя… ей никто не говорил, что у нее что-то сломано или отбито… Как же так? Получается она просто лежала и, по неясным причинам, не могла встать? А сказочный старик напоил ее несколько раз отварами, погрузил в гипноз, и вот она здоровенькая стоит.

"Что за наваждение?!"

Первый шаг.

Робкий. Убедить себя – все отлично, она может ходить – не удалось. Маленький червячок сомнения грыз, а если точнее – пронзительно и заливисто подвывал где-то в глубине души: "Ты упадешь! Сумасшедшая! А-а-а!".

Второй шаг. Качнулась. На какое-то мгновение правая нога, что приняла на себя вес тела, словно потеряла стержень и стала ватной. Ольга даже присела, но выпрямилась. Удержала равновесие, повторила движение следующего шага. Встала. Замерла.

"Черт! Хоть бы лавка или столб какой был на пути!"

Но небольшая землянка вдруг визуально раздвинулась вглубь и ширь, стала огромной, скромная мебель оказалась в недосягаемости. Нет. Все осталось на местах, но ощущение беспомощности затопило вновь, мешая и не позволяя трезво судить о пространстве, играя с визуализацией.

"Это паршивый страх. А я не боюсь! Не боюсь и точка!" – глубоко вздохнула, прикрыла глаза, успокаивая себя, Ольга. Обождала с закрытыми глазами, покачиваясь и собираясь с силами. Распахнула и обвела взглядом комнату.

"Ну вот, никуда стены не умотали!"

И пошла… быстро, легко. Смотря прямо перед собою. Дав задание себе дойти до столба в центре землянки. Последние два шага сделала через чур быстро, суетливо. Почти повисла на столбе, обхватив и прижавшись горящей щекой. За что и получила не похвалу, а насмешливую отповедь.

– Бечь-то тебе еще рано, – усмехнулся в бороду Добромир, – Подь, посиди немного, успеешь.

– Ага! – Ольга неожиданно для себя рассмеялась и осторожно развернулась к лежанке, повторила шаги и плюхнулась, – Я хожу!

– Дык сколько можно лежать?

– Я не хочу лежать!

– Попей еще отвара и поспи.

– Сейчас?!

– Да. Не спорь. Вишь испарина выступила, от страха.

– Добромир, а ты колдун, волшебник, травник? Откуда знаешь, что от страха?

– Волхв… Я все знаю. Ты поди не перва у меня. Спи!

– А Любава – знахарка, лекарь?

– Чего?.. Любава – поляница.

– Кто?

Но Добромир не ответил – вышел из землянки.

Ощущение эйфории – она может ходить, еще чуть и сбежит, некоторое время мешало Ольге уснуть. В голове метались мысли, планы: как она встанет и пойдет из непонятного места домой, к людям, к маме и сестре Наташке. Ольгу не смущало, что она не может определить даже свое местонахождение. В конце концов, она покинет эти дебри, гостеприимного Добромира, выйдет в ту деревеньку, откуда ее принесли, а там… да хоть по солнцу. Не перепутает же она север с западом! Выберется.

Глава 6

Ольга с беспокойством ожидала утра: слова Добромира – она должна теперь обращаться только к древним, языческим богам немного смущали. Не то чтобы она была "истинной" православной, соблюдающей все обряды и посты, нет. Как и все ее поколение, отмечала праздники, особо "не заморачиваясь" над тем смыслом и значением веры, которую они несли. Здесь скорее звучали моральные аспекты – в прошлом люди гибли за веру, принимали мучения… А она? Она должна вот так легко отказаться от привычных: "Слава, Господи! Господи, помоги!", часто срывающегося на "автомате", особенно во время экзаменов. Непривычно. Неуютно. Непонятно для чего?

Она не собирается здесь зависнуть, в чужом и странном мирке. Ее же должны искать? Что ж, отказаться от странного обряда ей не позволят, значит – "будет посмотреть". И потом, никто же не знает, что она думает по поводу всех этих приготовлений, на самом-то деле – они ей чужды. Хотят позабавиться с ее участием, пусть потешатся надеждами! Она теперь стоит на ногах. Может ходить. К тому же, прикрытая одеялом, Ольга, выполнив целый ряд упражнений, проверила работу мышц.

Работали!!!

– Готова? – спросил Добромир поутру. Что наступил новый день, Ольга лишь догадалась: в землянке все равно было темно, и горела лучина.

За спиною волхва мелькнула тень, а потом в светлое пятно вышла Любава. Ольга села на койке. Настроение с утра не задалось – смутные сомнения мешали выдавить улыбку.

– Вставай, пора идти, – начала хлопотать вокруг подопечной Любава.

– Куда?

– Туда, где праздновать будем твое имянаречение!

"Как крестины что ли?" – чуть не ляпнула вслух Ольга.

Собрались быстро. Вышли. И опять брели непонятно куда, через непролазные дебри, сухостой, седую паутину, огромными покрывалами свисающую до земли… Не слышно было птиц, не скакали веселые белки, редкий луч солнца пробивался острой стрелой до тропы, но, испугавшись мрачных залежей бурелома, таял быстро или резко улетал назад. Казалось не только деревья и воздух замерли, но и само время никто и никогда в этих местах не тревожил, настолько все было огромным и старым, девственным и застоявшимся.

"Странно, у нас младенца крестить несут в церковь, а здесь в чащу тащат… Правда, я не младенец. Ох, нечисто это дело. Нужно будет, как выберусь, в полицию заявить, странные какие-то люди!"

Временами возникало ощущение, что они бродят по кругу, останавливались нечасто, пили родниковую воду, что взяли с собою. К вечеру, упавшему и накрывшему внезапно, добрели к стоянке: навес бревенчатый, настил из еловых лап и сухой травы, темное пятно костра, обложенное гладкими камнями. Повалились спать, отужинав душистой грибной похлебки.

Едва проступили очертания частокола деревьев, поднялись, испили водицы и вновь побрели. Ольгу это молчаливое путешествие морально утомляло. Реально они уходили все дальше и дальше от людей, к кому она могла выйти, при удачном стечении обстоятельств и сбежав. Шансы на освобождение таяли с каждым шагом в неизведанную глубину леса. Лишь на четвертый день тропинка резко оборвалась, и все остановились перед рукотворным забором из целых бревен, высотою в два человеческих роста, за которым высилась небольшая смотровая башенка и… виднелось чистое, нереально синее небо с кучеряво-белыми облаками.