Последыш. Книги I и II (СИ) - Мах Макс Страница 8

— Никакой горячки! Мне спешить некуда! — сказал он себе, а потому, отложив магию на потом, взялся за обыденные дела. Прибраться, наносить воды, наколоть дров и затопить баню. Поставить на очаг чугунок с кашей — на этот раз в дело пошло пшено, — и другой, с супом из сушеных овощей, солонины и картошки.

Переделав все дела, он помылся в бане и постирал накопившееся за три недели нательное белье, носки, одежду и полотенца. Затем плотно пообедал. Проверил закваску, — ту, что поставил двадцать дней назад, — добавил воды и муки, и решил, что завтра с утра можно будет уже делать тесто и печь хлеб. И только после всего этого обратился к магии. К этому моменту, размышляя о том и об этом, Бармин решил, что, если верить запискам погибшего во время аварии «воздушного корабля», неизвестного «геолога», камни разбудили в теле Ингвара магический Дар. Способность эта явным образом не принадлежала Бармину, поскольку за семьдесят лет своей жизни он никогда ничего такого за собой не замечал. Другое дело, парень, чье тело по случаю досталось Игорю. Он, вроде бы, про магию ничего не знал, но это ни о чем не говорит. Вполне возможно, он потому и жил на острове, что магия являлась его семейным наследием. Впрочем, такое объяснение ссылки в Барентсбург его родителей, было шито белыми нитками. Существовали, например, совершенно легально изданные книги, в которых рассказывалось о магии и колдовстве, как о вещах, нуждающихся в изучении и исследовании, имелись так же косвенные ссылки на магию, мелькавшие иногда в радиопередачах и на которые Игорь Викентиевич не обращал раньше внимания. Кто-то — главный метеоролог Обонежской пятины[20], - остановил ледяную грозу, а какие-то два юных кретина, имена которых Игорь не разобрал из-за шума помех, устроили поединок сил в столичном Новгороде, повредив своими «плетениями» и «боевыми заклинаниями» стену доходного дома. Так что знать наверняка, разрешена в империи магия или нет, Бармин не мог. Но, по любому, получалось, что Дар Игорю/Ингвару принадлежал изначально, а «горячие камни» выступили неким триггером[21], запустившим процесс актуализации дара. Но тогда возникал другой вопрос: если «горячий камень» — это магический инструмент, то куда девается магическая энергия, присущая «камню», когда он остывает в руке одаренного? Если исходить из принципа сохранения энергии, куда-то же она должна была уйти? На самом деле вопросов было много больше, и Бармин их даже выписал на отдельном листке, но для того, чтобы ответить хотя бы на часть этих вопросов, нужно было овладеть теорией и научиться, — пусть и вчерне, — пользоваться открывшимся Даром. Первое можно было сделать, изучив все имеющиеся в наличии книги по магии, второе — практикуясь, но, разумеется, не дома, а на улице.

2. Восемьдесят пятый день с начала одиссеи

День проходил за днем, длилась бесконечная полярная ночь, и, если Игорь до сих пор не сошел с ума, то только потому что последовательно проявлял отнюдь не свойственную ему в прежней жизни самодисциплину. Было легко поддаться унынию, тоске одиночества и гневу на несправедливость судьбы, но это стало бы началом конца, и Бармин, к счастью, это хорошо понимал. Отчасти его спасала рутина: распорядок дня, список обязательных дел и последовательность в исполнении задуманного. Если вставать в одно и то же время и ежедневно тратить часть утра на гимнастику ушу — это уже кое-что. Но со временем Игорь добавил к этому физические упражнения с отягощениями, — он нашел в казарме разборные гантели с регулируемым весом от двух до шестнадцати килограмм, — и бег на лыжах. И это было уже кое-что, как по убиваемому на эти занятия времени, так и по результатам. Тогда же он пришел к идее о необходимости душа. Но во всем Барентсбурге настоящий душ имелся только в крепости: в доме коменданта и в казарме. Переезжать в крепость совершенно не хотелось, и Бармин три недели мудохался с тем, как в одиночку разобрать устройство — топка, бойлер и система труб, — в одном месте, а именно в комендантском доме, и затем собрать его в другом. А ведь надо было еще сделать к бане подходящую для душа пристройку, и все это в одиночку. Долго, трудно, но зато у него сначала появилось дело, требующее ума, сноровки и немалой физической силы, а затем и «невидаль заморская» — полноценный душ.

Однако строительство душевой являлось, в общем-то, экстраординарной задачей. Другие, вполне рутинные заботы тоже требовали к себе внимания, усилий и времени. Надо было ставить хлебную закваску, да не одну, а несколько, — одну за другой, — так, чтобы печь затем свежий хлеб хотя бы раз в три-четыре дня. Дело полезное и отнюдь не простое. К тому же, как это часто случается в жизни, одно занятие тянет за собой другое. Пока осваивал хлебопечение, вспомнил молодость, когда соревновался с будущей супругой в изготовлении пирогов. Вспомнил, и с тех пор стал себе печь по воскресеньям пирожки с вареньем. Так что дел хватало, не говоря уже об уборке, стирке и готовке, и о множестве других мелких и больших дел, которые обязан выполнять настоящий Робинзон Крузо. Все эти заботы и «развлечения» занимали довольно много времени, но Бармину так же хватало досуга для чтения, прослушивания радиопередач и для упражнений в магии, хотя в его случае, теория никак не хотела сопрягаться с практикой.

К слову сказать, качество приема резко улучшилось после того, как он соорудил настоящую антенну. Не то, чтобы Игорь в этом что-нибудь понимал. В памяти болтались лишь случайные обрывки знаний, частью восходившие к школьному курсу физики, а частью — к фильмам и книгам, в которых этим делом занимались грамотные и квалифицированные герои. Знаний этих, впрочем, было недостаточно, но путем проб и ошибок Бармин все-таки справился с задачей — поднял над крышей дома полноценную, но главное, эффективную антенну, заодно значительно расширив и номенклатуру принимаемых его радиоприемником станций. Теперь он мог слушать не только русские радиостанции, вещающие из глубины имперской территории, — из Ниена[22], Новогрудка, Москвы и далекого Киева, — но также из Англии и Германских земель.

И еще одно немаловажное обстоятельство. Теперь, чтобы не поддаваться желанию затуманить себе мозги, — «Забыться и уснуть, и видеть сны»[23], - Игорь разрешал себе алкоголь только после восьми часов вечера и разумеется в ограниченном количестве. Исключение он делал только по воскресеньям, когда позволял себе пару рюмок водки за обедом и немного коньяку на десерт. В отличие от алкоголя, никотин он посчитал наименьшим злом. Отвлекает, помогает сосредоточиться, ну и ладно. Все-таки воздух здесь чистый, здоровье у него отменное, да и ежедневный спорт помогает, так что кури, друг, но не увлекайся и не привыкай. Неизвестно, как сложатся обстоятельства: может быть, потом сигарет уже не будет вовсе. Впрочем, от табака, по любому, так быстро не загнешься, а вот спиться, — если злоупотреблять, — легче легкого, тем более в одиночестве, полярной ночью и при известном изобилии алкоголя.

Что же касается, магии, то занятия ею привели Игоря к парадоксальному результату. Он читал книги, найденные в городе, и прекрасно понимал то, что в них написано. Но при этом, у него никак не получалось воплотить теорию в практику. Разобраться в заковыристых словесных изысках и длинных сложноподчиненных предложениях было, разумеется, непросто, но все-таки возможно. Так что прочесть — не проблема. Прочесть, запомнить и пересказать близко к тексту. И даже более того. Разбуди его среди ночи, мог бы пересказать весь этот бред и даже непротиворечиво объяснить. Однако, когда доходило до дела, у него по-прежнему ничего не получалось.

Казалось бы, чего проще. Вот тебе гримуар, а в нем формулы арканов. Бери любой и претворяй в жизнь. Но не тут-то было. Что бы Бармин не делал, как ни изгалялся, колдовства не было и в помине. И в то же время, магия была более чем реальна. Она жила в нем, и он применял ее теперь двумя десятками разных способов. Даже регулировать по силе более или менее научился. Проблема, однако, состояла в том, что это была не та магия, какой ее описывали в книгах, и работала она как-то по-другому. К несчастью, у Игоря не было на руках «инструкции по эксплуатации», и вследствие этого он был вынужден постоянно экспериментировать. Пробовал свои силы так и эдак и пытался не только извлечь из своих «проб и ошибок» некий урок, но и построить на основе своего личного опыта хотя бы самую плохонькую модель изучаемого явления. Она помогла бы ему двигаться дальше, но пока ничего путного из попыток поработать теоретиком у Бармина не выходило.