В ответе за всех - Андрей Анатольевич Посняков Страница 8

– А хоть и так, – Ермил не повел и бровью. – Вы, можно подумать, не подглядывали!

Ай, молодец – уел! Михайло поспешно спрятал усмешку – положительно, этот парень мог заставить себя уважать.

– Вот, господин сотник… Вот эти кусты – чернотал да смородина, и вон те – барбарис…

– А там еще смородина!

– И верба!

– А ну-ка, отставить разговоры! – прикрикнул сотник. – Слушать всем внимательно да на ус мотать.

– Так вот, – парнишка невозмутимо поправил упавшие на глаза волосы. – Из всех тех кустов далековато до леса. Если девки заметят – догонят запросто и по шее надают.

Остальные прыснули было, да сотник вовремя погрозил кулаком.

– А вот от этих кустов до леса – самый смык. Если что – ноги в руки да в буреломах и спрятались. Поди, поищи! А «лешаки» ныне подальше, за болотом… Вот тут, похоже, трое стояло…

– Ага…

Михайла и сам уже заметил следы. Не только в траве, ну и вот, на тропке, на земле отпечатались – вполне даже четко.

– Сапоги-то половецкие, господин сотник, – присел рядом Ермил. – Вон мыски какие – чтоб удобнее в стремена… Хорошие сапоги – высокие, ремнями к поясу крепятся.

– Половцы, значит… Как же их дозор пропустил? Или «лешаки» те же?

– Никак не пропустили, – мальчишка глянул вполне серьезно. – Вражины и с того берега могли явиться. Выше по реке вброд перешли, чуть ниже – переправились.

– Ага! И никто степняков не заметил.

– Почему степняков? Могли купцами прикинуться, артельщиками, скоморошьей ватагой.

А ведь и вправду – могли. Запросто! Половцы – тюрки, но тюрки – языковая семья, а не раса. Есть явные европеоиды – те же турки, к примеру, – есть и монголоиды – казахи, якуты. У половцев – примерно поровну. Есть узкоглазые – истинные сыны далеких степных кочевий, а есть и… от русского не отличишь! Да и название – «половцы» – от слова «половый» – светло-русый, значит. Ох, недаром половецкие девы первыми красавицами считались! Сколько князей с ханами половецкими перероднились – и не счесть. Не поймешь уже, где Русь, а где половецкие вежи.

Это-то и плохо! Если кто из киевских, черниговских, переяславских князей да бояр половцев этих провел, прикрыл… Наищемся! Но искать – наказать – надо. Иначе весь имидж младшей стражи – и лично сотника – к чертям собачьим летит.

Ничего, будем искать. Оказывается – не столь уж и сложное дело. Муторное, правда, да.

В тех же кустах, где прятались неведомые пока люди, отыскались волокна грубой ткани. Верно – мешок. Ну да – мешок девчонке на голову – и потащили…

– Ищите, где они оставляли коней.

Ну да, коней искать надо. Степняк без коня жизни своей не мыслит. Тем более, как без лошадей в набег. Пешком, что ли?

– Вон, туда, к лесочку пройдитесь… А мы с Ермилом пока здесь.

– Хорошее место, – проводив взглядом товарищей, парнишка поднялся на косогор. – Сядешь на круче… вот здесь – далеко видно. Почитай, вся река. Простор!

Михаил тоже поднялся, глянул на медленно проплывавшие по реке суда – приземистые ромейские моноксилы. Небольшие, в длину метров, наверное, двадцать пять – двадцать. С нарощенными дощатыми бортами – чтоб и по морю потом плыть до самого Константинополя – Царьграда. Большие морские корабли по Днепру не пройдут – пороги, волоки. Только вот такие – которые можно переволочь. Точно такие же и ладьи русских купцов – гостей торговых.

– В Туров плывут, – прошептал про себя Ермил. – Гребут хорошо, мерно…

– Верно, рабы…

– Да нет, господин сотник. Наемники – за хорошую плату. У них еще паруса есть да пара мачт… сейчас не видно – сложили. А как в море выйдут, тогда… Седмица им для торговых дел и осталась. Потом возвращаться надо – обратно плыть. По Припяти – в Днепр, там – в Русское море – Эвксинский Понт. Пока доберутся – уже и осень глубокая. Кто опоздает – придется в Киеве зимовать.

Михайла слушал вполуха. И сам все прекрасно знал. Турово-Пинское княжество, Горынь да Припять-река – часть древнего торгового пути «из варяг в греки». Здесь по сути и волоков-то уже нет, теперь в низовьях Днепра только. Зато какие! Главное, инфраструктуры – в отличие от других волоков, северных – почти что никакой не имеется! Потому как вражины кругом – раньше печенеги, нынче – половцы. Да разного разбойного люда полно – степь кругом. Потому на ладьях – шкиперы, да гребцы, да матросы – они же и воины. Еще куча купцов обязательно какую-нибудь дружину наймет для охраны. Всем плати! И все равно – выгодно! Очень выгодно. Даже сейчас, когда, казалось бы, Константинополь совсем не тот, что раньше. Восточная Римская империя – Византия – во многом на старом заделе держится. Турки ее теснят со всех сторон. Века через три и завоюют (в 1453 году). И сделается Константинополь Стамбулом, а храм Святой Софии превратится в мечеть. Но до того Константинов град успеют еще и крестоносцы пограбить. Лет через сто (в 1204 году, во время очередного Крестового похода). Через сто лет – ограбили. Значит, было что брать! Тем более, и сейчас есть – иначе бы не торговали. Правда, торговля уже не та, что раньше, века полтора-два назад. Раньше князь этим занимался, курировал, дружина за счет этого и жила. Сейчас же – нет, все на землицу «сели», каждый хочет сам себе князем быть. Зачем боярину куда-то в дальний поход, когда и здесь неплохо – оброки да отработки! Развитие вотчинного хозяйства есть одна из причин феодальной раздробленности, и поделать с этим ничего нельзя, потому как – прогресс! В учебниках школьных ведь как сказано? Переход от подсечно-огневого земледелия к… к трехполью!

К трехполью, братцы мои! К трехполью. Озимые, яровые, пар… Наука, еще римскими агрономами описанная…

Миша шлепнул себя руками по ляжкам! Ну, вот оно! Как голода-то избежать. Правда, обдумать все хорошенько надо, с Тимкой, с Агеичем, со старостами поговорить. Здесь ведь, в лесищах, у черта на куличках среди болот, прогресс дорогу медленно пробивает. Лес подрубят, потом – как подсохнет – сожгут, зола – удобрение. Затем – корчевать пни. Все разом. Всей деревней, общиной всей – одной семье дело такое не подвластно.

Первые года три урожай хорош, потом – увы, землица-то истощается. Значит, новая перемога – новый участок – подсечь, пожечь, корчевать… бороной-суковаткой боронить… сохою пахать – уломаешься! Называется – подсечно-огневое земледелие. Для кого-то – милая сердцу старина. Так всегда предки делали, а предков надобно чтить!

О новых подходах к хозяйству Миша и раньше задумывался, когда сеялки-веялки-жнейки заново придумывал-изобретал, вместе с дядькой своим, Лавром, кузнецом от бога. Но одно дело – сеялки, и совсем другое