Каратист: без компромиссов. Том 4 - Алим Тыналин Страница 8

Морозов усмехнулся. А переводчик объяснил, что я спортсмен из Советского союза. Кубинцы аплодировали еще громче.

— О, советико атлета! — раздались крики. Широкие, ослепительно белозубые улыбки. — Буено!

Хм, приятно быть в центре внимания. Но вот Павлов этого не переносил органически. В силу профессии. И просто как человек.

Поэтому он заставил меня откланяться. И потащил в гостиницу.

Там я не дал ему читать нотации. Сказал, что надо собираться на поездку. И отправился в номер. Вместе с Морозовым.

— Этот придурок перегибает палку, — заметил Морозов. — Вечно всего боится. Я слышал, Павлов раньше был военным атташе посольства в Мадриде. Недоглядел чего-то. Вот и сняли. Понизили в должности. Теперь отправили сюда. Вот он и выслуживается. Кислород перекрывает. Где только можно.

Ладно, профессия такая у человека. Что поделать. Я понимаю.

Тем более, после ката и встречи с кубинцами я чувствовал себя отдохнувшим. И уверенность реально повысилась. Поэтому к проделкам куратора отнесся снисходительно.

В номере я быстро переоделся в костюм. Взял форму. Морозов уже готов. Другие наши обитатели уже вышли.

Мы спустились вниз. Машины уже подъехали. Мы погрузилась внутрь. И рванули по залитым солнцем улицам Гаваны.

Кружили по городу минут двадцать. Я глядел на улицы через окошко микрофургончика.

И думал, как же так? Неужели я сейчас встречусь с братом Фиделя Кастро? С человеком, которого видел только по телевизору. Или в интернете. Вот куда меня привело карате.

А потом машины въехали на территорию многоэтажного здания. Нечто вроде виллы. Только переоборудованой.

— До революции тут жил один из самых богатых людей города, — объяснил переводчик Хорхе. — Он торговал сахаром. Потом убежал в Америку. А из его дома мы сделали санаторий. Для реабилитации.

Да, точно. Медицина на Кубе бесплатная. Только зачем нас привели сюда?

— Здесь есть все необходимое оборудование, — объяснил переводчик. — Для занятий спортом. Сейчас тут нет посетителей. Обычно тут лечатся представители Революционных вооруженных сил Кубы.

Ага, так бы сразу и сказал. Санаторий МВД. И министерства обороны. Тогда все понятно. Тут действительно есть все необходимое.

— Встреча будет здесь, — пояснил переводчик. — А потом занятия будут на армейской базе. С завтрашнего дня. Там удобнее.

Ну да, теперь еще понятнее. Помимо необходимого оборудования, здесь еще и гостевые залы. Столовая и номера. Все, что надо для высокого гостя.

Машины остановились у входа. Нас провели внутрь. В саду перед зданием порхали птички. Пахло свежестью.

Роскошный холл. Приветливые служащие. Все почти как в гостинице.

Очень быстро мы очутились в одном из спортивных залов. Их тут целых пять штук. Нам дали освоиться минут десять.

— Можете переодеваться, — сказал Павлов. Он то и дело советовался по-испански с одним из сопровождающих гидов. — Скоро приедут гости из правительства. А с ними и те, кого мы будем обучать.

Ладно, как скажешь. Рядом со спортзалом раздевалка.

Вполне современная. Я быстро натянул каратеги. Обвязался черным поясом. Так получилось, что из каратистов я тут один.

Со мной должны были поехать еще двое. Белоухов и Резников. Но не получилось. Белоухов почему-то не прошел.

А Резников заболел. В самый неподходящий момент вырезали аппендицит. Я его навестил в больнице. Пообещал сигару. Но тот сказал, что теперь уже бросил курить.

Я начал разминку. Остальные наши спортсмены тоже. И почти сразу в зал вошла целая группа кубинцев.

Около полсотни человек. Многие с бородами. Смуглые и улыбчивые. А среди них выделялся Рауль Кастро.

Высокий и сильный. Крепкий человек. Не только физически, но и внутренне.

Это сразу видно. Хищник, инстинкт убийцы. Я сразу почувствовал это по взгляду. По тому, как внимательно он огядел нас.

И в то же время душевный. Улыбка чертовски искренняя. Мы выстроились в шеренгу.

Рауль Кастро подошел к каждому. Познакомился, повторил имя, пожал руку. Сразу очаровал. И вызвал дружеское расположение.

Когда приблизился ко мне, улыбнулся еще шире. Что-то быстро сказал, указал на мой пояс.

— Министр восхищен тем, что у вас черный пояс в таком молодом возрасте, — объяснил Хорхе. Он умудрялся одновременно переводить и широко улыбаться. — Он спрашивает, хорошо ли вы изучили карате? Можете показать свои умения?

Блин, а для чего же я еще сюда приехал? Танцевать румбу или бачата? Конечно, могу показать. Для этого я здесь.

— Да без проблем, — ответил я. Повернулся к Кастро. — Ноу проблема! Покажу, чего хотите.

Рауль улыбнулся и что-то сказал сопровождающим. Тогда в зал тут же шустро притащили стопку деревянных брусков. Чтобы устроить тамэшивари, само собой. Кастро спросил что-то.

— Министр интересуется, сможете ли вы разбить двадцать деревянных плашек? — спросил Хорхе. — Наш боец из спецподразделения Avispas Negras, то есть «Черные осы» смог разбить ровно столько. Потом сломал руку.

Я не стал бить себя кулаком в грудь. И утверждать, что я разобью больше. Пожал плечами, хотя Павлов сзади прошептал:

— Давай, Ермолов, покажи, на что способен…

Я покачал головой.

— Может быть смогу, а может, и нет. Дайте посмотреть, что у вас тут за плашки.

Все посерьезнели. Рауль Кастро перестал улыбаться. Я подошел к деревяшкам и осмотрел их.

А, вот оно что. Это же сосновые доски. Довольно свежие на вид. Лучше, конечно, работать с чуть подсохшими. Но и так сойдет.

Я кивнул.

— Давайте я попробую. Для начала двадцать пять штук.

Рауль Кастро удивился. Широко распахнул глаза, несколько раз переспросил у переводчика.

— Вы уверены? Речь идет об ударе ребром ладони. Не другими частями тела. Не ногой. Смотрите, не повредите себе кисть.

Ну, это конечно, весьма приятно. Такая забота о моем здоровье. Но я был уверен.

Так уж получилось, что мне пришлось первым демонстрировать свои способности.

В центре зала установили доски. Двадцать пять штук. На бетонных подставках. Я встал перед ними. Сосредоточился.

Кубинцы и наши встали вокруг. Молчали и наблюдали. Я стоял и смотрел на доски.

Потом медленно поднял руку. Замахнулся.

Но смотрел сквозь них. И почти не видел. Потому что мысленно уже разбил все доски.

Надо только поймать это ощущение. Что все реально. Что мой образ с разбитыми двадцатью пятью досками уже сбылся. Возник в этой действительности.

Надо это почувствовать. Сердцем и душой. Ощутить. Только тогда сбудется.

Все вокруг молча наблбдали за мной. Я не торопился. А потом поймал это ощущение.

И тут же резко ударил по доскам.

Глава 5

Хавана

Ну, что сказать. Я не так уж сильно и рисковал. Ладони у меня твердые. Ребра и костяшки покрыты мозолями. Кости стали толстыми от постоянных микропереломов.

Другое дело, что я не готовился морально. В тамэшивари психология играет решающую роль. Надо просто представить, что доски бумажные.

А потом я с размаху опустил ладонь. Доски с хрустом переломились. Все разом.

Рауль Кастро тут же радостно улыбнулся. И захлопал. Все вокруг тут же повторили за ним. Зааплодировали, как будто я победил дракона.

Но для кубинцев боевые искусства не пустой звук. Кастро протянул мне руку. Что-то прокричал на испанском. Переводчик рядом тут же сообщил:

— Товарищ Кастро говорит, что карате это самое грозное оружие революции. Поэтому мы рады встретить такого грозного бойца, как товарищ Ермолов.

Я улыбнулся в ответ. Пожал сухую и крепкую ладонь министра. Хотя и чувствовал, что кости побаливают после удара.

После меня Кастро пошел знакомиться с другими бойцами. Хотя, само собой, меня он отметил. Морозов сразу шепнул:

— Ну все, сенсей, ты у брата на особом счету. Молодец, не потерялся.

Хм, даже так? Ну, Морозову виднее. Он тут уже не впервые. Я наблюдал за гостями.

После приветствий сразу началась рабочая программа. Мы тут не на выставке искусств, в конце концов. И не на фестивале танцев.

Первым делом ознакомили Кастро. Занятия каждый день. Утром и после обеда. Вечером свободное время.

У каждого свое расписание. Хотя, я предлагал еще вести и по вечерам. Еще в Союзе, когда обсуждали программу. Но Морозов подмигнул и сказал:

— Побойся бога, сенсей. По вечерам другие дела найдутся. Повеселее.

Ну-ну. Кажется, только я ехал сюда изучать боевые искусства.

Кастро утвердил программу. Потом познакомил нас с учащимися. В это время в зал вошли еще пять человек.

Я сразу заметил их. Потому что они тоже пришли в каратеги. С зелеными и коричневыми