Столичный доктор. Том II - Алексей Викторович Вязовский Страница 8

— Надо вызывать, — констатировал поручик. — Я готов быть вашим секундантом. За шкирку, как простолюдина… Такое не прощают.

У меня прямо закипел мозг. Радулов — секундант Неверова. Это он так решил отомстить графу за «боксера»?

Я мысленно взвыл. На кой хрен я здесь? Влез в этот блудняк? Чего я плохого сделал, что мне такое?

— Отказаться, я так понял, нельзя?

— Только если граф принесет вам извинения.

Что же, делай, что должен и свершится, чему суждено. Я поднялся и подошел к Шувалову, которого всё еще держали под руки его секунданты. Конечно, держите меня семеро.

— Граф, вы повели себя бесчестно. Я — тамбовский дворянин, Евгений Баталов. Если вы не извинитесь, буду вынужден вызвать вас.

— Перед кем? Перед тобой, штафирка? Завещание пиши! — Шувалов был явно не в себе.

— Мой секундант свяжется с вами, — повернулся к Радулову и второму военному, чье имя мне никто не сказал. — Господа, раненого срочно необходимо доставить в больницу. Прошу оказать помощь.

* * *

Неверова мы довезли к Боброву не только живым, но даже в сознании. Радулов хотел тащить «боксера» к военным медикам, но я настоял на университетской клинике — стрептоцид, хорошие хирурги, в чьем профессионализме я был уверен. Сдав пациента и получив заверения секунданта, что он будет добиваться для поединка с графом таких же условий, как были ранее, я отправился к себе на Большую Молчановку. Внутри немного потряхивало, но умеренно. Сейчас приму сто грамм коньячка, займусь статьей про тонометр. «Русский медик» хотел что-то из архива профессора Талля — даже телеграмму прислал. Пусть новое будет про давление. Таблица показателей для разных возрастов, весов, мужчин-женщин-детей… Надо вкинуть это все в медицинское сообщество, пусть обсуждают, спорят. А еще надо самому переключиться, чтобы не думать о всем этом блудняке с дуэлью. Я и пистолета-то в жизни никогда не держал в руках дольше пяти минут. Хоть дуэльного, хоть обычного. Вот была возможность попрактиковаться с Наганом — и тот Зубатов отобрал.

— Ты что такой бледный? — Вика остановила свой обычный забег по делам клиники, подошла ко мне вплотную. Белый аккуратненький фартучек на приталенном платье, косынка, по последней моде опускающаяся на спину. Девушка явно доработала госпитальную одежду. Но когда?

И что ей отвечать? Говорить про дуэль или нет? А может, Шувалов еще одумается и принесет извинения? Это он в пылу наговорил лишнего, а сейчас ему сослуживцы мозги вправят. Или не вправят — какой-то гражданский что-то вякнул, сам должен извиняться…

— Да что-то с утра голова болит. Надо попросить Ли сделать иглоукалывание, — я посмотрел на часы. — О, как раз он сейчас с внучкой и придет.

* * *

— Дуэль? Это замечательно!

Реакция Ли Хуана на новости о поединке меня поразила. Учитель расплылся в улыбке, похлопал меня по плечу. Вот прям радуется!

— Что же здесь замечательного? — удивился я.

— Что самое важное в дуэли?

— Не быть убитым?

— Смелть это плосто этап в цепи жизней, — отмахнулся учитель.

Хорошо ему рассуждать. Буддист, верит в сансару и круговорот рождений. Хотя… судя по моей судьбе — некому Баталову тоже пора задуматься о законах, которые регулируют движение душ в мироздании.

— Ладно… — я попытался сосредоточиться. — Сохранить жизнь графу Шувалову?

— Кто это?

— Тот, с кем я буду стреляться.

— Тогда ты нашел суть. Сохланить чужую жизнь — самое важное! Нет ничего важнее жизни.

Китаец начал рассказывать про карму, про то, как легко испортить себе посмертие.

— Это все, конечно, очень интересно, — я посмотрел на часы, извинившись, прервал лекцию. — Но что мне делать прямо сейчас? Дуэль через три дня, а я не умею хорошо стрелять из пистолета. Граф же настоящий бретер, укладывает пулю в монету на двадцати шагах. Сам имел возможность наблюдать.

— И ты укладывай!

— Как⁈

— Медитация в движении.

Последний месяц мы очень много времени посвятили боевому трансу. Страх, боль, лишние мысли — я научился избавляться от любых эмоций, которые мешали мне в постижении ушу. Но все это было в статичных позах, стойках.

— Плишло влемя учения кинхин!

Ли объяснил мне, что медитировать, входить в боевой транс, можно и в движении. Надо только сделать себе «якорь». Любое слово, звук, которые вызовут мгновенное погружение в измененное состояние сознания. Начали мы с ходьбы по кругу, когда шаг делается после каждого полного вдоха.

При этом одна рука сжата в кулак, а другая рука сжимает или прикрывает кулак. Все это я делал, погрузившись в первый медитативный слой — Дада Садананда. Он еще назывался «центральная струна». Я прямо нутром ощущал ее позитивную вибрацию, которая поднималась снизу вверх.

— Тепель пистолеты!

После того, как я освоил боевой транс в движении, Ли Хуан попросил меня купить дуэльный пистолет. Сделать это оказалось несложно — никаких препятствий или разрешений. Приходи в оружейную лавку, плати и получай лаковую коробку — пистолеты продавались парами.

Все три дня до дуэли, забросив дела скорой, я только и делал, что учился входить в транс в движении. После чего поднимал пистолет и целился в круг, нарисованный на другом конце каретного сарая углем. Каждый день китаец стирал старый круг и рисовал новый. В два раза меньше предыдущего. На третий день, он поставил просто точку. И я ее видел, как-будто она была прямо перед глазами. Я говорил сам себе свой «якорь» — слово Чок, прищелкивая языком во рту, погружался в состоянии невесомости и полного умиротворения. Поднимал пистолет. Картинка становилась полностью расфокусированной, ненужные детали пропадали. Только точка. Щелчок спускового крючка, удар курка.

Теперь я, кажется, готов!

* * *

Перед самой дуэлью я все-таки вернулся к делам скорой. Коллеги смотрят удивленно, шепчутся, наверное, о поединке каким-то образом узнали. Моровский прямо спросил, в чем дело? Чириков завел туманный разговор с намеками на каретный сарай. Пришлось всех загрузить работой, чтобы в отсутствие вызовов — народ был занят делом, а не сплетнями. Моровского я посадил разгребать почту, что пришла из Европы после публикаций статей про реанимацию и лечение спины — кто-то сделал перевод на немецкий, пошла корреспонденция от германских врачей. Вику придал поляку написать и выслать в «Дойчес Эрцтеблатт» статью о стрептоциде — пора уже познакомить с лекарством международную общественность. Сам же метнулся с манжетой и тонометром к знакомому стряпчему. Надо уже закончить