Андрей Захаров - Перекрёсток времён. Бородатые боги Страница 89

Сам же Уваров в сопровождении ординарца Синицы, двух своих спецназовцев-уаминка и торжественного эскорта, состоящего из приближенного к губернатору офицера инкской армии по имени Римак с полусотней надежных воинов, чуть позже вышел из города через другие ворота и направился в сторону Уануко. Перед расставанием Майта Юпанки рассказал Олегу о некоторых нюансах дворцовых интриг и посоветовал, к кому обратиться за помощью, в случае чего. В этом ему должен помочь Римак, также шедший в Хосхо с тайным заданием. Вождь Синчи Пума рассказал, где в столице найти его сына Уамана, и передал с Уваровым небольшие гостинцы для внуков.

До Уануко добрались без приключений. Места прошедших сражений были полностью очищены от следов пребывания врага. В горной долине, на центральном холме, уже стояли новые дома дорожной станции и в ней дежурили молодые гонцы-часки. Как будто и не было ужасного побоища. Только черные от гари склоны и остатки сожженных деревьев и кустов напоминали о гибели армии Урко Варанки.

В провинциальной столице Уваров посетил губернаторский дом, где рассказал о победах над китонцами и освобождении Уамачуко. Ему даже удалось пообщаться с Тико-Пума, командиром сотни воинов-инков, ушедшей с семьями из Майта-тампо, теперь уже Белгорода. Олег узнал подробности нападения мохос, штурма крепости виракочами и их дальнейших действий. И порадовался за своих. Пока все шло по намеченному плану. Не теряя время, он тут же написал обширное письмо и скопировал карту, сделанную с макета местности. По его просьбе, все это было немедленно отправлено в Белгород. Как душа ни рвалась к своим, но дело – прежде всего. Отдохнув в Уануко пару дней, Уваров снова отправился в путь.

В губернаторском дворце, среди других родственников, его представили одной из дочерей когда-то всесильного Единственного Уайна Капака. Ее звали Чами Нуста, что означало «маленькая принцесса». В свое время Чами Нусту выдали замуж за одного из многочисленных сыновей Великого Инки, назначенного губернатором северо-западной прибрежной провинции, где, по преданию, сам Великий Виракоча расстался с людьми и ушел по волнам в океан. Когда началась гражданская война, ее муж, командуя одной из армий Уаскара, геройски погиб при наступлении на Кито – столицу Атауальпы. В настоящее время ее провинция уже занята китонцами, а весь двор разбежался или погиб в учиненных захватчиками погромах. При Чами Нусте осталось всего несколько слуг и служанок. Сейчас она с трехлетней дочерью на руках также направлялась в Хосхо, где у покойного мужа имелся большой дом-дворец.

Старшая жена Майта Юпанки попросила Уварова сопроводить несчастную вдову до столицы империи. Олегу сразу понравилась эта изящная красавица. На вид ей было чуть больше двадцати лет. Даже что-то екнуло в груди. Про себя Уваров назвал молодую женщину на свой лад: миленькой Настей. Она была очень похожа на жену Манко – Таллу. Так же притягивала к себе словно магнит, от которого невозможно оторваться. Только оставалось утонуть в ее удивительных для здешних мест голубых, как безоблачное небо, глазах. Ее голову с подстриженными до плеч, в знак траура по мужу, медно-каштановыми волосами прикрывала тончайшая вуаль, свободно спадавшая сзади. Настя была одета в красивую тунику тонкой работы, доходящую ей до пят и перепоясанную широкой полосой красной ткани. Наброшенная на плечи накидка сходилась на груди и закреплялась золотой булавкой с большой, изящно отделанной головкой. На ногах белые сандалии из мягкой кожи лам. Чами Нуста имела горделивую осанку и плавную походку, как и подобает особе царского рода.

«Тут и Пушкина Александра Сергеевича не грех добрым словом помянуть… – пролетело в голове у Олега:

«Говорят, царевна есть, что не можно глаз отвесть.Днем свет божий затмевает,Ночью землю освещает —Месяц под косой блестит,А во лбу звезда горит.А сама-то величава,Выступает, будто пава;Сладку речь-то говорит,Будто реченька журчит!»

Уваров, ни секунды не раздумывая, согласился выполнить эту просьбу, тем более что им было по пути. Сейчас паланкин, где находились Чами Нуста с дочкой, несли восемь носильщиков в середине каравана. Их сменщики шли позади вместе со слугами и груженными поклажей ламами. Процессию охраняли воины, приданные Олегу губернатором.

Когда проходили через раскинувшийся на всю долину город-склад Хауха, у Уварова чуть слюни от зависти не потекли – столько здесь было разного добра, так необходимого в Новоросске! Надо его обязательно сохранить и по возможности вывезти к себе! Да, Олежек, глаза у тебя завидущие, а руки загребущие!

В каждом городе, через который приходилось пройти, их встречали местные правители. Большинство из них были родственниками Чами Нусты, так что достойный прием и нормальный отдых были обеспечены. Даже если они и не любили нынешнего Сапа Инку Уаскара, то с уважением относились к великому Уайна Капаку, и, соответственно, это уважение перенеслось на его красавицу-дочь, не рвущуюся, в отличие от братьев, к власти.

Через некоторое время Уваров стал за собой замечать, что с каждым днем он все больше думает о Насте, чем о предстоящей ему миссии. «Неужто влюбился в молоденькую, дрючок старый? – приходило Олегу на ум. – А может, сказывается длительное отсутствие жены? Ну, прежнюю, из своего времени, уже не получишь, а вот о новой, местной, позаботиться пора бы уже. Чем я хуже Николая? Нашел же он себе молодицу, да еще и дочку вождя! А чем Настенька мне не подходит? Тем более что она царского роду-племени». Такие мысли подпитывал и взаимный интерес к Уварову со стороны инкской принцессы. Она никогда не отказывалась поговорить с ним, умела поддержать разговор даже по мелочам. Была умна, образованна и хорошо воспитанна. На каждое слово Олега, даже его мимолетный взгляд, всегда отвечала улыбкой притягательных чувственных губ. К концу путешествия оба уже понимали, что друг другу они не безразличны.

– Чами, я все хотел тебя спросить, – немного стесняясь, обратился Уваров к девушке, когда они отдыхали на одной из дорожных станций перед спуском в долину, где располагалась столица Хосхо. – Почему у тебя голубые глаза, не такие, как у Майта Юпанки и его семьи? Ты же принадлежишь к верхушке империи, где все – близкие родственники, но так отличаешься от них… Ты больше похожа на уаминка, чем на инков!

– Не совсем так, – мило улыбнулась Чами Нуста, держа на коленях свою дочурку, уменьшенную копию матери, отличавшуюся только цветом кожи и пухленькими губками, унаследованными от отца. – Я, как и Атауальпа, тоже незаконнорожденная. Моя мама не была сестрой Единственного. Отец взял ее из «невест Солнца». Она из рода, который ведет свое начало от айуайпанти, «сияющих», пришедших вместе с Виракочей на эти земли. «Сияющие» и «верные воины», уаминка – из одного племени. Поэтому мы так похожи друг на друга.

– Ты тоже была «невестой Солнца»?

– Да. Отец подарил меня мужу, когда тот был губернатором и отличился в войне на севере. Получить в жены дочь Сапа Инки – это великая честь…

– Была ли ты единственной у мужа и любила ли его?

– Нет. У мужа кроме меня было еще четыре жены. Но я – самая любимая… – Лицо Насти, на мгновение озарившись, вдруг опечалилось. – Они все погибли… Нас не было в городе, когда пришли китонцы. Дочь заболела. Я пошла с ней в дальний храм, где жрецы лечили ее. Боги спасли нас…

Олег не решился больше тревожить мрачными воспоминаниями молодую женщину. Хотя вопрос о свободе ее сердца для Уварова так и остался до конца не решенным, он осторожно поинтересовался:

– Скоро мы расстанемся. Увижу ли я тебя вновь?

– Хосхо – большой город. Чужой может легко потеряться в нем. Но если ты встретишь верного человека, то всегда найдешь то, что пожелал, – таинственно произнесла Настя. Затем подозвала одну из служанок и что-то шепнула ей. Та выразила удивление на лице и с недоверием посмотрела на Олега. Но после повелительного жеста рукой достала из-под своего пончо и протянула хозяйке небольшой бронзовый пенал прекрасной работы. Чами Нуста извлекла из него золотое кольцо и протянула его Уварову:

– Возьми этого кольцо, Ол Увар. Если захочешь меня увидеть, то покажи его жрецам…

Олега словно током пронзило, когда нежные пальчики коснулись его. Позабыв про все на свете, он задержал их в своей руке. Все, что окружало сейчас, для Уварова вдруг исчезло. Он видел только прекрасные глаза Насти и чувствовал жар ее сердца на кончиках пальцев. Но так продолжалось недолго. Молодая женщина смущенно опустила глаза и осторожно освободила руку, оставив на ладони Уварова кольцо, увитое геометрическими рисунками, среди которых заметно выделялся крест в ромбе.

– Но жрецы должны быть в одеждах, где есть такой знак… голубого цвета с золотым… Смотри, не перепутай… – еле слышно прошептала Настя.

Поняв некорректность своего поведения, Уваров сделал шаг назад и слегка кивнул головой в знак того, что услышал ее слова. Прикасаться к особе, принадлежащей к правящей верхушке империи, а тем более – женщине из нее, не имея соответствующего местной иерархии статуса и ее согласия, по законам инков было страшным преступлением. За такое с легкостью могли лишить жизни. Уварову повезло, что этого, кроме служанки, никто не заметил, но та с пониманием опустила глаза.