Олег Жмылёв - Чё за дела, брат? Страница 9

- Не совсем. Там шла гражданская война, а мы вошли туда как интервенты. И за это нас осудил весь прогрессивный мир,- ответил Сергей.- А сколько пацанов там потеряли… Мой родной дядя там погиб.

- Отставить такие разговоры,- крикнул товарищ майор.- Лучше стреляй по немцам, а не охаивай политику нашего государства.

Мы не могли вдарить по фашистам из гранатомётов – можно попасть в деревья и живые мишени не будут поражены. Враги не могли забросать нас гранатами - из-за тех же деревьев. А вот пули более мелкие и поэтому они в данном месте играли огромную роль в поражении живой силы противника. Я решил перебраться к заднему борту кузова, где располагались дверцы, но споткнувшись об огромный рюкзак Тареева, упал. И упал я вовремя, потому что сразу же после моего падения на пол кузова, над бортами просвис- тели пули, но ни в кого не попали.

Итак: товарищ майор управлял бронетранспортёром. Мусин, вставив полную ленту, постреливал из пулемёта. Боец палил по фрицам из автомата. А я расположился у заднего борта, чтобы враги не зашли бы в наш тыл и не забросали бы нас гранатами.

Первым, сражённый пулей в лицо, упал Сергей. И сразу же боец, стрелявший из автомата, схватившись за ухо, присел, спрятавшись за борт. Я пригнулся и получил в каску две пули. Одна отрекошетила в убитого Мусина, а вторая ушла вверх. И тут я подумал о смерти. С начала войны я о ней не думал. Я стреляю – враги падают. Враги стреляют – в меня не попадают, а если и попадают, то от смерти спасают каска и броне -жилет. И у меня сложилось большое самомнение, что я неуязвимый, а все фашисты растяпы и только знают, что подставляются под мои пули. А если противник не промах -нётся и я упаду как Мусин? На войне всякое случается. Может и такой неприятный для меня эпизод произойти, но всё равно - я был уверен, что не погибну, а если и будет ранение, то небольшое.

- Чего с тобой?- спросил я у бойца.

- Да в мочку уха попали, гады. Лейкопластырем попробую заклеить.

Что такое лейкопластырь я не знал, но предположил, что это очень хорошая вещь, если им можно заклеивать, а не перебинтовывать.

- Почему не стреляете?- крикнул Тареев.

- Я легко ранен,- ответил боец.- Сейчас починюсь и вернусь в строй.

Я выглянул за борт и увидел как фашист, выйдя на дорогу, зайдя в наш тыл, размахивается, чтобы запустить гранату. Я выстрелил раньше, чем пехотинец успел сделать бросок и патроны в магазине закончились. Я вставил полную обойму и передёрнул затвор. БТР объезжал перевёрнутые мотоциклы. Позади нас взорвалась немецкая граната. Я чуть приподнялся над бортом и начал стрелять короткими очередями. Я палил из автомата, не видя живых мишеней. Напоминаю, что в сумерках фашистов между деревьями за секунду не разглядишь, а если будешь долго всматриваться, то сам пулю схлопочешь. Пострелял, спрятался за борт. Переполз на другое место. Снова пострелял и спрятался за борт. Попал в немца, или не попал - неизвестно. Бронетранспортёр доехал до горящих грузовиков и начал двигаться задним ходом.

Боец заклеил ухо липкой лентой и из гранатомёта выстрелил в кусты. После взрыва я услышал крики врагов. Молодец гранатомётчик! Нанес врагу урон в живой силе. Я последовал его примеру и выстрелил наугад. Услышал после разрыва гранаты крики фашистов. Со стороны противника выстрелов больше не последовало.

Тареев остановил БТР в том же месте, с которого мы тронулись в путь.

- Ну что? На сегодня война закончилась?- то ли самого себя, то ли нас спросил товарищ майор, а мы не знали, ЧТО ему ответить.

- Может, фашисты затаились,- предположил я.

- Уже темнеет, а фрицы боялись по лесу ночами шляться,- сказал Тареев.- Правда, и днём находиться в лесу им, тоже, было не комильфо.

«Комильфо»- это «комфортно» или «хочется»?

- Я не пойму - а почему фашистов прозвали фрицами?- поинтересовался я.- Есть же и другие слова.

- Да потому, что они называли наших солдат иванами,- ответил боец.- Но сейчас немцы ещё не пуганы, потому что партизан нет. А вот на следующий год наши лесные браться здорово им и нервы потреплют, и морды набьют.

- Товарищ солдат,- подал голос командир нашей группы,- партизаны - это не лесные браться, а народные мстители. Лесными братьями называли недобитых фашист- ских сторонников, которые прятались в лесах и вредили Красной Армии.

- Да-а?!- очень удивился боец.- А я думал иначе. Если живут в лесу, то, значит, они лесные браться.

- Ты ошибался. Так. Надо взять «двухсотых», все гранатомёты, автоматы, а БэТээР взорвать.

- Товарищ майор, а что такое «двухсотые»?- спросил я, не представляя, что в бронетранспортёре можно назвать «двухсотыми»?

- Это убитые,- пояснил боец.

- А почему «двухсотые», а не, например «десятые»?- снова поинтересовался я.

- Это такая армейская терминология,- ответил Тареев.- Всё. Действуем по моему плану.

Я, согнувшись, нёс на себе Мусина, разряженные и неразряженные гранатомёты, два автомата и два «сидора».

Кто-то, скорей всего, товарищ майор выстрелил по бронетранспортёру, и тот смиренно принял смерть. А что ему ещё оставалось делать - этому БТРу?

Тяжела ты солдатская доля. Если бы не бронежилеты и каски на мне и Серёге, то было бы, значительно, легче.

- Вот они,- услышал я голос товарища полковника.- Бойцы, помогите ребятам.

С меня сняли Мусина и оружие. Стало намного легче, но болела спина, и я не мог выпрямиться.

Ко мне подошёл Карен Ароян и сказал:

- Антон, сейчас помогу.

Ароян коленом надавил на мою Жозефину Павловну, а руками потянул меня за плечи на себя. Охая, я выпрямился.

- Карен, я думал, что ты убит,- прохрипел я, потому что в горле пересохло от ношения тяжестей.

- Я тоже думал, что буду убит, но меня спас Велиев. Он меня собой закрыл и погиб, а я оказался в позорном плену.

- Ион Чеботарь тоже погиб. Там на дороге лежит,- я полез в «сидор» за питьевой водой.- Чеботаря надо сюда принести.

- Никого сюда приносить не будем,- заявил товарищ полковник.- Может, там немцы засаду устроили, и мы больше людей потеряем, чем спасём одного. Тем более - он все равно убит, и мы ему помочь ничем не сможем.

- Но над его трупом фашисты могут глумиться,- предположил товарищ майор.- Всё же он неплохим был красноармейцем. Многих врагов убил, хотя, не выполнил моего приказа.- Тареев посмотрел на меня,- кто из вас первым открыл огонь по фрицам?

- Я начал стрелять первым, товарищ майор.

- Зачем?

- Затем, чтобы убить как можно больше врагов. Пока они не спрятались за деревья и не начали отстреливаться.

- Мы пошли только в разведку, а не на совершение диверсии.

- А разве в разведку в бронежилетах и с гранатомётами ходят?- нахмурился я.- К тому же мы убили фашистов во много раз больше, чем потеряли своих товарищей.

- Говоришь, что мы потеряли меньше бойцов, чем фашисты. А с кого будут спрашивать за погибших моих подчинённых?- прошипел мне в лицо товарищ полковник.- Если ты погибнешь, то кто отвечать будет?

После небольшого раздумья я тихо проговорил:

- Враги ответят.

- А перед твоими родителями кто из твоих командиров за твою смерть отвечать будет?

Я не понял вопроса.

- Товарищ полковник, война идёт. А на войне бывает и так, что не только ранят, но и убивают. И отвечать за погибших сыновей перед родителями бойцов - это неуместно.

- Это в твоё время, сынок, война была. А в наше, относительно, мирное время и терять солдат - это нонсенс.

Слово «нонсенс» я тоже, слышал впервые и понял, что оно означает из ряда вон выходящий случай.

- Правда, есть отдельные очаги сопротивления на Северном Кавказе,- продолжал товарищ полковник.- Террористы там засели. Но я думаю, что им недолго осталось существовать.

- А какие на Северном Кавказе террористы?!- удивился я.- Фашистские диверсанты что ли орудуют?

- На вроде того,- ответил товарищ майор.- Наверно, надо уходить к тоннелю. Постреляли маленько, пора и отдохнуть.

- Да. Уходим к тоннелю,- скомандовал товарищ полковник.- А то уже темнеет.- Ткнул пальцем в меня, Арояна и товарища майора,- вы прикройте наш отход.

- Одеваем приборы ночного видения,- приказал Тареев.

- Что это такое?- спросил Карен.

- Ах да. У тебя же нет его.- С досадой проговорил командир нашей группы и попросил,- товарищ полковник, разрешите я возьму другого солдата, а то у этого красноармейца нет прибора ночного видения.

- Можно я останусь,- заканючил Ароян.- Я очень хорошо вижу, как орёл.

- А нужно видеть как сова,- сказал Тареев.- В лесу темнеет быстрее, чем в поле и мне надо, чтобы ты толстое дерево от фашиста отличил.

- Вы будете смотреть, а я стрелять - куда вы скажете,- нашёл выход из данной ситуации хитрый армянин. Нет. Карен не хитрый. Он смелый. Если бы он был хитрым, то вызвался бы первым двигаться к тоннелю.

- Отдай ему свой прибор ночного видения,- попросил товарищ майор у бойца с раненым ухом.