А. Белый - ТРАППЕР С ФРОНТИРА Страница 9

Мама, когда ей было семнадцать лет, на свой выпускной вечер в школе, на который были приглашены давние выпускники прошлых лет, моего папу, наконец, победила. Или он ее?..

Помню я, молодой лейтенант, после выпуска приехал домой, и потом, много позже, когда приезжал в отпуск, попадал под мамин пресс. Она, подозревая во мне абсолютного папиного наследника, давила на предмет прекращения безалаберной холостяцкой жизни.

Были у меня, конечно, были и мимолетные интимные встречи, и постоянные подруги, и профессиональные секс- партнерши. За исключением Наташи, моей бывшей одноклассницы и Оли, младшей сестры моего товарища, которые сейчас уже не стеснялись и не скрывали наших отношений, все остальное от моих родных содержалось в секрете. Но маме, даже не знаю, каким образом но, подозреваю, что от нашего домашнего доктора и шпиона (так коверкалось слово псион), дяди Абрама, о многих моих похождениях становилось известно, и она решила меня женить. Даже папа пытался стать на защиту, говорил, что я еще молод и мне еще рано. 'Вот! - возмущалась она, - будешь до старости таким же бродячим кобелем, как и твой отец. Если бы не я! Такая юная и такая вся самая лучшая! Он бы никогда не женился! И не было бы на свете ни Люды, ни тебя, безалаберного. Женись!!!'

Ну, не попалась мне еще девочка, от которой не хочется уходить! И не теленок я, шнурком привязанный, хочу все свое брать сам!

Многие, очень многие мужчины, да и женщины тоже, ни в первой, ни во второй молодости не оформляли брачный контракт ни разу. Нет, детей, конечно, рожали и воспитывали, как положено, и несли за них законную и безусловную ответственность. Вот и меня не тянуло официальные хомуты на шею напяливать, но у мамы было какое-то древнее предубеждение, что ЖЕНИТЬСЯ - НАДО!

Только психологическим давлением мамины поползновения на мою свободу не кончились. Она подпольно, как потом выяснилось, стала вести переговоры то с Наташкой, то с Олей, то с Юлей, студенткой первого курса Университета, в котором преподавала. Как-то, будучи в отпуске, ожидал маму с работы, чтобы отвезти домой. Там и познакомился с симпатичной студенткой, начал с ней встречаться и частенько застревал дома, на ее съемной квартире.

И Наташка, и Оля были совершенно не против маминых предложений, но они очень хорошо меня знали и уважали устаканенные принципы наших взаимоотношений. Я никогда не обманывал и не обнадеживал ни одну женщину, с которой был близок и они прекрасно понимали, что желание жениться у меня может возникнуть тогда, когда их дети должны будут заканчивать школу.

А вот Юля - да, решила поучаствовать в подавлении моего права на свободу выбора. Та на последних встречах не только указала место постоянной дислокации моих персональных домашних тапочек, но пошла к доктору и сняла предохранительную блокаду, и меня не просила предохраняться совершенно. То есть, не только в те дни, когда это можно, но и в те, когда без последствий, этого нельзя. Ко мне сходу пришло понимание, что пока не появилось ни пыли, ни шума, надо дергать далеко, быстро и пока при памяти.

Мама, вероятно, на ком-нибудь из моих подружек и укатала бы меня но, к сожалению, умерла рано. Два с половиной года тому, они летали в гости к друзьям на Дальний Восток, и на обратном пути отцу резко стало плохо. Обширный инфаркт миокарда. А так… умер на маминых руках.

Она его безумно любила. Буквально за полгода сильно сдала, принципиально отказалась лечиться и тихо умерла. Перестало биться сердце. Очень сильный удар по нашей семье.

А как переживала Люда! Мы все за нее боялись, она такая же восприимчивая, как и мама. А сейчас еще один удар - мои ноги.

О чем это я? Ага, мой дед… Вдруг очень четко вспомнил, как он взял меня за руку и водил в саду от дерева к дереву и что-то рассказывал. Вспомнил! Он рассказывал про своего отца, дедушку Виктора, который по приглашению Императора улетел на русскую планету Леон. О том, что и мой папа - замечательный человек. Странно, еще вдруг вспомнил, как он меня поддерживал, когда я учился ходить. Сколько же мне тогда было?

- Можно вставать, - услышал чей-то голос и какие-то щелчки. Открыв глаза, опять увидел квадратные часы. Значит, точно спал. Уснул в восемь - пятнадцать, а сейчас шестнадцать - пятнадцать, тогда… спал восемь часов. Подошли какие-то люди в белых халатах - комбинезонах и масках, и стали снимать с меня какой-то обруч, браслеты, датчики и провода, которыми было опутано все тело.

В голове почувствовал шум мыслей и отголоски эмоций. ЧУЖИХ ЭМОЦИЙ! СТОП! Я спал не дома и не восемь!.. А тридцать два часа! Со мной работали двадцать восемь человек! Бригады по девять человек менялись каждые два часа особо напряженного труда. И еще главный врач.

Не всегда машина способна заменить мозг человека.

- Здравствуйте, молодой человек, как Вы себя чувствуете? - ко мне подошел тот самый главный врач, который внешне выглядел, не старше меня.

- Нормально.

- А что Вы чувствуете? Не спешите говорить, подумайте.

- Чувствую, - сказал, помолчав немного, кивнул на женщину, которая снимала с груди датчики, - в этой молодой мамы двое маленьких деток, она их не видела больше полутора суток и переживает.

- Правильно. Но пусть не переживает, с ними все будет нормально, - кивнул доктор, а женщина улыбнулась, даже сквозь маску было видно, - А еще, что Вы чувствуете?

- А эта девочка, - кивнул на ту, которая снимала с ног какие-то браслеты, - сильно хочет спать. А еще хочет в туалет.

- Правильно! Марта, брысь в туалет! - девочка кивнула и исчезла из поля зрения, затем кивнул пальцем в ее сторону, - что можете еще о ней сказать?

- Еще? - немножко подумал, - она будет выходить из туалета, споткнется на ровном месте и упадет… на руки, ничего страшного. Еще вижу ее в нижнем белье розового цвета, красной кофточке и… все. Больше ее не вижу.

Сбоку послышался шум падения и чертыхание Марты.

- Прекрасно! Молодой человек, прекрасно! - сказал доктор, а с правой стороны послышалось много хлопков. Приподнялся на правой руке и посмотрел в ту сторону. Там стояла вся бригада врачей и все рукоплескали, - А общие, какие ощущения?

- От Ваших людей исходит волна положительных эмоций. Кроме Марты, ее гложет досада, - все засмеялись.

- Это удовлетворение за добросовестно выполненную работу. А ты, Марта, не переживай, тебя ждет любящий человек и очень интересное времяпровождение, - доктор повернулся ко мне и продолжил, - Просто, у нас работают очень сильные псионы, они хорошо умеют прятать мысли и эмоции, а Марта и Барбара, - показал на молодую маму, - нашу науку только начали постигать, вот пациенты на них и тренируются.

Так! Теперь поговорим о Ваших новых приобретениях. Ваши пси-способности имеют пятый уровень, если будете их постоянно тренировать, лет через десять сможете самостоятельно дорасти до шестого. Сейчас Вы можете слышать верхний слой мыслей любого человека, который прикасается к Вам или к которому прикасаетесь Вы, кроме сильного псиона, естественно. Так же сможете подвергать людей, не имеющих Ваших способностей или имеющих более низкую ступень, атакам внушения.

Эмпатическая составляющая тоже значительная. Будете чувствовать отношение к себе лично, находящихся рядом людей, а общим фоном будете ощущать эмоции окружающих. Поэтому, уже сейчас нужно учиться, не только прятать свои чувства и мысли, но и отсекать направленные эмоции. Иначе, все это будет очень сильно действовать на нервы, знаете ли.

'Клиника по исследованию возможностей человеческого мозга' находилась у горного озера в живописнейшем, располагающем к умиротворению и спокойствию месте. И все же, домой возвращаться было веселей. Стал обращать внимание на природу, простирающийся внизу ландшафт. Было далеко за полдень, теплое солнце заметно склонялось к западу, куда лежал наш путь, и ярко светило в лобовое стекло. Мы опустили защитные щитки и одели противосолнечные очки.

Весна полностью вошла в свои права. Лесополоса, когда-то бывшая дорогой, бурно заросла травой и одуванчиками, почки давным-давно лопнули и явили вновь бесконечно рождающемуся миру свои ярко-зеленые листья. В садах редких поселков зацвели груши и яблони, красивым белым и розовым цветом.

Как прекрасна природа Земли! Как прекрасна жизнь!

До сегодняшнего дня я видел свое будущее в серых тонах и был настроен, если и не совсем пессимистично, то где-то пятьдесят на пятьдесят. Сейчас же в моей душе поселилась доля оптимизма. Нет, твердой уверенности в том, что ТАМ моя жизнь будет устроенной и спокойной, приблизительно такой же, как и здесь, у меня не появилось ни на грамм. Но то, что ТАМ у меня будет право и воля быть создателем собственной судьбы, - в сознании серьезно укрепилось и возымело определяющее значение.

За свои живые и здоровые ноги, за свою жизнь, за свою судьбу - я готов пройти все, что угодно. Я готов бороться, я готов воевать.

Глава 4