ВЦ 3 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 9

— Всё, Володька, самолёты задом не летают. Садись, пиши ещё две песни.

— Ну, одну я написал, — Нда, Окуджаву решил не обворовывать, но раз надо. Да и вон как глаза зелёные сверкают, — Хотел её Наташе отдать, но там саксофон никак не вписывался, пришлось другую придумывать.

— Пой, — бам и гитару уже в руки мама Тоня сунула. Деловая женщина.

— Это на ту же тему.

«Ах, война, что ж ты сделала, подлая: Стали тихими наши дворы, Наши мальчики головы подняли — Повзрослели они до поры»…

Опять слёзы, теперь у всех четверых. И зелёные глаза смотрят влюблённо.

Простите, Булат Шавлович, ей нужнее.

Событие одиннадцатое

Пить надо уметь, но лучше уметь не пить.

Александр Перлюк

Алкоголь убивает нервные клетки. Остаются только спокойные.

Джордж Бернард Шоу

Со столом для кухни Председателя Спорткомитета не заладилось. Так и хочется сказать от слова «совсем», но есть нюансик, потому от слова «твою мать». Главплотник стадиона «Динамо», он же дядя Паша, он же товарищ Краморенко, оказался запойным пьяницей. Вот почему у плотника высшее филологическое образование. Кому нужен филолог или скажем учитель Литературы, который по неделе в месяц просто в дымину пьяный. И самое не комильфо, что пьёт на работе. Это если на школу экстраполировать, то приходит он в класс на урок, открывает учебник и говорит:

— Сегодня ребята у нас Лермонтов. «Бородино». Кто скажет, как оно начинается?

— Я. Я. Я.

— Ну, давай Иваньков, у тебя самая длинная рука.

— Скажи-ка, дядя, ведь не даром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана?

— Не правильно Иваньков, Садись два, на самом деле Лермонтов написал так:

— Скажи-ка, дядя, ведь не сразу Твоя жена с разбитым глазом К разводу подала?

А всё почему. Культурно отдыхать мужу мешала. Вот принял бы он на грудь мерзавчик «Зубровки» и спокойно спать завалился, ан нет. Нашла заначку и перепрятала. Дал он, ну, я, ей в глаз. И по дороге сюда купил, таки, мерзавчик. Ну, вы уткнули носы в книжку и не подсматривать. А я быстренько опохмелюсь и продолжим Лермонта изучать, — достаёт чекушечку и прямо из горла. Занюхал рукавом…

Ну, как-то так. Выперли, понятно. И из школы и из семьи. На стадион «Динамо» дядю Пашу устроил Владимир Савдунин — полузащитник, один из знаменитой команды лейтенантов. Пришлось им вместе недолго повоевать и там лейтенант Краморенко спас жизнь Володьке. Вовке тёзка так эту историю поведал: «В сорок втором году дело было. Однажды ехал в трамвае на работу, и меня одолели мысли о том, что вот я, здоровый парень, сижу здесь, в тылу, в то время как идёт такая страшная война. В тот же день подал заявление на фронт.

Направили меня сначала в пехотное училище в Ярославль, откуда уже после окончания на передовую в район Харькова отправили. В первом же бою, наш отряд попал под массированную танковую атаку врага. У пехотинцев была одна винтовка на пятерых, у артиллеристов — по три снаряда. Разбили нашу часть. Почти живых не осталось. Меня в блиндаже засыпало. Сам бы не выбрался, ещё и бревном ноги зажало, не пошевельнуться, вот дядя Паша меня и откопал. Часть нашу из-за огромных потерь расформировали, так что больше я лейтенанта Краморенко и не видел. Меня-то под Воронеж отправили, а он, как потом выяснили, в Курске оказался. А в прошлом году встретил его в Москве. У магазина копейки выпрашивал на опохмелку. Поговорил с Якушиным. Тот договорился с директором стадиона — плотником взяли. Ещё бы пить бросил. Золотые ведь руки у человека».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Руки и, правда, золотые. Как там, в «Джентельменах удачи» — слабохарактерный. Запой закончился только через неделю после того, как зарплату выдали. Ходил дядя Паша злой и работящий. Всё что нужно и не нужно быстро починил и пришёл за замечаниями к директору, а у него как раз Вовка сидит. Вовка договаривался, что пока команды не будет, он на малой арене со своими «молодёжниками» поиграет. Получил разрешение и подождал за дверью, пока выпивоха с золотыми руками получит «последнее» предупреждение.

— Дядя Паша, есть один интересный заказ. Стол хочу разборный сделать. Не поможешь.

— Ни! Ни! Семёныч ругается! — кивнул на кабинет директора.

— Я сам не справлюсь. Там массив набирать надо.

— Ни. Лается, вылупком назвал (Выродок), — отошли уже, но шёпотом сказал.

— Дядя Паша. Ну, очень нужно. Я генералу Аполлонову обещал. Да и невеста обедает на двери, которую на табуретки положили.

— Для дивчины? Це святое. Дашь на опохмелку.

— Нет. Дядя Паша, может, попробуешь бросить пить-то. У меня мысль есть, открыть артель по производству мебели, мои эскизы, помещение. Инструмент подберём. А ты там рулить будешь. Только сам понимаешь, рулевой и пьянка вещь несовместимая.

— Ни, Володька, шо я навижэный (сумасшедший) не смогу. Сто раз бросить хотел. Слово себе давал, та и жёнке. Дочери. А як иду мимо магазина, так ноги сами туда несут, и пока всё не пропью, не могу остановиться, — вздохнул тяжело и посмотрел ну очень просительно.

— Нет, дядя Паша, стол же будем делать.

— Тоды не будемо.

— Будем. И артель организуем. Слушай, а если это будет, где в лесу, ну, где нет магазинов. Где нет водки.

— Лес це не преграда.

— Стоять. А, ну это я себе. Я знаю, что нужно сделать и знаю место, где водки не достать.

— И где? — а в глазах мутных надежда засветилась.

— Сначала стол для Аполлоновых, — понятно с генералом же о непростой вещи придётся договариваться.

— Пошли. И что точно оградишь меня от змея зелёного, сразу на чистом русском, без мовы. Филолог же.

— Христом богом клянусь.

— Я — коммунист!!!

— Тогда Карлом Марксом. Вылечить не знаю, хоть и поспрашиваю про экстрасенсов, а вот огражу от змея точно.

— Ох, не отставай, мигом тебе стол изладим. Опять с секретами всякими. — уже чуть не вприпрыжку понёс свои старые кости к мастерским.

— Опять, дядя Паша. Опять.

Глава 5

Событие двенадцатое

Разум всегда сдаётся первым, не тело. Секрет в том, чтобы заставить твой разум работать на тебя, а не против тебя.

Арнольд Шварценеггер

Что тренируется, то развивается…

Алексей Ефимов, из книги «Некродуэт»

Получив, наконец, в своё распоряжение поле футбольное, а не только засыпанную шлаком беговую дорожку, Фомин забросил нафиг все эти хрени с набором спортивной формы и всякие другие беги с утяжелением и теперь только занимался двухсторонкой. Разделил своих двадцать великовозрастных пацанов пополам и играл с ними часами в футбол.

Счас! Первая тренировка была, как и раньше, чистое ОФП. Поднялось ворчание. И так-то двадцатилетние почти дядечки по непонятной причине должны слушаться шестнадцатилетнего пацана, так теперь поле есть, а в футбол всё одно играть не даёт. Фашист проклятый. Если бы хотели стать бегунами, то пошли бы в секцию лёгкой атлетики, а пошли в футбольную, мать её, секцию. Подавай футбол! Даёшь футбол! Даёшь футбол!!!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Вторую тренировку и стали проводить на поле. Только в футбол в прямом смысле этого слова один чёрт не играли.

— Мужики. Просто бегать и пинать мяч дело интересное, но мастеров из вас не сделает.