СССР: вернуться в детство 6 - Владимир Олегович Войлошников Страница 9

Нисколько не сомневаюсь.

Мы основательно подкрепились, и Катерина скомандовала:

— Ромка, пошли с нами в библиотеку! Книги тащить поможешь!

Безапелляционно. И Ромка пошёл, привык видать, что ей возражать — себе дороже.

Библиотека оказалась вполне себе обычной библиотекой. Книг мне выдали целую стопу, да ещё из срочного списка на прочтение — вторую стопу.

— Как же ты потащишься? — запереживала Катя. — Может, проводить тебя?

— Да за мной заедут.

— Ну, смотри. Скажи, если что.

С этими вязанками книг мы поволоклись в аудиторию, в которой почему-то уже сидела целая толпа пацанов.

— Не поняла.

— А, это биохим. У нас с ними история общая, а у историков в это время литература, сокращённый курс.

— А-а-а…

— Ромка! Мы с Олей сядем, ты иди к мальчишкам.

— Так у меня учебника нет! — возмутился Ромка.

— На, наш возьми! Мы с Олей по её позанимаемся, да, Оль?

Ну, шебутные они, конечно.

История меня мало чем удивила. Вполне идеологический советский подход, спасибо, что без фанатизма.

Следом по расписанию стояла математика. Обилие исписанных формулами стендов вызывали лёгкую оторопь. Нет, в нежной юности математику я любила страстно. Не могу сказать, что пронесла эти тёплые чувства через всю жизнь. Как-то… ну, не пригодилась мне она, кроме разве что примитивных начал геометрии. Да и сколько времени-то прошло…

Ладно! Я достала тетрадку в клетку. Живы будем, не помрём.

А вот дальше шло НВП. Катька по дороге на нулевой этаж, где кабинет военки и тир были, спорила с братом: пистолет у военрука Василь Макарыча в кобуре или, как их мама говорила, огурец?

Я склонялась ко мнению, что у него там муляж, но держала это соображение при себе.

Едва зайдя в кабинет, я увидела разложенные на специальных столах автоматы Калашникова. Три штуки. И развешанные плакаты с надписями и подробными инструкциями. Сборка-разборка. Вот мы и приплыли! Это Вова у нас может на спор калаш с завязанными глазами разобрать-собрать, а я… Я когда училась, в половине Иркутских школ уже решили, что в модной программе с «самоопределением» НВП лучше заменить на ту идиотскую информатику, на которую я уже один раз жаловалась — с пересчётом чисел из десятеричной системы в двоичную…

Дядька НВПшник, большой и громкий, в кителе с орденскими планками и майорскими погонами, тем временем бодро заявил, что сейчас состоится входной контроль наших практических умений. Становись, в общем, в три колонны. Или в колонну по три?

Я пристроилась в хвост одной из трёх очередей, пытаясь на ходу осознать суть процесса.

Нет, не могу я так. Мне надо спокойно, неторопливо, из рук в руки…

Что соврать?

Из задумчивости меня вывел голос:

— Ну, что ж ты, Шаманова? Разбирай!

— Извините, товарищ майор…

— Слушаю! — дядька смотрел на меня, сама суровость.

— Я не умею разбирать автомат.

— Это как так? — пришёл в искреннее недоумение НВПшник.

— Я в отдельной группе училась, у нас только пистолеты были. «Макарова» могу…

— Да? — непонятно было, поверил он мне или нет. — А ну-ка… — и тут он извлёк из кобуры никакой не огурец, а самый что ни на есть настоящий ПМ! — Разбирай!

— Ух ты! — я обрадовалась, слов нет. И разобрала. И собрала, естественно.

— А я уж думал — врешь! — Василь Макарыч слегка хлопнул меня по плечу. — Ну, смотри, показываю неполную сборку-разборку автомата.

И я научилась калаш разбирать! И собирать! Бляха муха, я почти что Терминатор!!!

После НВП мы с Катькой сходили в столовку, по компоту с булкой съели. Катька щедро поделилась со мной своими наблюдениями касательно учителей: кто зверствует, кто нормальный, а с кем у неё пока впечатления не сложилось. Потом она пошла на машинопись, а я — в библиотеку, решив, что хватит с меня на сегодня подвигов. Раз уж решила стать дипломированным литератором… нет, литературоведом! — надо освежить тексты в памяти.

Домой я приехала, уставши с непривычки — ни тятя, ни мама… Сил хватило только чтобы погладить скучающего у крыльца Роба, что-то съесть и упасть. Не иначе, затея с этим комбинатом входила в чей-то коварный план, задуманный, чтобы у меня не хватило энергии на продуцирование глупостей…

РАЗНОС

8 сентября, ИВВАИУ

Вова

Полночи малолетняя рота не могла успокоиться. Батона со вторым пацаном отправили в травму. Медичка затребовала предъявить всех фигурантов «несчастного случая», как упорно называли драку некоторые её участники (на что надеялись?). Поцыкала языком, смазала наши боевые ранения перекисью водорода, больше не нашла никаких серьёзных повреждений и отправила обратно в расположение роты. Хмурый дежурный, успевший зашить свой рукав, стоял на тумбочке:

— Идите в класс. Там дежурный по части ждёт, капитан Базилевский.

Офер выглядел лощёным, словно персонаж из фильма про блестящих офицеров русской армии девятнадцатого века. Выстроил нас перед доской в классной комнате.

— Внимательно, — говорит, — слушаю ваши объяснения, товарищи учащиеся.

Учащиеся, как положено, смотрели в пол и молчали, как рыба об лёд. Кроме меня. Я, конечно, тоже молчал, но таращился прямо перед собой, разглядывая нечто в необозримом далеке.

— Петров?

— Я, товарищ капитан!

— Ваша версия событий?

Версию я составил максимально идиотскую, но вывернутую так, что мне, якобы, в любом случае пришлось бы нарушить распорядок. Главное — что? Изложить её максимально бодро, чётко, уверенно! К чему я незамедлительно и приступил:

— Я, не вполне освоившись с новым для меня распорядком дня, не успел перед сном вымыть ноги. И поэтому, руководствуясь необходимостью исполнения уставных требований в части соблюдения к… — чуть не сказал «курсантами»! — учащимися правил личной гигиены, вынужден был посетить помывочную после команды «отбой». Стоя босыми ногами на кафеле, поскользнулся и ударился о край раковины, получив лёгкие повреждения мягких тканей. Впредь постараюсь неукоснительно соблюдать распорядок дня и не допускать со своей стороны подобных нарушений. Что произошло с другими учащимися, я не видел.

Смотрел я по-прежнему строго перед собой, но загривком чувствовал — капитана Базилевского подобный накал пафосной казёнщины даже впечатлил.

— Хорошо, Петров. Возвращайтесь в кубрик и ложитесь спать. Ваши объяснения случившегося? — это уже к оставшимся четверым.

Закрывая дверь, я услышал, что они начали невнятно мямлить про то, что тоже упали… Да, ребята, это вы ещё с политруком не беседовали. Впрочем, я тоже подобной беседы не избегну. Удовольствие ниже среднего.

Сплю