Недоброе утро Терентия - Денис Грей Страница 91

Вий трубку телефона снял. Красного. Тихо там. Нет никакой связи! Положил трубку. Еще в ящик стола полез. Бумаги какие-то достал. Смотрел их. Читал. Затем скомкал их, и в угол зашвырнул. Сплюнул... — Тот самый приказ. О расформировании! И базы, и войск всех. Не целесообразно им... Скоты, — говорит. — Все коту под хвост! Ни армии, ни флота! Ничего нету. Все загубили... — Обидно ему так-то. Всю жизнь считай, армии отдал человек! С самой юности. А теперь — не надо оно все оказалось... Вздыхал тяжело Вий. Хмурился. Ругался еще про себя шепотом, на командование, да на чиновников проклятых... Успокоился потом. Следующую дверь вскрывать — скомандовал.

Это была столовая. Большая такая! Метров сорок-на сорок. Плакаты на стенах: «ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!», «ХЛЕБ — НАШЕ БОГАТСТВО! ДОРОЖИТЕ ХЛЕБОМ!», еще там был: «ЧИСТОТА — ЗАЛОГ ЗДОРОВЬЯ. БОРИСЬ ЗА ЧИСТОТУ В СТОЛОВОЙ И НА РАБОЧЕМ МЕСТЕ!» Там еще другие были: мужики и бабы нарисованные. Они там разносы носят и еду в тарелках раздают. Улыбаются все! А еще — цветы нарисованные. Васильки, да ромашки. Какие в вазах, а какие — так, букетом. И поле с пшеницей. Солнышко над ним яркое, и небо синее-синее! И ничо на них не написано. Такие плакаты, как картины вроде. Без рамок. Просто так к стене прикреплены, на клей. Ну, ничо так выглядит. Даже симпатишно! Окон только нет...

Еще, в зале — столы стояли и стулья коло них. Штук восемь столов тех. Белые. А стулья — серые. Обычные, из дерева. Только ножки, из трубок железных! Знаю я такие. В магазине когда-то видал. Дорогущие они чего-то были. А чо, дык — не знаю я... Может из-за трубок этих железных?.. Да кто мне ответит…

Дальше столовку ту разглядывали: Раздача там еще была. Вдоль стены! Такая, длинная блестящая стойка из железа нержавеющего. Там еще разносы сложены на ней. Коричневые. Из пластмассы такой крепкой, словно кость. Стаканы стоят на стойке той. Стеклянные — граненные такие. Да пара тарелок лежала. Белые. Чуть пылью припавшие. На них еще зелеными буквами написано: «Общепит». Красиво так написано, будто художник, сам своей рукой — кренделями выписывал. Художественно! Такое.

Кухня за раздачей еще была. Туда проход вел за стойкой. Пара печей электрических, да пара холодильников больших, двустворчатых. Еще склад небольшой. Стеллаж с полками. Стол еще разделочный, да мойка, чтобы посуду мыть. Шкаф под посуду. Кастрюли там разные и сковорода. Половник. Ложки-вилки сложены. Нож еще лежал. Такой — длинный, с ручкой пластмассовой. Белой. И ничо больше нету. Ни продуктов, ни крупы какой… Дальше мы пошли.

Душевые вскрыли, где краны рядочками. Все стены и полы, кафельной плиткой выложены. Белая такая, — прямоугольничками. Еще слив прямо в полу сделанный. Трубы вдоль стен, чтобы воду в краны подавать. Холодная и горячая. Только нет той воды. Ни холодной, ни горячей. А хотелось бы помыться! Который день в пути. Да в латах железных не снимаючи... Еще туалет дальше. С унитазами, в бетонный пол вделанными. Не похожие на те, что я в Славном видел! Там керамика, а тут — железные такие. Эмалированные. Бачки сливные к стене приделанные и трубы вниз к унитазам. Урны рядом с каждым. Железные такие. Из полосок металлических. Серые — как обычно! И бачки для воды серые. И перестенки, что каждое место с унитазом отделяет — тоже серые. Из шифера они. Только не волнистого, а плоского. Не видал я такого еще ни разу. А так — чисто все. Ухожено.

Следующие двери, не запертые были. Там комната отдыха сделанная. Вий ее «курилкой» назвал. Сказал, что выпивали тут иногда, когда начальство на выходные по домам разъезжалось! Тут они тогда с Иваном, про медузу-ту документы секретные глядели. Перед расформированием самим. Все, как вчера было — помнит! Вий даже показал, где они водку прятали. В вентиляции. Нельзя-же в армии! Там решетка на воздуховоде — съемная. На винтики крепится. Плоские головки у винтов тех, да под отвертку обычную. Говорит: — Открутил монеткой, и туда фляжку с самогонкой! Там ее, родимую, и хранили. До «востребования» — как говорится! — Так он и полез. Нож вместо монетки использовал. Открутил решетку, ладонью туда полез, пошарил там — нет там ничего! Улыбнулся. Назад решетку ту вернул. Вот такие дела. А вообще — уютненько тут! Стол и лавки по бокам. Еще рукомойник в углу. Пепельница на столе. Огнетушитель красный коло лавки. У стены — шкафчик. Графин там стеклянный и стаканов десяток на подносе. Посидеть, поговорить, да обсудить чего. Нормальное такое место! И конечно-же плакаты на стене: «БЕРЕГИ ОТЧИЗНУ, СОЛДАТ!» и мужик тама нарисованный. Солдат. В форме и с автоматом. Куда-то вдаль глядит. Серьезный такой! А второй плакат, просто с буквами: «СТРАНА МОЯ, НАДЕЙСЯ НА МЕНЯ!» — красный, да буквы белые. Вий сказал, что так и должно было быть, чтобы плакат висел в помещении. Там, где люди собираются. Агитация это! Вот такие у них тут правила.

Казармы дальше были. Две. Одна большая — для солдат. Койки там двухъярусные. Из железа. С сетками. Десять их. Заправлены ровненько! Подушка, да одеяло. Синие такие одеяла, с полосками белыми. Хорошие! Еще полотенечки на спинках. Белые — вафельные. Тумбочки коло каждой койки. Мебельные. Посмотрели несколько. Пусто в них! Ничего такого не нашли. Осмотрелись еще. Табуретки деревянные рядком у стены еще стояли. Также — серой краской выкрашены. Сверху, над ними, на стене — плакат очередной. Да был уже такой: «БЕРЕГИ ОТЧИЗНУ, СОЛДАТ!» И табличка под ним: «Распорядок». Подъем — 7:00; Влажная уборка — 9:00; Отбой — 22:00. И все. Ничо тут больше не было полезного. Кроме одеял! Одеяла — взять решили. В дорогу. Теплые они, мягкие. Да новые считай. Полезная вещь! Глупо их бросать тут.

Вторая казарма для офицеров была. Тут поуютнее конечно было! Полы деревянные. Койки другие. Не с двумя ярусами! Одиночные они. Спинки на них деревянные.