Адмирал: Сашка. Братишка. Адмирал - Владимир Геннадьевич Поселягин Страница 92

Этот нормальный оказался, поэтому я и старался донести до него все, что нужно. Когда мы оказались на месте, вокруг, постепенно увеличиваясь в количестве, собирались бойцы, общались мы шепотом, сняв кепку, я осторожно выглянул.

– Ха, смотрите, смена идет, один спускается, а второй готовится забираться на дерево.

Капитан снял фуражку, за ним, повторяя все его действия, молоденький лейтенант, что стоял рядом, и выглянул.

– Точно. Автоматом вооружен. Тот, что спускается, а у этого даже отсюда вижу СВТ.

– Там овраг, – громко прошептали мы с капитаном и лейтенантом.

Когда сменившийся наблюдатель пошел вглубь рощи, то стал быстро исчезать, сперва по пояс, потом по голову, пока не исчез совсем. То есть он куда-то спустился, в низину, которую мы не видели. Овраг это плохо. Это я и озвучил, когда мы скатились вниз, склон крутой был.

– Овраг это плохо. Наблюдателя вам снять не проблема, а вот в овраге они как в окопе будут, расстреляют вас как в тире. Пулемет, возможно, не один, наверняка есть. Не хочется, чтобы потери были.

– Есть идеи? Я смотрю, ты парень головастый, наверняка что-то придумал.

– Есть одна. По-пластунски к роще не подобраться, дерево как бы отдельно стоит, он если не вокруг, то нашу сторону контролирует плотно. Засечет сверху быстро. Я предлагаю вот что, рассредоточить бойцов по склону и по взмаху руки, кричать нельзя, разом поднимаются и молча бегут к роще. Главное, чтобы это было неожиданностью для немцев. Пока наблюдатель отойдет от удивления, секунды три, может пара, у вас есть. Пулеметчики, когда бойцы двинут, поставят пулеметы на сошки и прикроют наших. Лучших стрелков на флангах нужно разместить, чтоб бойцы им сектора не перекрывали. Снайпер есть?.. Даже два? Отлично. Вот они тоже в стороне должны устроиться, чтобы подавить пулемет немцев, если он есть. Как часовой заорет, можно открывать огонь, вот пусть они его и срежут. Пока немцы соберутся, они ведь и отдыхать должны, оружие под рукой, но там счет тоже на секунды идет. Когда займут оборону, бойцы будут уже на опушке. А численное превосходство это очень большой плюс. Ну а дальше вы и сами знаете. Гранаты в укрытие немцев, ну и остальное. Учить не надо. Наблюдатель на дереве, значит, шестеро будут в укрытии. Может, больше, если та четверка вернулась другим путем. Вряд ли только, времени мало прошло.

– Это да. В принципе, я о том же думал. Под прикрытием пулеметов бойцы бы броском добрались до рощи и там в бой, но твоя идея с этим рывком стоящая. Выиграем драгоценные метры. Хотя бы метров двадцать да пробежим.

Капитан действовать стал почти сразу, подозвал сержантов и командиров, описал, что от них требуется, и отправил по подразделениям. Командовать. Я лишь смотрел со стороны. Когда бойцы сосредоточились у склона, капитан посмотрел в одну стороны и другую и, подняв руку, резко опустил ее. Тянуть не стал. Начали. Парни вскочили на склон и молча на максимальной скорости, им это вдалбливали особо, рванули к роще. Причем пробежать успели изрядно, чуть не пятьдесят метров, когда вдруг раздался крик тревоги. Выяснилось, что капитан, отдал приказ, когда наблюдатель, посмотрев в нашу сторону, стал изучать другие места. То есть засек движение в кроне, вот и воспользовался этим. Тот не сразу, но засек бойцов, однако было поздно.

С криком раздался сдвоенный винтовочный выстрел и, ломая ветки, наблюдатель начал падать на землю, и почти сразу затарахтело несколько ДП по сторонам, выкашивая траву над головами немцев в роще, не давая им поднять голову. Вот так бойцы и достигли опушки. По моим подсчетам упали и не поднялись четверо. Ответный огонь все же был. Почти сразу, когда бойцы стали мелькать между деревьев, загрохотали разрывы гранат. Вскоре на опушку вышел один из лейтенантов и замахал рукой. Взяли. Два санитара, капитан и я, это все, кто остался в овраге, кроме снайперов и пулеметчиков, побежали к роще. Санитары занялись осмотром раненых, ну а мы подошли ближе.

– Сколько немцев? – успел опередить мой вопрос капитан.

– Семеро. Пять наповал, один еще дышит, а седьмой ничего так, оглушен, но живой.

– Бойца за машинами. Собрать все оружие и вещи диверсантов. Раненых перевязать. Скоро следователи подъедут, нужно предъявить им доказательства.

Лейтенант командовал, бойцы вокруг суетились, одни носилки для своих раненых рубили из веток, другие кто чем занимались, даже оцепление выставили, а мы прошли к оврагу.

– Это не овраг. Это что-то странное и старое, – озадаченно сказал я, рассматривая на удивление ровный квадрат в центре рощи.

– На основу для постройки дота похоже.

– Скорее копали под фундамент дома, только этим и закончилось. Старый, до революции котлован копали и куда-то землю вывозили, я ее вокруг не вижу.

– Возможно, – кивнул капитан, с интересом наблюдая, как два бойца заканчивают вязать отбивающегося немца. Тот пришел в себя от разрыва гранаты, вот и пинаться стал, матерясь. По говору понятно, что прибалт, немецкие, русские и свои слова в мат только так вставлял.

– Ладно, я задерживаться не могу, мне в Москву надо.

– Так с нами быстрее, мы туда же вернемся, – повернулся тот ко мне.

– А у меня лодка на реке и собаки в лагере ждут. Не могу же я их бросить. Тут еще до темноты постараться нужно вернуться.

– Понял.

Капитан записал мои данные и, прежде чем отпустить, спросил меня, полюбопытствовал:

– А как ты понял, что это немцы? Все же все в нашей форме?

– А я разве не пояснил?

– Нет.

– Так у них подошвы на сапогах немецкие. Верх наш, а подошва немецкая. Я следы их знал, видел, так что распознать смог, так и пошел по ним, пытаясь узнать, что немцам тут у нас надо. Догнал только у переправы, но я про это рассказывал уже.

– Это точно.

Я побежал обратно, попрощавшись с бойцами, капитана уже отвлекли, принесли несколько ранцев и стали показывать рацию и еще что-то. До наступления темноты еще час, а дел у меня полно. Один из лейтенантов вел допрос пленного, так что надеюсь, узнают, что им нужно. Жаль, конечно, что та четверка вернуться не успела, тоже прихватили бы, но думаю, их не