Марик Лернер - Другая страна Страница 94

Вечером того же дня Косыгин позвонил снова. Теперь он имел более объективную информацию и заявил, что СССР не может остаться равнодушным при виде «ничем не спровоцированной преступной израильской агрессии», и, если израильские войска не отойдут на общепризнанные границы, то СССР предпримет надлежащие меры.

Вечером 7 августа я положил на стол Исеру аэрофотоснимки, сделанные самолетом-разведчиком. Он внимательно пересмотрел их и, подняв на меня взгляд, сказал:

— То, что это сперто с американской авиабазы и является результатом работы шпионского самолета У-2А, у меня сомнений нет. Наши любимые союзники упорно не желают делиться столь полезной информацией. Жаль, что у нас такого самолета не имеется.

А теперь словами, что именно ты видишь?

— Армия подтягивается к границе. Алавиты с турками готовы начать. Это без вариантов. Цель алавитов — единственный сирийский порт Тартус, если они его возьмут, при нынешних напряженных отношениях с Ливаном и Ираком -Сирия в глубокой заднице. Цель турок — Алеппо. Тоже не плохой кусок. Кроме всего прочего, треть, если не больше, населения страны. Сначала артиллерийский обстрел, затем пойдут танки.

— Думаешь, они ждут, чем кончится на Синае?

— Не только. Практически вся сирийская армия сосредоточена на друзской границе и ждет наших действий. Авиацию мы уже выбили. Пока внимание сирийцев направлено в нашу сторону — это будет для них даже не военной операцией, а легкой прогулкой. Никаких серьезных препятствий на пути, если не считать нескольких кораблей ВМФ в Тартусе. Так на это у них есть штурмовики с бомбардировщиками. Самое интересное, что американцы не первый раз там летают и должны быть в курсе происходящего, но никакой реакции я до сих пор не наблюдал.

Кроме того, я получил запрос по нашей линии, согласно «Соглашению о сотрудничеству и обмену стратегической информации».Очень они интересуются не только Синаем, но и нашими дальнейшими действиями в отношении северного направления. Как-то неправильно, с их точки зрения, не наказать главного виновника всей этой истории.

— Очень, очень интересно, — задумчиво пробормотал Исер. — Что они давно зубы точат на Сирию — это не новость. Но прямое вторжение... А почему, собственно, запрос к тебе, а не выше? Это ведь не мелочь.

— Я отвечаю за север, — пожимая плечами ответил я. — Они это прекрасно знают. В принципе, все в пределах разумного. Совместный удар плохо кончится для сирийцев. Мы их просто разорвем на куски. Вот только это уже не игры разведок. Здесь пахнет нехорошими последствиями. У Турции имеется граница с СССР и Болгарией, неизвестно, как они себя поведут, если Хрущев нервно среагирует.

— Очень, очень интересно, — повторил Исер. — Ты прав, надо это обсудить, и как можно скорее. В очень узком кругу.

— Не получится, в очень узком, — ухмыльнулся я.

— А кто нам, собственно, нужен?

— Ну, по минимуму — премьер-министр, начальник Генштаба, министр обороны и директор Мосада, может быть, министр иностранных дел. Вопрос-то скользкий. Ты сам-то что думаешь?

— Да вроде напрашивается... Завтра будем на канале. Нам нужна резолюция Совета Безопасности о беспрепятственном прохождении судов под нашим флагом по Суэцкому каналу и Тиранскому проливу. Лучше с официальными гарантиями СССР, США и ООН. Иначе мы не уйдем, — утвердительно сказал Исер. — А вот влезать в чужие ботинки, делая за турок с алавитами их работу не вижу никакого смысла. Все, что мы можем взять — это Дамаск, который нам совершенно не нужен, и возможны серьезные потери в уличных боях. Причем последствия будут непредсказуемые, и уйти все равно придется.

— Ну почему? — удивился я. — Мы еще можем начать переброску на север освободившихся частей, чтобы сирийцы знали, и, надувая щеки, стоять на месте. Пусть себе турки повоюют, а мы посмотрим. Все равно снять войска сирийцы полностью не смогут. Это ведь вопрос двух-трех дней. Потом примут решение о прекращении огня. А мы и не начинали. Мы давно уже мирно загораем. Просто опасаемся провокаций и поэтому сидим на границе.

— Очень, очень интересно, — в третий раз повторил он. — Мусульмане лупят мусульман, а мы в этом не участвуем. Думаешь, кто-то на это купится?

— Какая разница? Эйзенхауэру придется влезть в это дело. Мы-то громко будем кричать, что готовы уйти, только дайте нам эту сущую мелочь, что мы просим — свободу судоходства. По всем юридическим нормам, мы в своем праве. А вот они — уйти не пожелают. Пусть работают громоотводом.

— А большого бума не боишься?

— Не вижу причин. Прямого договора о военной помощи с СССР нет ни у Египта, ни у Сирии. Любая неправильная резолюция ООН убивается США на корню. Не надо было Союзу топить первую, по поводу осуждения Египта за нарушение международного договора по поводу канала. Теперь Эйзенхауэр отыграется. Устраивать Третью Мировую даже Хрущев не станет по такому мелкому поводу. Это вам не братская Венгрия, входящая в советский блок и находящаяся в Европе. Вот подарить очередную порцию оружия обиженным арабским братьям, как после 1956 г. — это он с великой радостью. Нам пригодится. Подсчеты приблизительные, но больше сотни совершенно целых танков египтяне поразбрасывали по всему Синаю.

— А ведь интересно может получится... От Сирии останется совершенно обрезанный кусок. И со всех сторон злейшие враги. Хусейн, похоже, окончательно додавил недовольных. Дай-то Бог! Наступит в нашем районе тишь и благодать! Чего смеешься?

— Я сам помечтать люблю, — ответил я. — Вот только, для таких, как мы, спокойствия не предусмотрено...

История Ближнего Востока — это история различных народов, кланов, сект и религий, живущих на маленьком клочке земли вперемешку и бесконечно выясняющих отношения. Когда с большим успехом — избавившись от соседей и захватив их землю. Когда с меньшим — это если силы приблизительно равны и вражда с кровавыми столкновениями продолжается столетиями, то вспыхивая вновь, то на время затухая.

Очень яркий пример такой жизни — друзы. Но ничуть не хуже или лучше — это как посмотреть — и алавиты. Зеркальное отображение. Правда, если спросить тех или других, они никогда не признают схожесть. Слишком памятны многолетние стычки и выяснение отношений. Это тоже секта, отделившаяся от шиитского направления мусульманства много столетий назад. Точно также они не признаются окружающими народами мусульманами. На этом сходство не кончается. Алавиты делят своих на две категории: избранные, обладающими тайным знанием, и простой народ. Избранные называются «особыми» («хасса»), прочие — «рядовыми» («амма»).

Судебную власть над любой общиной осуществляет имам, без него также не могут проводиться многие обряды. Следующие, после имама, категории шейхов — «накиб» (представляющий Мухаммеда) и «наджиб» (представляющий Сальмана). Утверждают, что хасса может быть только тот, кто родился от отца и матери — алавитов. Почему, собственно, так неопределенно — утверждают? А никто толком не знает. Достоверной информацией об алавитах современная наука не располагает. Сведения об алавитах получены от случайных или враждебных источников, а также от ренегатов алавизма. Можно ли им верить очень серьезный вопрос, на который ответа не существует. Если уж простые верующие не особо в курсе...

Европейские ученые считают, что алавиты признают переселение душ. Но здесь уже с друзами имеется разница, за которую они будут биться до смерти, если бы посчитали нужным сравнить. После смерти душа человека переселяется в животное, причём душа дурного человека — в тех животных, которых употребляют в пищу. Только после седьмого переселения душа праведного попадает в звёздную сферу, душа же грешника — в сферу демонов. Многие европейские востоковеды считают, что по алавитским верованием у женщин души нет. Есть сомнительные сведения, что женщин алавитов не учат молитвам и не допускают на свои богослужения.

Вероучение алавитов включает элементы зороастризма, манихейства, восточных астральных культов и православия. Алавиты соблюдают христианские праздники, во время которых читается Евангелие. Существует обряд причащения вином. Одновременно с этим существует культ поклонения солнцу, луне, вечерней и утренней заре. Алавиты верят также в божественную троицу, к ликам которой они относят имама Али, пророка Мухаммеда и Салмана аль-Фарси (один из сподвижников Мухаммеда).

Особо умные утверждают, что алавиты — потомки проживавших здесь армян, сменивших христианство на ислам и втихую приспособившие отдельные обряды под свое представление. Это так же недоказуемо, как и все остальные предположения. В любом случае, в мечети, построенные алавитами в своих населенных пунктах, они обычно не ходят, и мечети часто приходят в запустение.

Есть и другие умные, утверждающие, что есть мнение, что термин Алавиты употребляется для самоназвания и обозначения не одной, а нескольких самостоятельных, различных мусульманских сект и турецкие «кызылбаши» с сирийскими «алавитами» не имеют ни общих корней, ни общей религиозной практики. Сами они почему-то считают иначе, но ученым, как всегда, лучше знать.