Михаил Бычков - Подземка

Дмитрий Дашко, Михаил Бычков

Подземка

Глава 1

Тяжелый замок заскрипел, противный звук ржавых, сто лет не смазывавшихся металлических пластин вырвал меня из полусна. Ключ с хрустом повернулся, дверь распахнулась, световой зайчик ударил в лицо.

Вот зараза! Так и ослепнуть можно. Я поднял руку, защищая глаза.

– Сидишь? – спросил человек с фонарем.

По хриплому, вечно простуженному басу я без труда опознал говорившего.

– Сижу, Федя.

Стоять и лежать на «губе» при всем желании не получится. Размеры не позволят – ни мои, ни помещения. Однако лучше посидеть здесь, чем встать к стенке. Уж больно последствия разные.

– Надоело? – продолжил расспросы хриплый.

– А ты как думаешь?

– Да кто тебя знает, придурка!

– За придурка ответишь, – многообещающе произнес я.

Невидимый собеседник фыркнул:

– Напугал! Уже дрожу.

– И правильно делаешь, – заметил я.

– Тебя не спрашивали. Давай вали отсюда. – Он отошел, открывая проход.

Я разозлился:

– Бегу и спотыкаюсь! Ты что, не соображаешь: я сейчас как деревянный. Шутка ли, столько времени тут проторчать! – Подумав, решил сменить гнев на милость:

– Кстати, Федя, а сколько именно меня продержали?

– Достаточно.

Да уж, Федя, наш безопасник, многословностью никогда не отличался.

– Может, поможешь? Мне самому до вечера не выбраться…

– Твои проблемы, Лось.

– Точно, мои, – согласился я. – Ладно, попробую. Встречай героев, страна.

Ноги затекли, я с трудом выбрался из конуры гауптвахты. Можно сказать, на четвереньках выполз. Брр! Бетонный пол, на который я выпал, был холодным и мокрым. Чтобы не растерять тепло, в темпе оч-чень медленного вальса размял конечности и выпрямился во весь рост. Свобода, ешкин кот!

И сразу в голове винтики со шпунтиками заработали. Быстро что-то меня выпустили, суетливо… А что из этого следует? Очень простой вывод: неспроста, то бишь по назревшей, как чирей на филейной части, причине.

Кому-то я понадобился. Интересно, кому именно и зачем? Обостренное чутье подсказывало, что ответы на эти вопросы будут дурно попахивать.

– Ты меня как – официально освобождаешь или в порыве самодеятельности?

– Полковник приказал. Будь моя воля, я бы тебя просто пристрелил или здесь гнить оставил. Меньше возни с тобой.

Если Полковник задергался, жди беды. Ни к чему хорошему его телодвижения не приводят. Я уже испытал это на собственной шкуре, а она у меня одна-одинешенька.

– За что ты меня так не любишь, Федя? – спросил я.

Ну, просто чтобы спросить.

– С какой стати мне тебя любить, Лось?! Ты что, девка какая?! – удивился мой освободитель.

– Верно, не девка. – Я проверил суставы на гибкость. – Но это ничего не значит. Разве не слышал, что отец Варфоломей глаголет: только любовь к ближнему делает нас настоящими людьми.

– Заткнись, Лось, не на проповеди. Мне и без попа тошно.

– Уже заткнулся. Цени мою готовность к сотрудничеству, Федя.

– Плевать мне на тебя и твою готовность, – безопасник скривился.

Я проделал пару упражнений. Вроде ничего, терпимо. Мышцы все еще задеревеневшие, но это не самая большая проблема в моей жизни. Самую большую зовут Полковником, и, если я жив, значит, ему это нужно.

– Что скажешь, Лось: оно того стоило? – с издевкой поинтересовался Федя.

– А ты попробуй, – посоветовал я. – Проверь на себе.

– Ну да, – хмыкнул он. – Делать мне больше нечего. Какого ты… с Полковником заспорил?

– Надо было, – огрызнулся я. – Можно подумать, ты не в курсе.

– Конечно, в курсе, – не стал отпираться Федя, – но хочу выслушать обе стороны конфликта.

– Брось. Все равно в рапорте напишешь то, что скажет Полковник.

Федя промолчал.

Плохо быть безопасником. Поисковиком, впрочем, тоже. И здесь и там дерьмо, только во втором случае оно лежит на поверхности и его там много. В буквальном смысле.

– Ты, Лось, к себе ступай, отдохни, – посоветовал безопасник.

– Так и сделаю, – заверил я. – Всенепременно! Только ты, Федя, не расслабляйся. Бди! В редкие минуты отдыха я должен спать спокойно.

Последний вагон в составе, безнадежно застрявшем на путях, специально отвели под общагу для холостяков. Кто хотел – ограждал личное пространство занавесочками, кому было все равно – спокойно выставлял жизнь напоказ. На станции секреты долго не живут.

Я зашел в свой отсек, растянулся на лавке, подложив руки под голову, и задремал.

– Ба! Кого я вижу! Никак Лося раньше срока из собачатника выпустили?! – прозвучал над ухом насмешливый голос соседа по «апартаментам» – здоровенного, как буйвол, Антохи Игнатова.

От него, как всегда, воняло бензином. Впрочем, неудивительно. Антоха был шофером в поисковом караване. Ему по должности полагалось пахнуть горюче-смазочными материалами и прочими отнюдь не благоухающими веществами.

Отвечать на его наивно-восторженное приветствие я не стал, лишь вяло пожал руку и снова закрыл глаза.

– Хватит дрыхнуть, Лось. Неужто на губе не выспался? – не отставал Антоха.

– Как тебе сказать… Мне, понимаешь, там сон хороший снился, да вот беда: разбудили, не дали досмотреть. Так я весь в надеждах: вдруг продолжение увижу…

На самом деле несколько дней подряд я видел лишь темноту, независимо от того, спал или бодрствовал.

– Оставь нелепые надежды, Лосяра. Давай-ка я тебе лучше чайку плесну. Крепкий, горячий, как раз в твоем вкусе, – продолжил терзать меня Антоха.

– Ты, наверное, меня с кем-то путаешь. Сколько себя помню, никогда не любил твой чифирь. Мне бы водичку сладенькую, чуть подкрашенную. Можно даже слегка теплую.

– И ты будешь пить эту гадость? – удивился здоровяк.

Он сунул два пальца в рот и изобразил, будто его тошнит:

– Бэ-э!

Я выматерился:

– Сам такой! Не навязывай свои вкусы окружающим.

– Ну вот, опять не угодил, получается! – притворно расстроился Игнатов.

– Получается, что не получается, – подтвердил я. – Мне, Антон, угодить сложно. Я редкостный привереда. Но для друга готов сделать исключение. Давай свой чай и чего-нибудь из съестного, я хэзэ сколько времени не жравши.

Антон засиял:

– Так бы сразу и говорил, Лось. Узнаю старого друга.

– Еще б не узнал!

Потягивая чай, я стал расспрашивать о последних новостях на Двадцатке. Если верить другу, все вроде шло как обычно, а это в нашей не самой развеселой жизни, скорее, толстый и жирный плюс, нежели минус. И только в конце рассказа услышал главное:

– Полковник на тебя разозлился, хотел из каравана выгнать, перевести в охрану или вообще на ферму, крыс разводить, но…

– Что «но», Антон? Дурака не нашлось на мое место?

Сосед развел руками:

– Ясен пень, не нашлось. Кому охота постоянно ходить между жизнью и смертью? Под землей хоть и паршиво, но безопасней, а там… – Антон не стал договаривать.

Теперь понятно, почему меня досрочно на свободу выпустили. Некому подменить. Наверное, в этом вся прелесть моего рода занятий. Если другого не то что за серьезное нарушение, а за простое вяканье, выраженное в обсуждении приказа, могут грохнуть без особых раздумий, то поисковика, конечно, накажут, но не столь сурово. Дефицитная у нас профессия.

– Когда выходим? – спросил я.

– Часа через три инструктаж.

– Понятно.

Я зевнул. Значит, скоро на поверхность.

– Ты подремли чуток, – глядя на мою сонную физиономию, сочувственно предложил Антон. – Не беспокойся, я твое снаряжение подготовил. Все в полном абажуре.

– Ага, сначала разбудил, теперь предлагаешь подрыхнуть. Да здравствует здоровая логика! Нет уж, я тогда лучше книженцию почитаю, раз делать больше нечего.

– Нормальный человек все равно нашел бы чем заняться, а ты сразу за книжку, – недовольно пробурчал сосед. – Порти глаза, раз такой грамотный.

– Спасибо за разрешение!

Я стал листать принесенную с прошлого выхода на поверхность книжку. Сам сдал в библиотеку, сам оказался единственным читателем. Народ у нас занятой, люди во время короткого отдыха предаются иным развлечениям, и не все из них одинаково полезны, как йогурты. (Кстати, что это такое? Слово помню, а что под ним понимается, ни в зуб ногой.)

Кто-то отключает сознание при помощи разнообразной гадости, которую притаскивают поисковики в обход всех инструкций, кто-то клеит подружку из девок подоступней, а кто-то разбирает и собирает автомат с закрытыми глазами, как Игнатов, у которого все равно других радостей в жизни нет.

– Слушай, приятель, перестань издеваться над железками, – вяло попросил я, когда очередные «шлеп-шлеп» и «бац-бац-щелк» меня доконали.

Сосед отложил собранный «калаш» в сторону, снял повязку и пробасил: