Андрей Ерпылев - Выход силой

Андрей Ерпылев

МЕТРО 2033: ВЫХОД СИЛОЙ

Собирая мозаику

Объяснительная записка Дмитрия Глуховского

«Вселенная Метро 2033» задумана как серия книг, которые как бы не связаны друг с другом. Вы можете начать читать любой из этих романов, не читая предыдущих, — и все равно все будет ясно.

Но наш проект задуман еще и как игра: романы серии не только не противоречат друг другу, но и дополняют один другой. Из романа Сергея Антонова «Темные туннели» можно узнать больше о тех станциях метро, которые были только вскользь упомянуты в моем «Метро 2033». «Питер» Шимуна Врочека перекликается с романом «К свету» Андрея Дьякова.

«Вселенная Метро 2033» — настоящий мир. Уже сейчас мы обсуждаем расширение его географии на европейские страны. Обсуждаем с итальянскими и французскими писателями их присоединение к проекту. Возможно, уже в следующем году будут написаны и изданы во «Вселенной» романы о постъядерном Париже и Венеции…

Каждая книга — самостоятельна. Авторы могут сами выбирать жанр и язык, место приключений и сюжет. Им предоставлена максимальная творческая свобода. Я хочу, чтобы мы исследовали и осваивали мир «Метро» вместе. И каждый должен привнести в этот мир что-то свое.

Я сказал, что романы серии можно смело читать по отдельности. Но вместе их читать еще интереснее. Потому что есть одна большая, глобальная история, которая проходит пунктиром через некоторые книги «Вселенной». Она раскрывает некоторые из тайн моего «Метро» и, может быть, даст ответы на вопросы о том, что же все-таки ждет нас в этом разрушенном мире.

Как в реальности, в книгах «Вселенной» из жизней отдельных героев складывается одна большая история — история человечества.

Роман «Выход силой» Андрея Ерпылева, который вы начинаете читать, — очень важный кусок мозаики, которую мы собираем все вместе.

Мозаики, которая когда-то может покрыть весь мир.

Выход силой

В тесном закутке, которым заканчивался рукотворный туннель, и втроем было не разминуться. А набилось туда больше десятка мужчин в самодельных химкостюмах — латаных-перелатанных, обшитых на плечах и груди стальными пластинками. Разномастное воинство в оранжевых пластиковых касках производило жалкое впечатление. Но здесь, в тесном тупике с мокрыми от протечек стенами, это никого не смущало: все были настроены решительно.

Время от времени собравшиеся с опаской посматривали на треснувшие под собственной тяжестью бетонные плиты, нависавшие над их головами. Каждый понимал: в любой момент подпиравшие потолок деревянные столбы с привязанными к ним тросами могут переломиться, как спички.

— А ну, посторонись! — раздалось сзади.

Задевая прижавшихся к стенкам хода ополченцев, вперед пробиралась еще одна группа людей. Вот эти уже походили на военных: на них были пусть и потрепанные, но фабричного производства бронежилеты поверх стандартных армейских комбинезонов химзащиты. Обтянутые брезентом шлемы-сферы с плексигласовыми щитками-забралами защищали головы. А главное, в руках, казавшихся неуклюжими из-за толстых перчаток, они сжимали не топоры, не заточенные прутья арматуры, а настоящее стрелковое оружие.

Не беда, что только у семерых были автоматы, а еще у четверых — карабины. Арбалет в умелых руках подчас убойнее огнестрельного оружия. К тому же он почти бесшумен, а стрелу можно использовать снова. Если повезет, конечно, и будет, кому использовать.

— Куда прешь поперед батьки, крупа? Ваш помер шестнадцатый, вас вызовут, — добродушно пыхтел круглолицый здоровяк, прижимавший локтем к боку «Грозу» — причудливое на вид оружие, настоящую реликвию. — Сторонись, сиволапые. Мы вашего не прихапаем. Это наше дело — кровушку за вас, дармоедов, проливать. А уж вы-то потом навалитесь — трофеи делить. Это вы завсегда горазды. На это у вас губа винтом…

— Заткнись, Балагур, — толкнул его в спину ширококостный мужичище в шлеме с разлапистым двуглавым орлом — когда-то золотым, но теперь уже здорово потускневшим и подкопченным в боях. — Не время сейчас…

— Да это нервное, Батя, — обернулся тот, скаля зубы, через один железные.

— Нервы? У тебя? Не заливай.

— Ей-ей нервы, Батя!..

Наконец, оттеснив в задние ряды ополченцев, вся ударная группа собралась в устье длинного, извилистого, как кишка гигантского животного, туннеля. Проход копали черт знает сколько времени. Десятки землекопов, работая в три смены, упрямо вгрызались в породу глубже, глубже… И вот день пришел.

Замыкающие отряд бойцы, вооруженные арбалетами и охотничьими ружьями, тащили дюралевые лесенки со стальными крючьями на концах. Раньше это был безобидный хозяйственный инвентарь. Теперь это настоящие штурмовые орудия.

— Надо же бойцов подбодрить, — шепнул боец Балагур на ухо предводителю. — Сейчас такое начаться может… Настроить их, понимаешь? Если наши дрогнут, то этих-то уж мародеров, — он пренебрежительно кивнул в сторону переминавшихся с ноги на ногу ополченцев, — просто по стенкам размажет, икнуть не успеют.

— Ты это брось — мародеры, — сурово отрезал Батя. — Без них никуда. Ты, что ли, офицер, будешь земельку лопатить?

— Не буду, — согласился Балагур. — У меня другая привилегия, Батя, — в эту земельку лечь первым.

— Вот ты горазд заливать, — буркнул командир. — Забыл, что у нас все равны?

— Но одни равнее других, — снова заулыбался тот.

Батя знал, что последнее слово всегда остается за Балагуром, поэтому просто плюнул и не стал спорить.

— Ну, все готовы? — обернувшись, гаркнул он.

Ответом ему был разноголосый гул.

— Ну — добро. Много говорить не буду — все без меня знаете. — Голос Бати был тверд, речь напоминала удары булыжником. — Кто сдрейфил, пусть лучше сейчас в сторону отойдет — другим не мешает. Там, — ткнул он пальцем в потолок, — будет поздно. Все помехи устранять будем беспощадно. Понятно?

Гробовое молчание.

— А раз понятно, надеть противогазы. Ну, сынки… Давай! Раз-два, взяли!

По его сигналу тросы, закрепленные на держащих свод подпорках, натянулись, как струны.

— Раз-два, взяли!

Сначала ничего не происходило — неровно отесанные, кривые бревна крепежа казались вросшими в потолок. Но вот медленно, с мучительным скрипом, вершина одной из подпорок поехала по неровному бетону, дождем посыпались вниз песок и мелкие камушки. Доска, в которую она упиралась, с грохотом рухнула вниз, и часть свода сразу просела на полметра вниз. По каменному своду пробежала черная извилистая трещина. Зловонная капель превратилась в сплошной ливень.

— Потяни, мать вашу!

Но вторая подпорка и без помощи тросов уже лопалась по вертикали под многотонным, неподъемным для нее весом. Со стоном расщеплялись древесные волокна. Конструкция продержалась еще какие-то доли секунды, а потом все перекрытие разом рухнуло угловатыми бесформенными обломками, обдав людей водопадом брызг, шрапнелью бетонных осколков и потоком невозможного, почти осязаемого смрада, легко проникавшего сквозь фильтры противогазов.

Вместе с обломками с потолка рухнула вниз белесая щетинистая тварь размером с человека. Оскалив клыки в палец длиной, она дико зашипела и метнулась вперед. Загрохотали автоматы, невозможно громкие в этих тесных лазах, сметая мерзкую тварь свинцом, разрывая ее на части.

А Батя уже карабкался с ловкостью заправского альпиниста вверх по каменной насыпи, ощетинившейся ржавой арматурой. Теперь не было времени на то, чтобы раздавать команды, но и нужды такой не было: бойцы действительно были отборные, и теперь действовали сами — слаженно, как один организм. Рядом с командиром двигался Балагур — подставляя то руку, то плечо. За вожаками шли остальные, устанавливая и крепя дюралевые штурмовые лестницы. Ополченцы пойдут последними — но может статься, что благодаря им сражение и будет выиграно. Там, наверху, не будет лишней ни одна пара рук, ни один клинок, даже если этот клинок — самоделка, неумелая пародия на оружие…

Образовавшаяся от обрушения свода насыпь, еще зыбкая, оползала вниз, навстречу атакующим. А по скользким бокам обвалившихся сверху глыб и бетонных обломков пошла на приступ вторая человеческая волна. Люди карабкались упорно, зло, уминали сапогами в грязь тушу убитой твари, царапались о рваные бока искрошенных плит, ежесекундно рискуя соскользнуть вниз, напороться на гнилые клыки арматуры…

Наверху, на территории бывшего торгового центра, уже кипел бой, яростный и беспощадный. Ударная группа, рассыпавшись на четыре части, первым делом расчистила пространство вокруг лаза. И теперь каждая из команд теснила все дальше от прохода белесых, покрытых щетиной мутантов, ошеломленных неожиданным нападением. Твари пытались сопротивляться — тщетно, и гибли под стрелами и клинками атакующих. Жители метро, выходцы из голодной Преисподней, патроны берегли. Сейчас, когда освоились, действовали в основном холодным оружием. Выстрелов почти не было слышно, и бой выходил страшный, негромкий — в воздухе стояло только сосредоточенное мясницкое хэканье, перемежающееся предсмертным хрипом и сипением нежити, застигнутой врасплох в своем собственном логове.