Кевин Джеттер - Бегущий по лезвию 2

ЛАУРЕ, ИСЕ И КРИСТОФЕРУ

Живое и неживое часто меняется местами...

Филипп К. Дин. Помутнение

Лос-Анджелес, ноябрь 2021 года

ГЛАВА 1

«Когда в каждом убийстве видишь одно и то же, пора завязывать».

— Здравая мысль,— вслух пробормотал Брайант.— За это стоит выпить.

Он сделал большой глоток, и желудок вмиг скрутило так, точно в него плеснули сгущенный бензин. Едва дыша, инспектор поставил стаканчик на стол и снова наполнил его.

«Вот потому я и сижу теперь в кабинете».

Стоило только открыть нижний ящик стола и достать квадратную бутылку, как за ней тянулось прошлое, будто змеиная шкура. Именно в бутылке таились все те замечательные мысли, все озарения, что посещали его в три часа утра, все неиспользованные предсмертные записки. Пока в столе имеется желтого цвета микстура, ее — вместе с воспоминаниями о проклятой полицейской карьере и гарантией приличных пенсионных выплат — до статочно, чтобы держать нос по ветру. Лежащие в столе бумаги — одни тщательно сложенные, иные небрежно брошенные — точно воспроизводили результаты умственной деятельности. Если бы чиновники из Управления полиции умели читать мысли коллег, его наверняка скоренько спровадили бы на постоянное место жительства в психушку...

Недоноски

Стакан опустел и вновь оказался полным, но Брайант словно не заметил этого, лишь ослабил узел галстука. Насыщенный флюидами ужаса и отчаяния, воздух участка звенел в его легких, а подвешенный к потолку вентилятор безуспешно пытался поколебать наполненные пылью, почти лишенные кислорода тяжелые атмосферные массы.

Под ногами, обутыми в тупоносые полицейские ботинки, задрожал пол — в темном тоннеле по стальным рельсам проследовал очередной поезд с репликантами, увозя во тьму свой безмолвный груз.

Брайант наклонил бутылку, и коричневого цвета жидкость плеснула через край.

— Ты слишком много пьешь.

Брайант знал, что голос принадлежит не ему. Ни один из его внутренних голосов никогда не произнес бы подобную глупость.

Прищурившись, инспектор глянул в дальний угол кабинета. Незнакомца он признал по тому, как падала тень на его скулы.

— Я пью,— ответил Брайант,— потому, что иного выхода нет. Организм обезвожен.

По крайней мере, это правда. Он пришел в душную раковину участка прямо с церемонии похорон, где стоял под палящим солнцем, наблюдая, как одного из коллег опустили в прямоугольную выемку в земле. Глупый сукин сын Гафф в конечном итоге умудрился заполучить пулю в живот — разворотило все кишки. Две шеренги почетного караула Управления подняли к небу закрытые серебряными линзами глаза, выстрелили, перезарядили оружие, повернулись на сверкающих каблуках и двинулись прочь, обливаясь горячим потом.

Когда все разошлись, Брайант остался посмотреть на медную табличку, сиявшую на фоне грязи и мертвенно-желтой травы. Вот тогда-то он и впрямь пожалел, что солнце иссушило его до крайности: не осталось даже сил написать собственное имя вместо надписи на табличке. Брайант всегда не любил Гаффа.

Гость пустил струйку дыма, которая поднялась к медленно вращающему лопасти вентилятору.

— Если бы виски было водой, ты мог бы уже доплыть до Китая.— На губах незнакомца заиграла тонкая улыбка.

— Знаешь, что я тебе скажу? Прими участие. Облегчи участь утопающего.— Брайант достал из стола второй стакан и наполнил его. Собеседник придвинул стакан к себе, убрав его за пределы круга света от настольной лампы.— Пить в одиночку-дурная привычка.

— Тогда тебе следует больше времени проводить с друзьями.

— У меня их никогда не было.— Теперь уже Брайант обнажил в улыбке прокуренные желтые зубы, сверкнув неестественно блестящими глазами.— Только работающие на меня бедняги-недоноски. — Еще один обжигающий глоток. — Слишком далеко по Кривой зашли блейдранеры, чтобы быть кому-то друзьями.

Собеседник одарил Брайанта еще более холодной улыбкой.

— Они тоже на это ссылаются.

Брайант отвернулся, глядя на закрывавшие окна жалюзи. Сквозь узкие просветы виднелись темные помещения первого этажа участка, окутанные душной, жаркой лос-анджелесской ночью. Когда он, изнывая от жажды и полный презрения к примитивным официальным ритуалам — «Если я когда-нибудь с ними смирюсь, пусть меня смело выбрасывают на помойку!» — возвращался с похорон, его то и дело обгоняли парни из элитных подразделений, высокие и точно не чувствующие зноя в своих тяжелых ботинках и черном отполированном снаряжении. Рядом с ними Брайант ощущал себя мелкой букашкой, и их тяжелые взгляды, точно иглы, впивались ему между плеч. Уязвленный до глубины души, он с несказанной радостью забился в кладбищенскую тишину своего кабинета и сдвинул на час привычное расписание приема спиртного.

Проклятые штурмовики... те, кого он поминал с такой яростью, эти черные ангелы в коже, уже давно покинули участок и растворились в закатном солнце. В это время года сухие ветры снижали по ночам температуру почти до приемлемого уровня; жители города выбирались из своих щелей, а полицейские патрули носились по небу — наблюдая и карая...

— Тогда шел дождь,— пробормотал Брайант, глядя сквозь стекло бокала.— Я помню...

В сознании молниями вспыхивали воспоминания: он шел к челноку, а кровь ручейками текла к водостоку. Тот несчастный остался на месте. Пленка камеры запечатлела его слова, простой незамысловатый совет: «Выпей за меня, парень».

Тогда кто-то еще через улицу наблюдал за происходящим, хотя дождь словно завесил все пеленой. Брайант глянул в зеркало челнока и заметил ее. Он мог попросить Гаффа развернуть машину, мог вернуться и убить ее сам. Но не сделал этого. Он оставил ее Декарду.

Это было давным-давно, в дождливый день...

— Не так уж давно...— раздался тихий шепот в тот миг, когда Брайант опустил на стол пустой стакан.

Он с трудом стряхнул с себя воспоминания и вернулся в тускло освещенную высокую комнату с окнами, закрытыми жалюзи. Пустую, закупоренную, намертво запечатанную...

Еще одна тревожная мысль шевельнулась в его мозгу:

— Как тебе удалось сюда попасть?

— Есть способы.— Некто из тени глянул на свой стакан.— Всегда есть способы, ты ведь знаешь.

— Да, похоже, что так.— Глупый был вопрос.— Но почему? Зачем тебе сюда приходить? Я уж и не думал, что снова тебя увижу.

— За мной должок.

Брайант смотрел, как почти нетронутый стакан опустился на стол рядом с его собственным. Незнакомец откинулся в кресле, полез в пиджак и вытащил оттуда какой-то металлический предмет.

Комок застрял в горле Брайанта, когда он увидел, что это.

Времени на другой вздох уже не осталось. Выстрел эхом прокатился по кабинету. Дробно клацнули жалюзи.

Пуля ударила ему прямо в сердце. Брайант вылетел из кресла, разметав руки. Голова качнулась назад, и он увидел красную струйку, потекшую на кафельную карту неведомых островков.

«Как неожиданно,— только и успел подумать Брайант. Кресло перевернулось, вываливая его на пол. Последние секунды сознания будто растянулись на века — именно так это всегда и описывалось.— Но я должен был... я должен был знать...»

Над ним склонилось лицо — лицо человека, желавшего убедиться, что он мертв. Желтый листок бумаги с некогда казавшимся важным текстом выпал из немеющих пальцев.

Жалюзи перестали дрожать, эхо от выстрела затихло в пустых кабинетах полицейского участка. Где-то вдалеке хлопнула дверь. Убийца ушел.

Рот наполнила кровь, которую Брайант был уже не в силах проглотить. Последним пришло желание закричать, позвать того, кто ушел...

Чтобы выразить свою благодарность.

ГЛАВА 2

Небо рассек луч света.

Декард поднял голову, глядя вверх сквозь переплетенные ветви леса. Вокруг царила тишина. Все звуки, которые только могла породить огненная вспышка в ночи, были слишком далеки. Декард по звездам определил направление: с севера на юг и немного к востоку. Из Лос-Анджелеса, больше неоткуда.

Яркая искра погасла, оставив красный след скорее в его глазах, нежели в верхних слоях атмосферы. Стоя на коленях, он продолжал смотреть, запрокинув голову в небо и прижимая к груди собранный хворост. Кто-то перевел тягу двигателей челнока с большой на малую, вот почему сияние оборвалось так резко. Хотя челнок мог сесть в радиусе сотни километров от Декарда.

Придерживая рукой сноп хвороста, он встал на ноги, медленно вертя головой. И все равно продолжал вслушиваться в тишину, зная, что корабль окажется над ним раньше, чем его удастся услышать. Другой рукой Декард проверил, на месте ли пистолет.

Тишину нарушал лишь шелест тех мелких существ, что живут в пологе из опавших листьев и хвойных иголок. Еще раз взглянув в ночное небо, Декард направился к своему обиталищу.

«Дорогая, вот я и дома.— Плохая шутка, ведь в душе было так же тихо, как и снаружи.— Почему бы тебе не приставить пистолет к виску? Вышло бы не менее смешно».