Пропавшая - Сергей Александрович Плотников

Пропавшая

Пролог. Пропавшая.

Пролог. Пропавшая.

Свет фар "уазика", скорее ползущего, чем едущего по раздолбанной таёжной "дороге"-колее ежесекундно выхватывал из темноты всё новые и новые сказочно-нереальные картины: стволы лиственниц и сосен на черном фоне на мгновение возникали только для того, чтобы кануть во тьму вновь, уступив место новому чудесному узору, как в калейдоскопе. В прыгающем конусе дальнего света то и дело мелькали горящие отраженным огнем глаза лесных обитателей: поодиночке, парами, а иногда - и целыми скоплениями-созвездиями. Очень навевающая сон картина... Что, не верите? Секрет очень прост: последние трое суток я спал лишь короткими, меньше часа, урывками. Дети, Егорка и Василиса, вообще дрыхли "без задних ног": никакие рывки машины, прерывистый рев престарелого двигателя, уже забывшего, когда ему меняли глушитель, и то и дело попадающие под колеса кочки и выбоины их не смущали. Сын и дочь, в отличие от меня, были с детской непробиваемой твердостью уверены: если очень-очень постараться, то любую проблему можно в итоге решить, и любую беду - отвести. Тем более, что пропавшая мать, как оказалось, оставила сообщение "на самый крайний случай" и они - есть чем гордиться! - это послание нашли. Поэтому оставалось только добраться, а уж там дети собирались вовсю развернуться. Ну а пока им можно и поспать. Счастливые! А мне остается только перебирать воспоминания... даже во сне.

* * *

- ...Если вы меня сейчас видите, то произошло что-то... не очень хорошее. - Внезапно возникшая посреди большой комнаты Ната заставила меня дернуться. Сначала - от взявшейся ниоткуда человеческой фигуры, а потом, опознав, с радостными возгласами к ней. - Не стоит пытаться потрогать меня руками - это всего лишь запись. Что-то вроде голограммы... только не голограмма, разумеется. Запустить её могут только Гор и Лисса, а я надеюсь, дети, что убедила вас не копаться в не предназначенных для такого вещах... без веского повода. Супруга-призрак (в нематериальности образа я уже успел убедиться) замолчала, задумчиво прикусив губу. У меня остро защемило сердце - этот жест, этот характерный отрешенный взгляд, появлялся, когда любимая обдумывала какую-то важную для себя проблему. До дрожи хотелось ее обнять, прижать к себе: такую обманчиво-хрупкую, притворно сопротивляющуюся, когда на нас смотрели наши малыши... малыши, да. Если двенадцатилетний Егор смотрел на мать во все глаза, даже приоткрыв рот, то десятилетняя Василиса с очень сосредоточенными видом и закрытыми глазами так и застыла с выуженным из недр комода хрустальным "кристаллом", охватив двумя руками внушительный стеклянный бульник с острыми гранями в хороший мужской кулак размером.Штуку эту я помнил - у моей любимой, как и у любой другой молодой девушки, был запас бижутерии и других "сокровищ" "родом из детства", торжественно перетащенных в нашу первую совместную квартиру из общаги Университета и не менее торжественно продемонстрированных мне. Неужели эта "не голография" и впрямь записана на этой стекляшке?!

- Смешно... но я даже не знаю, с чего начать. - Меж тем Ната на записи остановилась - и посмотрела, как показалось, прямо мне в глаза. - Наверное, стоит начать с извинений. Простите, я все эти годы никогда не говорила вам правды - ни тебе, Миш, если ты тоже смотришь, ни вам, спиногрызищи. От Васи донесся обиженный фырк - она терпеть не могла это коллективное прозвище - но позу при этом не поменяла и сосредоточенности не растеряла.

- Дело в том, что я... эм... попаданка! - Вот тут я, не смотря на всю серьезность и необычность момента, уже не выдержал и хмыкнул. Да, признаюсь - люблю фантастику и фэнтези, причем иногда бываю не придирчив к слогу и сюжету - если только уж совсем не уровень сочинения пятиклассника... хотя пятиклассники тоже разные бывают. Жена часто меня подкалывала этим увлечением, предлагая больше обращать внимание на чудеса реального мира: мол, фантазиям многих людей до них далеко.

* * *

Ната имела на такую позицию все основания - я лично и неоднократно видел, как она с легкостью заставляет только что злобно щерящегося пса, бродячего или с идиотом-хозяином на поводке, затихнуть и чуть ли не ползти к себе на брюхе - ну, по крайне мере, виляя хвостом точно. Собаками дело не ограничивалось - усадить на руку осмелевшего от халявных семечек воробья или синицу, внушить доверие белке на радость нашим мелким было для неё не сложнее, чем некоторым почесаться. Было и ещё кое-что: однажды, ещё в общажные времена, нас , сдуру забывших про время и возвращающихся к корпусам общежития сильно после полуночи, окружила пятерка основательно пьяных молодчиков: щербатые нехорошие улыбки, горбатые носы, смуглая кожа, наглый взгляд... не та компания, которую хочется увидеть в финале свидания. Надежд отбиться без потерь не было, но случай в наших краях был не первый. Главное, связать дракой мразей и дать девушке убежать, а там уже и наша, живущая в общежитии молодежь, тусующаяся с пивом по лавочкам иногда и до утра, подскачет с кличем "наших бьют". Все эти мысли промелькнули у меня в голове в один миг, и дальше я "попёр" на одного, одновременно незаметно наматывая на кулак цепочку от ключей. Рожа "пацанчека" расплылась - я никогда не выглядел особо боевитым, да и единоборствами не занимался... но злости и решимости у меня было на всех пятерых. Я был безумно влюблен, и намеревался всеми силами это доказать...

Будь моя избранница обычной девушкой, кончилось бы всё плохо или очень плохо: эмоции плохой советчик в выяснении отношений "на кулаках", а у ребяток были, как выяснилось, и кастеты. Пока я шел на одного, остальные четверо, не посчитав меня даже минимальной угрозой для "брата", взяли в "коробочку" Нату... Попытались взять. Четыре коротких глухих удара за спиной - я