Алекс Орлов - Схватка без правил Страница 10

Слушая разглагольствования следователя, Найджел зябко переступал ногами, поскольку пол в душегубке был ледяной. Вместе с тем он старался встать так, чтобы лейтенант закрывал его от вспарывавших ботинки помощников. Вершин, конечно, рисковал, но он понимал, чего можно ожидать от подобных «деловых партнеров». Их вразумлял только особый язык, который Найджел, к счастью, немного знал.

Наконец полыхнула яркая слепящая вспышка.

Вершин правильно выбрал позицию, однако прикрывший его Дуплекс со страшной скоростью понесся прямо на него. В полете от лейтенанта отлетали лоскуты разорванного мундира и клочья плоти. Это длилось лишь доли секунды, а затем тело следователя обрушилось на Найджела. Удар был очень силен, и узник потерял сознание.

Он очнулся на холодном полу в коридоре. Наручников на нем уже не было, однако на этом забота о пострадавшем была исчерпана. На израненное мелкими осколками тело никто не набросил даже старого одеяла.

– Кажется, он очухался, – заметил один из охранников, и к Вершину подошел офицер. Найджел определил его майорский чин.

– Так-так, – сказал майор после внимательного изучения лежавшего на полу человека. – Это животное уцелело, а Дуплекс растекся по стенке. Где, спрашивается, справедливость? Кто мне теперь отдаст три сотни долга?

– Что с ним делать, камрад-майор? – спросил охранник.

– Вызови санитаров, – вздохнул офицер и распрямился. – А то сдохнет прямо здесь. Мне только этого еще не хватало.

Скоро Вершин почувствовал, как его переложили на носилки и укрыли провонявшим дезинфекцией одеялом.

– Понесли, понесли – его еще просвечивать нужно. Вдруг у него и в брюхе бомба зашита?

Кто это говорил, Вершин уже не видел. Повернуть голову не было никакой возможности, а потолочные светильники слепили глаза.

Наконец коридор кончился, и Найджел почувствовал запах лекарств.

– Куда вы его тащите? Там мест нету, несите в следующую палату на четвертую коечку. – Судя по гнусавой интонации, голос принадлежал врачу. Когда Вершин снова открыл глаза, то увидел безумное лицо доктора совсем рядом. – Ну понесли, чего в проходе стали!

Носилки опасно наклонились – дверь в следующую палату оказалась слишком узкой. Затем заговорил кто-то из санитаров:

– Док! Четвертая койка занята!

– Да не занята она! – отозвался врач. – Там труп лежит уже двое суток. Снимите его на пол, а новичка положите.

– Понятно...

Оставив Найджела в проходе, санитары подхватили посиневшее тело и задвинули его под кровать.

– Ну вот, парнишка, освободили тебе коечку, – услышал Вершин почти ласковый голос санитара. Найджел хотел запротестовать, потребовать, чтобы ему хотя бы сменили постель, однако он так плохо себя чувствовал, что почти не мог говорить.

Где-то далеко ухнул очередной взрыв. «Ах да, – вспомнил Найджел. – Вторая пара ботинок».

Через минуту раздался еще один взрыв. Теперь уже Вершин ничего не понимал.

«Наверное, показалось», – решил он.

– Эй, Гуттенберг, какое сегодня число? – спросил кто-то из пациентов.

– Четырнадцатое.

– Ну вот, а День Независимости восемнадцатого числа. С чего тогда салют?

– А я почем знаю.

17

Когда, ровно за неделю до событий, о которых идет речь, на сетевой узел «Революшн-II» пришло сообщение от анонимного источника, ему никто не придал значения. Мало ли сумасшедших рассылают послания во все уголки света. Однако прежде чем удалить текст, оператор все же открыл присланный файл и на всякий случай передал его в отдел Главного технолога. Там посмотрели краткую записку и пришли к выводу, что она составлена профессионально.

Главный технолог лично напросился к команданте Нагелю, поскольку следовало принять решение на уровне высшего политического руководства.

Нагель не обратил бы на это особого внимания, если бы не поразительный факт – технолог Банкок пришел трезвый. То есть не то чтобы абсолютно трезвый, однако достаточно трезвый для человека, который не признавал никакого иного испытания препаратов, кроме как на себе самом. Сам Банкок называл этот подход жертвенностью ради науки.

– Что у вас такое, дорогой вы мой химический камрад? – спросил его тогда команданте Нагель.

– Команданте, нам пришло удивительное сообщение от неизвестного источника.

– Оно действительно пришло? – с понимающей усмешкой осведомился Нагель. – Оно реально или это плод вашего регулярного прозрения, камрад Банкок?

– Вот, – ответил технолог и положил перед команданте изрядно потертый листок бумаги. Нагель пробежался по нему глазами. Кто-то предлагал руководству Треугольника совместно производить некий неизвестный прежде препарат.

После текста начинались непонятные Йогану Нагелю формулы, про которые он знал лишь то, что они химические.

– Так-так, – изрек команданте и задумчиво почесал нос. – Так-так, Банкок... Что ты на это скажешь?

– Основание толковое, босс... Сразу видно, что человек знает, о чем говорит.

– Значит, это может оказаться правдой?

– Вполне, босс.

– Что это за препарат? Ты можешь предположить, каково его действие?

– О-о! – протянул Банкок. Его лицо сразу повлажнело, а глаза закатились. – Это будет просто свадебное путешествие...

– Но ты сам по этим формулам ничего не сможешь предпринять?

– Эти формулы я видел и прежде, босс, правда, немного в другой последовательности. Формулы могут иметь многие, но вот создать конечный продукт – тут дело личного везения или гениальности.

– Хорошо. Тогда ты ответь этому человеку как специалист, а заманить эту птичку в наши сети мы поручим камрад-полковнику Либерману. Он у нас признанный мастер шпионских игр. А то ведь это запросто может оказаться происками англизонов, а?

– Может, – кивнул посоловевший Банкок, который без нужных вливаний быстро терял концентрацию.

– Ну и ладненько. – Нагель удовлетворенно потер руки, но вдруг, вспомнив что-то, поморщился: – И вот что еще, камрад Банкок, прекратите называть меня «босс». Это же буржуазное словечко.

– Прошу простить, команданте. Учту.

И вот теперь, когда спустя время «птичка», трудами полковника Либермана, оказалась в сетях Треугольника, начали происходить какие-то отвратительные накладки.

Сначала произошел первый взрыв. В тот момент Нагель с совершенно кислым лицом сидел на совещании крупнейших дилеров Треугольника, не входивших в его политическую структуру.

Уважаемые люди, сбытовая сеть которых опутывала большую часть цивилизованного мира, стали свидетелями подобного конфуза.

Пришлось что-то врать, но вышло не совсем складно.

– Немедленно узнайте, что случилось, – прикрывая ладонью перекошенный рот, потребовал Йоган.

– О да, мой команданте, – ответил Эмиль Годе, комиссар по сбыту готовой продукции. Однако не успел он добраться до двери, как телохранительницы Нагеля получили сообщение по своим линиям безопасности.

– Взрыв произошел в камере допросов, – нагнувшись сзади к левому уху команданте, доложила Анни Скорцезе. Дыхание у нее было горячим и очень волнующим. По спине Нагеля пробежали мурашки.

– Взорвались ботинки арестованного, – добавила Хлоя Форватер, и снова Нагель ощутил волну приятного беспокойства.

Между тем торжественная часть шла своим чередом, и сытые лица оптовиков выражали ничем не прикрытый оптимизм. Постепенно дело двигалось к финальному банкету, но неожиданно, один за другим, станцию сотрясли еще два взрыва.

Поняв, что нужно спасать положение, Йоган Нагель поднялся и, привлекая внимание к себе, несколько раз взмахнул над головой папкой для бумаг. Документы тотчас выпорхнули и полетели на пол. Нужного эффекта команданте добился.

– Уважаемые гости! Хотелось сохранить это до времени в тайне, однако так уж получилось. Одним словом, мы готовим прорыв в сфере нашего общего бизнеса и разрабатываем препарат двенадцатого поколения. Дело почти сделано, друзья мои, и все это благодаря новой технологии направленного взрыва, так что шума избежать, увы, не удается.

После такого сообщения все зааплодировали. Оптовики радовались ожидаемой новинке, а свои хлопали по привычке, придерживаясь теории о гениальности команданте.

18

Взрыв камеры допросов застал камрад-полковника Либермана врасплох, а последующие два взрыва посеяли панику на всей станции.

Позже выяснилось, что к этому причастен Найджел Вершин, информации о котором Либерман, как ни старался, не смог получить ни в одном из доступных информационных узлов. А учитывая финансовые возможности Треугольника, доступны были очень и очень многие.

«Увы, сэр, нам о нем ничего не известно», – примерно так или несколько иначе отвечали все подкупленные секретные сотрудники, и Либерман оставался один на один с задачей со всеми неизвестными. Впору было подумать, не вести ли себя с Вершином поосторожнее, однако не таков был Бен Либерман. Играть по таким правилам он не любил, а потому решил, что Вершина следует бить.