Андрей Щупов - Прыжок Ящера Страница 10

Глава 5

"Увяли за ночку глаза,

Мышонком стала гюрза…"

Россыпь родинок на лице Буратино ничуть его не уродовала. При желании их можно было даже принять за веснушки. Но главное: он умел улыбаться. Стоило ему хоть чуточку улыбнуться, как глаза этого вечноюного альфонса вспыхивали, точно новогодние свечи. Должно быть, за это его и боготворили женщины. Хотя… Вполне возможно, я и ошибался. Могли любить за орлиный профиль, за опытные и трепетные пальцы, которыми он ласкал их телеса, за то что умел лгать и лгал как правило с убеждающей трагичностью, красиво. Так или иначе, но этому парню я отстегивал хорошие бабки, а он жил с теми, на кого ему указывали. В данном случае указывать было излишне, в число пассий этого альфонса входила любимая куколка Поэля — некая Клариса. То бишь, звали ее просто Лариса, но «просто» ее не устраивало, как не устраивало и желание Поэля монополизировать ее роскошное тело. Поэль был ее работой, Буратино — сердечным увлечением. Забавно, однако и у последнего, по моим разведданным, имелась аналогичная шкала. Работа работой, но и о сердце этот парнишечка не забывал. На загородной даче Буратино содержал собственное увлечение — довольно неказистую дамочку, неизвестно чем привлекшую этого красавца. О причинах столь странной привязанности я, понятно, не распространялся. Козыри следует приберегать на черные дни, и чем больше на руках подобных карт, тем вернее шанс, что черные дни никогда не наступят.

Так или иначе, но на сегодняшний день Клариса вновь попадала в сеть моих стратегических разработок. Как известно, мужчинки в постелях становятся на редкость болтливыми и успехами, как, впрочем, и неудачами, с удовольствием готовы делиться. Оттого-то на зов начальства и явился смазливый имперский агент. На этот раз Кларису-Ларису должно было заинтересовать происхождение загадочного фильма под названием «Ковбои нашего времени». Все, что требуется, я разъяснил ему в пять минут. Задачу Буратино понял и, получив «подъемные», скоренько улетучился. Я же придвинул лист бумаги и стрелочками накидал схему, в центре которой оказался смахивающий на ослика Иа наш многоуважаемый Поэль, в прошлом комсомольский лидер и ленинский стипендиат, в нынешнем преуспевающий «бизик» и «папик». Вокруг Поэля карандаш бегло разбросал цепочку капканов, в один из которых он рано или поздно должен был угодить. Мои парни сидели отныне на всех его частотах и линиях. Офис и пару квартир мы обильно засеяли радиожучками. Удовольствие из дорогих, но дело того стоило. Через каждые два часа бдительные операторы докладывали об услышанном Гансу. Ганс выцеживал суть и сублимировал главное, сообщая результаты непосредственно мне. Впрочем, одним только Поэлем ограничиваться мы не собирались. Кислород в свое время я перекрывал многим, а потому работа велась комплексно и в нескольких направлениях. Не чурались мы и традиционных проверенных технологий. Знакомый спец из органов в сопровождении моих ребяток подрулил к кинотеатру, чтобы взглянуть на операторскую своими глазами. Вволю помахав кисточкой и сняв всевозможные «пальчики», он ревностно допросил всю тамошнюю обслугу. И вот что в конце концов доложил: о фильме под названием «Ковбои нашего времени» они, то есть те, кто в кинотеатре работал, оказывается, слыхом не слыхивали, и всю эту неделю крутили в дневные сеансы детскую лабуду о Ваське-трубаче, а в вечерние — «Великолепную семерку» с «Фантомасом». Имелись соответстующие афиши, наличествовала положенная в подобных случаях документация. Среди цинковых коробок также не обнаружилось ничего подозрительного. Явленный глазам спеца киномеханик рыдал и клялся, что в тот вечер все было, как всегда, и лишь около десяти он, кажется, выходил покурить на улицу.

— Что значит «кажется»? — перебил я сыщика. — Он что, в подпитии находился? Мы его там, кстати, не видели.

— Потому и не видели, что в кинотеатре этого субчика не было. По словам контролера, он вышел из здания покурить и не вернулся. Сам он бормочет что-то о провале в памяти. Дескать стоял, курил и вдруг — раз! — ни кинотеатра, ни знакомых улиц. За спиной — памятник Ленину, в голове — абсолютная пустота.

— Памятник Ленину? Это какой же?

— В том-то все и дело, что киномеханик говорит о центральной площади.

— Чушь собачья!

— Естественно. От кинотеатра по прямой это около трех кэмэ. Однако и на ложь не похоже!

— Не похоже?

— Ну да. Потеет, как юноша. Мамой клянется! А уж я вралей на своем веку повидал.

— Как же его туда занесло?

— А вот этого он абсолютно не помнит.

— Забавно. Может, он все-таки крутит динамо?

— Девяносто пять процентов — что нет. Захотел бы соврать, придумал бы что-нибудь убедительнее. Тем паче, что парень вроде неглупый, сам понять пытается, что же такое с ним стряслось. И никто, говорит, вроде не подходил, просто накатило вдруг беспамятство какое-то и все. Ничегошеньки не может вспомнить! Ни единого момента!

— Мда… А раньше у этого лунатика что-нибудь похожее приключалось?

— Уверяет, что нет. Алкоголем не злоупотребляет, коноплей сигареты не набивает.

— Кстати, у себя в комнатушке он, покурить не мог? Зачем его на улицу потянуло?

— Там у них с вентиляцией какая-то беда. Душняк, говорит, никакого проветривания. Окон-то нет. А на воздухе, мол, самое то. Операторскую он запирал. Уверен на все сто. Посторонних билетерша не видела. Сейчас кинотеатр пустует, так что проскользнуть незаметно не так-то просто. Только если со стороны фасада или через окно.

— Это сложно?

— Да ничуть. Всего-то второй этаж! Иметь какую-нибудь стремянку — и без проблем вскарабкаешься. Правда… — сыскарь замялся.

— Ну?

— Нет там никаких следов. Окна я тоже осмотрел. Самым внимательным образом. Кругом пылюга и гвоздями заколочено. Шляпки успели проржаветь. Словом, если кто там и побывал, то пробирался иным путем. Либо через буфет, либо зашел раньше — вместе с посетителями, а потом притаился в закутке.

— Несостыковочка! — бормотнул Ганс. Я вопросительно посмотрел на него.

— Что тебе не нравится?

— Да все не нравится! Ерунда какая-то выходит. Мы ведь не собирались там останавливаться. Случайно все вышло. Как же они могли успеть? И афишу заменить, и с механиком всю эту комбинацию провернуть.

Он поглядел мне в глаза, и мы враз подумали об одном и том же.

— Неужто Фима?

— Она, — Ганс утвердительно кивнул. Я откинулся на спинку кресла, на секунду зажмурился. Смерть, до чего не люблю предательств! Но ведь предают! Как минимум — раз в квартал. Кто на денежки левые клюет, кто на женские прелести. Вот и Фимочку нашу, выходит, затянуло мальстремом. Не удержалась девочка, не устояла. Что ж, грустное обстоятельство! Весьма и весьма!..

Я распахнул глаза, сосредоточенно забарабанил пальцами по столу. Все и впрямь вставало на свои места. То есть — почти все. Дамочка играла на чужих — и играла, возможно, с самого начала. Уговорила меня остановиться в нужном месте, выманила наружу. А в кинотеатре, разумеется, юркие ребятки все подготовили заранее — и афишку липовую скроили, и механику сунули под нос какой-нибудь наркотик. Звенышки пристроились к звенышкам, получилась цепочка.

— Высылай группу, — процедил я. — Волоки ее сюда!

Сыскарь неуверенно приподнялся на стуле.

— Надо понимать, я вам больше не нужен?

— Верно полагаешь, — я со значением постучал согнутым пальцем по телефонному аппарату. — Только убедительная к тебе просьба: будь рядом с этой штучкой. Может случиться так, что вызовем повторно.

— Разумеется. Всегда рад услужить, — улыбаясь, работник прокуратуры выскользнул за дверь.

— Слизняк, — фыркнул Ганс. — Вот Шошина бы сюда, тот моментально выдал бы две сотни версий.

— Шошин за решеткой. И сидеть ему еще… — я мысленно прикинул. — В общем многовато. А ты почему, кстати, не торопишься?

— Да иду, конечно, иду. — Ганс без особой охоты встал. — Только печенкой чую, облом светит. Если все заранее подготовлено, если внедрили ее к нам серьезные люди, то черта-с два мы кого-нибудь найдем. Как пить дать, слиняла девочка.

— Слиняла или нет, это тебе и следует проверить!

— Проверим, босс. чего ж не проверить.

«Прозвон» по империи несколько успокоил. Банки работали, магазины торговали, на бирже мои горлодерики скупали заказанное по надлежащим ценам, вагоны и рефрижераторы мчались по дорогам с положенным товаром на борту. Какие-то гастролеры сдуру наехали на шашлычную Стаса, но туда моментом подкатили морячки Ганса. Чужакам вполне мирно накостыляли, без тяжких телесных повреждений спровадили подале. Был еще один конфликтик местного значения. Какие-то отморозки спьяну прошлись по улице, круша все направо и налево. Краешком этот ураган коснулся одной из наших автостоянок. Само собой, не обошлось без битого стекла и мятых кузовов. Сторож пальнул для острастки в воздух, от греха подальше заперся в своей будочке, в которую принялась ломиться молодая поросль. Прочности обитой железом двери хватило ровно на столько, чтобы парочка дежурных машин с амбалами Утюга благополучно добралась до места. С юными беспредельщиками церемониться не стали. Проведя кулачный массаж по полной программе, сковали наручниками и, подгоняя дубинками, спровадили в «каторжный дом». Теперь молодцам предстояло осмыслить на досуге свое нелучезарное поведение, а главное — отмазать грехопадение праведным трудом и щедрым выкупом. Само собой, навестил ребятишек и Хасан, негласный глава «каторжного дома». Вновь прибывшим на нарах отлеживаться позволялось недолго. Грязной работы у нас всегда хватало, и «каторжане», как правило, работали на совесть весь выписанный от Хасана срок. Ментам бы у нас поучиться! Мальчик, что собственноручно вставит не одну сотню стеклышек, навряд ли в будущем возьмется за камень. Клин клином — и никак иначе!