Алексей Ефимов - Война в потемках Страница 10

Впереди, в конце проспекта, показалась высокая железобетонная стена с башнями-дотами, окружающая самый крупный во всей Фамайа нейрокибернетический центр — «Золотые сады».

Маоней сразу окунулся в царящую здесь возбужденную рабочую атмосферу. Всюду мелькали занятые чем-то служители и специалисты, неторопливо ползли самоходные клетки для перевозки гекс.

Он включился в это безостановочное движение — бегал по всем Садам, сидел у компьютера, отдавал и исполнял приказы. Наконец он оказался на гребне толстой стены, окружающей один из обширных прямоугольных вольеров; там спокойно бродили огромные шестиногие существа, покрытые жесткой белесой шерстью. Массивные головы, венчавшие длинные гибкие шеи, склонялись вниз, словно трава, и тут же выпрямлялись. Взгляд Талу перешел на ферму перекрывавшего загон мостового крана. С его тележки свисал похожий на ребра раскрытый захват подъемника. Маоней мечтательно улыбался.

Окрус Ватпу, по кличке Философ, проснулся от внезапного страха. Он еще не успел осознать своих ощущений, когда в смрадную тьму барака ворвался оглушительный трубный рев. «Проклятые твари!» — подумал он, переворачиваясь на другой бок. Но тут рев гекс перешел в страшное многоголосое гудение, какого ему не приходилось слышать за все семь лет своего заключения. Гул тотчас дополнился металлическим треском, а затем — испуганными воплями охранников и стуком пулеметов. Он вскочил, как подброшенный, и кинулся к окну.

Сквозь забранное частой решеткой грязное стекло было видно, что караульные гексы уже повалили высокую железную ограду своего загона и теперь с неожиданной яростью штурмовали ограду лагеря. Ни огонь пулеметов, ни искры, сыплющиеся из перехлестнувшихся проволок электрозаграждения, не могли их остановить. Его бетонные опоры начали крениться. Еще одно яростное усилие — и ограда втрое выше человеческого роста рухнула, увлекая за собой сторожевые вышки.

Когда находившиеся под напряжением в шесть тысяч вольт провода коснулись земли, сверкнуло ослепительно-синее пламя короткого замыкания. Все ярко освещавшие лагерь огни в одно мгновение погасли; повис тревожный желтоватый полумрак. Масса темных силуэтов, увенчанных жутко качавшимися шеями, продолжала напирать, топча и сминая проволочные заграждения. Путаясь в колючей проволоке и разрывая ее, как нитки, гексы проломили внутреннюю ограду и ворвались во двор.

«Сейчас они их успокоят» — с внезапной надеждой подумал Философ, переводя взгляд на окруженную сеткой высоковольтного заграждения радиомачту, стоявшую в центре территории лагеря.

Словно перехватив его взгляд, одна из тварей кинулась вперед. Смяв сетку, она вцепилась в трубу радиомачты и начала яростно дергать ее. Та раскачивалась все сильнее, вдруг со звоном лопнули растяжки и мачта рухнула, проломив крышу соседнего барака. Тварь уронила из пасти кусок сломавшейся трубы и двинулась дальше.

Философ еще не успел осознать опасности, когда огромная морда заметившей его гексы с силой ударилась о загудевшие прутья. Обрамлявшие пасть изогнутые роговые крючья вцепились в них, склоненная шея напряглась — и вмиг вырвала массивную решетку из камня. Он едва успел отскочить — рама тут же разлетелась вдребезги. На расстоянии вытянутой руки он увидел зияющую воронку пасти. Внутри ее алчно сжималось множество радиально сходящихся иззубренных пластин, разделенных пульсирующими складками плоти. Философа оглушил страшный рев, его обдало едкой вонью и жаром. Над огромными, ярко-голубыми глазами твари с вертикальным, как у файа, зрачком, дыбом стояла длинная белая шерсть.

Теряя сознание от ужаса, он ударил тварь табуреткой. Гекса снова взревела, ее голова неуклюже ворочалась внутри барака, круша нары и сбивая с ног безумно кричащих людей. Наконец, ей удалось схватить кого-то и, ломая несчастному кости, вытащить его через окно. До Окруса донеслось жуткое чавканье и хруст.

Барак обратился в сущий ад — все кричали, метались, пытаясь спрятаться. Над головой затрещали стропила, в стену, к которой он прижимался, снаружи что-то ударило с такой силой, что посыпались кирпичи. Потом последовал еще один удар и еще — он едва успел отползти. Стена с грохотом рухнула, в клубах пыли показалась развалившая ее тварь; сильно разбившись, она кружилась на месте, громко шипя.

Когда кто-то подтолкнул его сзади, он испуганно дернулся — и перевел дух, узнав Нэркиса Уэрку, бывший полковника Внутренней Армии и своего единственного здесь друга.

— Смотри, — крикнул тот, — ограда повалена, охраны нет — мы можем бежать!

— Ты с ума сошел! Твари разорвут нас тут же!

— Да? А мне показалось, что все они направились к комендатуре.

Философ прислушался — от здания комендатуры лагеря тоже доносились истошные вопли и стрельба. Не говоря больше ни слова, они перебрались через груду кирпича во двор. В тот же миг раздался жуткий, режущий уши вой, и двор осветило пламя.

Добежав до угла барака, они увидели, что одна из гекс, пылая сверху донизу, со страшным ревом катается по земле — в нее попали из огнемета. Остальные твари от этого зрелища словно обезумели — они кидались на высокое ограждение комендатуры так, что толстые стальные прутья прогибались, хватались за поперечины и тянули, взрывая ногами землю. Вторая тварь вспыхнула от огнеметного выстрела, за ней третья и четвертая — но остальных это не остановило. Совместными усилиями им удалось сорвать с опор секцию решетки и они, толкаясь, полезли в пролом. Со всех сторон сбегались остальные гексы. Их привлекало движение — неважно, какого рода.

Крики и стрельба усилились. Философ видел, как одна из тварей, расстреливаемая в упор, бросилась на сторожевую вышку, защищавшую ворота комендатуры. Не сумев достать пулеметчика, она вцепилась в поперечину под самой платформой и принялась тянуть.

Он с удивлением увидел, что бетонные блоки фундамента начали выходить из земли. Башня опрокинулась, стальная ферма всей тяжестью обрушилась на тварь и откатилась в сторону. Та вскочила, подобрала бьющегося в конвульсиях пулеметчика и присоединилась к остальным, штурмовавшим высокое четырехэтажное здание, в котором размещалась и казарма охраны.

Все окна комендатуры были разбиты, из них беспрерывно строчили автоматы. Гексы срывали оконные решетки, всовывали морды внутрь, хватая стрелков, — их длинные шеи свободно доставали до второго этажа. Одна из них остановила выехавший из гаража фургон для перевозки заключенных, вцепившись в кабину, и стала раздирать ее, разрывая металл, как бумагу. Из окна верхнего этажа вновь излилась струя напалма, обдав ее огнем. Тварь начала с оглушительным ревом метаться по двору, рассыпая искры пылающей шерсти, и вдруг кинулась прямо в открытые ворота гаража.

Даже в оглушительном шуме Окрус слышал, как она бьется там в агонии, сокрушая все подряд. В проеме ворот полыхнуло пламя, рев перешел в непереносимый визг — обезумевшее чудовище раздавило бочку с бензином. В огне начали лопаться другие бочки, посыпались стекла, вспыхнули фургоны, в вездеходах охраны стали рваться патроны к пулеметам.

Внезапно здание вспучилось, уцелевшие ворота разлетелись, из всех щелей вырвалось пламя — когда пожар охватил размещавшуюся в гараже мастерскую, в ней взорвались газовые баллоны. Все вокруг залил ослепительный свет. Через миг до Философа донеслась почти беспрерывная серия взрывов. В бараке, к стене которого они прижимались, раздались злорадные вопли.

В озаренном огнем дворе комендатуры был уже сущий ад — обезумевшие гексы метались внутри ограждения, лезли на стены здания, впивались в них, обдирая штукатурку и оставляя в кирпиче глубокие борозды. Две твари вцепились в балки стальной пожарной лестницы и с треском оторвали ее от стены. Другие подскакивали высоко вверх, словно подбрасываемые. Окрус не представлял, что столь массивные создания способны прыгать.

— Превосходное зрелище, не так ли? — толкнув его, сказал Уэрка. — Но не пора ли нам убираться отсюда, пока наши лучшие друзья разбираются между собой?

Философ огляделся — почти все гексы набились в огражденный двор комендатуры. Охрана с уцелевших вышек сбежала, предпочтя спасение выполнению долга.

— Бежим! — крикнул он.

Вдвоем они стали перебежками пробираться к поваленной ограде. Внезапно их остановил окрик охранника, появившегося из тени под стеной барака. Его черная форма была изорвана, глаза безумно блуждали.

— Ложись, мразь, убью! — завопил он, размахивая автоматом. Уэрка и Философ повалились в грязь.

— Пристрелю за побег! — вопил охранник, нащупывая затвор.

«Убьет», — понял Философ. Файа наконец передернул затвор и прицелился, не замечая растущей за спиной огромной бледной тени. На его губах играла глумливая ухмылка. Привлеченная движением гекса с быстротой змеи сделала выпад и схватила безумца, подняв его высоко в воздух. Он выронил автомат, не успев даже закричать — всего два движения радиальных челюстей превратили его в нечто совершенно бесформенное. Равнодушно выплюнув кровавый комок, тварь злобно уставилась на них. Они замерли — единственное спасение. Малейшее движение означало смерть. Спустя несколько секунд, показавшихся им вечностью, гекса отвернулась, направляясь к комендатуре. Уэрка вскочил и нетерпеливо схватил оружие. Избегая смотреть на разодранную кровавую массу, всего минуту назад бывшую телом, он подобрал подсумки, свисавшие с разорванного ремня.