Хрупкий мир (СИ) - Котов Сергей Страница 10

Только теперь, оказавшись на орбите, я сообразил, что в своих расчётах и планах в обычном состоянии допустил одну досадную оплошность.

В «супер-режиме», после «калибровки» я мог легко управлять тюрвингом, контролируя необходимое направление и расстояние вплоть до тысячных долей миллиметра.

Но дело в том, что я не мог сохранить эту информацию. У меня просто не было никакого устройства, где я мог бы зафиксировать точные формулы и параметры нажатия. Запомнить всё это дело в обычном состоянии я точно не мог.

Отсюда следовало два вывода: во-первых, тюрвингом я мог пользоваться только в своём особом «супер-состоянии»; без него использование артефакта превращалось в опасную игру, и во-вторых — перед каждым использованием будет необходимо тратить время на «калибровку». Каждый раз придётся всё считать заново, на собственном опыте. По крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь на челнок, и не запишу необходимые формулы на бумаге, или на электронном носителе. Тогда перед каждым использованием мне нужно будет всего лишь считать нужные записи.

С учётом всего, я решил не терять времени даром.

Посмотрел на пылевой шлейф, красиво переливающийся в солнечных лучах за пределами земной тени. Рассчитал точку столкновения. Навёл тюрвинг.

— Кай, я прыгаю на межпланетное расстояние. У меня есть двенадцать часов, чтобы вернуться. Если меня не будет через сутки — смело уходи в стазис и действуй по плану.

— Удачи, первый, — успел ответить напарник.

И я нажал на спусковой крючок.

Я думал, что готов почти ко всему. Но то, что оказалось передо мной, было настолько удивительно, что я выпал из «особого режима» и замер на некоторое время с открытой челюстью.

На самом деле я, конечно, не рассчитывал, что сразу смогу обнаружить что-то интересное. Слишком много было неопределённостей для восстановления картины произошедшего. После столкновения могли пройти годы, и даже десятилетия. Более крупные обломки могли равномерно распределиться по эллиптическим орбитам или вовсе улететь за пределы системы, если энергии столкновения было достаточно. В мои планы входило отыскать хотя бы часть из них и проверить, нет ли следов искусственного происхождения. При максимуме везения, как я думал, удалось бы даже опознать, что за цивилизация это устроила; имеют ли Создатели к этому отношение или нет.

Конструкция, возле которой я оказался, могла бы показаться ажурной, если бы не её масштабы. Это был шар, состоящий из переплетений плавно изгибающихся колонн, ферм и арок, упирающихся друг в друга под самыми немыслимыми углами. Ближайшая ко мне колонна (я измерил с помощью лазера) была больше сотни метров в поперечнике. И она выглядела жалкой соломинкой среди других элементов.

Шар медленно, но всё же заметно для глаза вращался. Точные размеры объекта с помощью дальномера определить не удалось — мешало слишком маленькое расстояние и угол обзора. По примерным прикидкам не меньше пятидесяти километров диаметре.

Эта штуковина обладала достаточным гравитационным полем, чтобы я медленно начал на неё падать. Очень удобно — не нужно тратить рабочее тело газовых двигателей скафандра, или входить в режим, чтобы использовать тюрвинг. Хотя, конечно, стоило наблюдать за скоростью сближения, а то в невесомости и вакууме, при отсутствии привычных ориентиров, очень легко переоценить свои возможности.

Шар продолжал медленно вращаться. Я пытался разглядеть, что находится внутри, за переплетениями конструкций — но мешали густые, постоянно меняющиеся тени, создающие невероятно пёстрый узор.

Скорость росла достаточно медленно. Это хорошо. Можно будет опуститься прямо на ноги, на ближайшую колонну. Главное только не переусердствовать с амортизацией удара, а то легко можно улететь обратно в открытый космос.

Падение должно было продлиться минут десять-пятнадцать. Я активировал систему питания. Где-то в районе подбородка загудело, и через секунду перед моими губами появилась гибкая трубка. Питательный раствор на вкус и по консистенции напоминал сырое куриное яйцо. Но привередничать не приходилось. По крайней мере, со своей задачей он справлялся отлично, силы быстро прибывали.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда шар обернулся на четверть, я, наконец, увидел след случившейся когда-то катастрофы. Значительная часть ажурных конструкций была грубо выломана и смята. След от столкновения напоминал гигантскую траншею, километров пяти глубиной и не меньше десяти в длину. Значит, объект, с которым столкнулся шар, прошёл по касательной. Можно было войти в режим и попытаться восстановить траекторию, чтобы обнаружить виновника катастрофы, но я решил отложить это на потом. Времени в обрез. Нужно максимально обследовать эту ажурную сферу. Вдруг там внутри что-то ещё полезное, вроде тюрвингов?

О том, что там, среди хитросплетений конструкций, может быть нечто не только не полезное, но и смертельно опасное, я старался не думать.

Вблизи поверхность колонны напоминала самый обыкновенный камень. У меня даже возникло подозрение, что вся эта конструкция была аккуратно высечена из цельного метеорита. Но к чему такие невероятные сложности? В чём практический смысл этой конструкции? У меня не было ни малейших идей на этот счёт.

Аккуратно погасив инерцию, я опустился на колени и, осторожно оттолкнувшись обеими руками, поплыл вдоль балки, к её краю.

Поверхность сферы, даже с очень слабой гравитацией, давала чёткое ощущение верха и низа. Поэтому, когда я перегнулся через край и глянул вниз, у меня даже голова закружилась и ладони немного вспотели. Многокилометровая пропасть с ажурным переплетением каменных поверхностей выглядела очень опасной. Мне даже пришлось пересиливать себя, чтобы начать спуск.

«Что, если внутри нет ничего, кроме этого каменного безумия? — думал я, — только время зря потеряю… может, вернуться и найти то, что оставило след?»

Я тоскливо посмотрел наверх, вслед уплывающей ввысь балке. Но продолжил спуск. Очевидно же, что эта сфера — искусственное происхождение. Значит, тут должны быть другие следы деятельности чужого разума. Надо только хорошенько поискать.

8

Постепенно ускоряясь, я углубился километров на десять вглубь сферы. Время летело удручающе быстро, а кругом как было нагромождение ажурных каменных конструкций, так и оставалось. Разве что солнечный свет на такую глубину уже не проникал. А мощный луч нашлемного фонаря казался удручающе слабым в этом царстве камня и тьмы.

Мне с огромным трудом удавалось побороть искушение немедленно вернуться назад. А ещё со временем я заметил, что внутренности этой штуковины здорово давят на психику. Нет, у меня больше не было приступов страха высоты. Просто почему-то менялось ощущение времени. В какой-то момент я понял, что без часов просто не смог бы контролировать его ход. Тогда я активировал таймеры информационной системы скафандра, и настроил их, чтобы давали звуковое оповещение каждые пятнадцать минут. Стало немного полегче. Но всё равно, с головой происходили странные вещи. В какой-то момент мне стало казаться, что внешний мир, тот, что лежит за пределами сферы — нет, он не исчез — но как-то вдруг разом потерял значение. Масштаб и глубину. Стало казаться, что нагромождение каменных структур и есть настоящий мир, подлинное «здесь и сейчас», которое и называется жизнью. А всё, что происходило раньше — просто подводило меня к этому моменту.

Это ведь счастье — плыть в вечной тишине и гармонии.

Разве что свет мешается.

Зачем я его включил? Ума не приложу.

Глупо как-то.

Я уже потянулся к выключателю, но в последний момент титаническим усилием воли сбросил морок. Трясущимися руками схватился за ближайшую колонну, и собрался что было сил рвануть в обратную сторону — туда, куда указывал инерциальный датчик.

Но в этот же момент у меня словно пелена с глаз упала.