Леди Каладана - Брайан Херберт Страница 10

Кого-то может устрашить меланж – его уникальные преимущества, его денежная стоимость, безудержная потребность в нем всей Империи.

Кого-то может подавлять мысль о специи и о факте, что ее находят только на одной планете во всей известной вселенной, о том, что ее приходится добывать в адских условиях, о том, что величайшие державы добиваются благосклонного разрешения императора на разработки песков Арракиса.

Но никто не может отрицать специю. Это все равно, что отрицать воздух и свет.

Барон Харконнен, не обращая внимания на нестерпимый зной и пыль, пренебрег безопасностью и снял с лица маску. Оказавшись беззащитным перед едкой атмосферой, он закрыл глаза и сделал глубокий уверенный вдох, упиваясь сухостью воздуха. Он перестал слышать надоедливый скрежет механизмов обогатительного завода в Оргизе, предприятия, построенного в отдаленном каньоне.

Он просто пил отчетливый аромат корицы, острый, мощный и головокружительный. Этот аромат обжигал ноздри и легкие, наполнял их восхитительным богатством. Специя!.. Везде. И она принадлежала ему – особенно здесь, потому что даже Шаддам IV не знал об Оргизе и не мог обложить его продукцию дополнительным налогом.

Однако всего несколько секунд спустя трескучий сухой воздух начал раздражать нос и глотку. Барон вздохнул еще раз и провел языком по щекам. В воздухе витала сырая и первозданная специя, а он предпочитал употреблять ее в очищенном виде и в умеренных количествах, в более цивилизованной обстановке.

Барон вставил в нос фильтры и снова надел маску. Кожа стала неровной и натянулась от невероятной сухости атмосферы. Когда он вернется в Карфаг, первым делом примет горячую ванну и велит слугам обработать его лосьоном. Очень скоро он отбудет на Кайтэйн, чтобы встретиться с императором, но сейчас надо завершить инспекцию нелегального предприятия.

Оргиз построил его отец восемьдесят лет назад, когда семейству Харконненов даровали титул сиридара-губернатора Арракиса. Обогатительный завод разместили в замкнутом не нанесенном на карты каньоне, дно которого представляло собой обширнейшую площадку, окруженную высокими стенами. Предприятие спрятали от чужих глаз, от всех, кроме тех, кто знал, где его искать. Под руководством Дмитрия Харконнена Оргиз производил много, очень много меланжа.

Потом в замкнутый каньон нашел путь проклятый червь – или его умудрились засунуть туда злоумышленники-фримены? – и все разгромил. За несколько десятилетий заброшенный завод стерли с карт.

Барон осмотрел новые башни-хранилища, упаковочные линии и компрессионные емкости, заново вымощенное взлетное поле, с которого можно вывезти всю продукцию сразу. За счет больших усилий в течение последних нескольких месяцев Харконнену удалось восстановить комплекс для новых махинаций совместно с КАНИКТ. Металлические башни уже покрылись пылью и жирной смолой, их изъел агрессивный воздух Арракиса, но оборудование работало, а завод производил специю.

В Империи уже давно забыли о существовании Оргиза; специя, которую делали здесь, не фиксировалась ни в каких документах, о ней не знал даже всеведущий граф Хасимир Фенринг, министр специи. Ни одно здание, ни один корабль не пометили эмблемами дома Харконненов, ни один работающий здесь человек не имел никакого официального отношения к барону. Завод в Оргизе производил секретные партии специи во исполнение соглашения с пожизненным директором КАНИКТ Малиной Ару. За всем скрежетом и грохотом, царившими вокруг, барон явственно слышал сладостную музыку колоссальных прибылей.

К барону подошел его племянник Раббан, который тоже не носил ни формы, ни эмблем. Великана с ног до головы покрывала пыль, а на левой щеке виднелось пятно машинного масла. Глубоко посаженные глаза смотрели жестко, под стать каменным стенам каньона. Раббан снял ротовую маску, отхаркнул мокроту и сплюнул ее на землю, чем немало бы шокировал уроженцев Арракиса.

– Еще две партии готовы к отгрузке, дядя.

Резким движением подбородка Раббан указал на взлетное поле, где уже болтались на подвесках два неброских грузовых судна с разогретыми двигателями. Тяжелые самосвалы доставили к ним лотки с упакованной специей.

– Груз меланжа, не маркированный. Отследить его происхождение невозможно. Никто не докажет его связь с Домом Харконненов.

Барон неодобрительно хмыкнул.

– Меланж? Какой меланж? Ты хочешь сказать: «Стерилизованные геологические пробы, направленные для исследования на Хагал»?

Именно такую уловку они придумали, чтобы не привлекать внимания к грузам.

Раббан дал волю алчности.

– Теперь, когда с наших операций снято подозрение, не пора ли этим воспользоваться? Мы можем удвоить объем производства и увеличить наши поставки КАНИКТ. – Он помолчал и довольно рассмеялся. – Мы всегда сможем построить новую сокровищницу, если доход станет слишком велик.

– Не бей удачу по лицу, Раббан, – ответил барон. – Фенринг ошибочно полагает, что ему удалось поймать и покарать вожака контрабандистов. Не станем накликивать новые несчастья.

Он до сих пор испытывал облегчение от того, что дому Харконненов удалось ускользнуть от разоблачения. Император Шаддам с графом Фенрингом и его несносным недоделанным ментатом Гриксом Дардиком предположили существование тайных операций и пришли к выводу, что значительная доля дохода от торговли специей присваивается прямо под носом у императора.

Барон считал, что достаточно хорошо скрыл следы, а Малина Ару спрятала концы так, что до них едва ли докопаются имперские ментаты-аудиторы, но Фенринг продолжал копать… и почему-то обвинил в незаконных операциях не того человека. Руллу, жену известного контрабандиста Эсмара Туэка, признали ответственной за воровство специи; вину ее «доказали», и преступницу казнили. Пиратство пресекли, по крайней мере, официально, и Империя перестала выслеживать черные рынки. И это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Совершенно необъяснимым образом барону и КАНИКТ удалось избежать смертельного удара, и Харконнен не намеревался попусту тратить время этой отсрочки.

– Мы будем продолжать операции с величайшей осторожностью, Раббан. Нас сильно напугали. Ур-директор балансирует на грани.

– Она все равно хочет нашу специю, – упрямо сказал Раббан. – Она возьмет столько, сколько мы отправим.

Барон видел, что самосвалы закончили погрузку меланжа в платформы.

– Все желают нашей специи. Но если мы хотим и впредь сохранять контроль над ней, придется запастись терпением.

Лицо Раббана омрачилось, но он кивнул. Приходилось исполнять распоряжения дяди, нравилось это Раббану или нет.

– Оставляю тебя командовать дальше, племянник. Продолжай операции, но, что еще важнее, соблюдай все меры предосторожности. – Барон помолчал и улыбнулся. – И продолжай выколачивать прибыль. У нас есть предприятия на Гайеди Прим, промысел китового меха и рыболовство у тебя на Ланкивейле, но нет ничего и близко подобного специи.

Барон бросил прощальный взгляд на предприятие.

Раббан не обладал ни живым воображением, ни способностью к провидению, но он проявлял компетентность, если его деятельность направлялась в нужное русло, а трудность задачи не выходила за пределы умственных способностей.

– Я отбываю на Кайтэйн для встречи с императором, – сказал барон. – Заверю его, что все хорошо и что Наблюдателю за специей нет никакой нужды так бдительно следить за нашими операциями.

Раббан отвернулся, чтобы, перекрывая адский шум, выкрикнуть распоряжения рабочим. Барон несколько мгновений смотрел на племянника, чтобы уверить себя, что все будет хорошо, а затем