Артем Каменистый - Рай беспощадный Страница 107

Умеет гад быть полезным — при любой власти на теплое местечко пробирается.

Из хижины выбралась Дина, сонно спросила:

— С кем ты говорил?

— С Рыжим. Ты поспи — рано еще.

— Как рано? Солнце уже поднялось. А почему на кухне никого нет?

— Спят все. После вчерашнего. Но вообще ты права — пора это прекращать… Дин — может ты и займешься кухней пока? Временно? Хотя бы сегодня? Девочек найди, которые там работали, и проверь, сколько у нас припасов. Не работали несколько дней — мало, наверное, осталось.

— Я вчера еще проследила, чтобы с корабля все принесли. Но в поселке не считала остатки.

— Спасибо. Ты молодец. И это… Извини — лежанку занял твою.

— Ничего — тебе нужнее. И вообще — тебе можно в штаб переселиться, или пустую хижину взять себе. От старших осталось несколько.

— В штабе мне делать нечего, а хижина и эта устраивает.

— Максим, а куда автомат девать? Он так у меня и остался.

— Держи при себе пока. Не расставайся с ним. У нас сейчас такой бардак, что тебя без него, наверное, никто слушать не станет. Оружие теперь не просто оружие…

— Что, с автоматом всех заставлять придется?

— Вряд ли до этого дойдет, но временно будешь ходить так — здесь тебя некоторые не любят. Дальше посмотрим, а пока просто держи его под рукой.

— Тогда давай поменяемся оружием. Автомат солиднее… наверное. Тебе больше идет. Тем более он не заряжен… наверное.

— Как не заряжен?!

— Когда тот гот напал, который с пистолетом был, Муса не смог выстрелить.

— И ты не перезарядила потом?!

— Я не умею. Знаю, что на эту штучку нажимать надо, и все.

— Толпе угрожала незаряженным?!

— Ага.

Макс не выдержал, громко расхохотался. На его смех из ближайших хижин начали выглядывать люди, таращились недоуменно, не понимая причину веселья. Дина, протягивая ему автомат, тоже улыбнулась — бледно и несмело.

— Ладно, воительница, если понадоблюсь, то я у Эна.

«Шамана островитян» Макс застал за нехорошим занятием — тот резал живого человека.

Из штаба вынесли большой стол, положили на него Бизона. Олег, держа в каждой руке по зеркальцу, направлял на рану солнечные зайчики, а Эн копался в ней каким-то сверкающим тонким инструментом. Рядом, взирая на это действо предобморочным взглядом, застыла Катя — поселковая медсестра.

Макс ее прекрасно понимал — самого замутило.

Эн, заметив его краем глаза, как ни в чем не бывало произнес:

— Ага! Вот и Максим подошел! Доброе утро! Если ты никуда не торопишься, возьми-ка вон-то зеркало и тоже подсвечивай.

Вот как от такого откажешься? Подавив вздох, Макс взял раскрытую пудреницу, начал ловчить, пытаясь направить солнечный свет на скверно выглядевшую рану. У Бизона обрили полголовы, над проломом, сделанным обухом топорика, разрезали скальп. Эн, оттянув кожу в разные стороны, обнажил кости и сейчас, поддев один обломок, осторожно его вытаскивал.

От такой картины едва не стошнило — с трудом удержался. Хоть Максу уже доводилось убивать и калечить, но подобные зрелища ему не нравились.

— Екатерина — помогите, пожалуйста. Придержите за уголок.

Позеленевшая девушка ухватилась за край кости сверкающими щипчиками, Эн, безуспешно поработав скальпелем, взялся за что-то зловещее, похожее на инструмент законченного садиста, вздохнул:

— Вот в такие моменты проклинаю Анфису — второй руки очень не хватает.

Проследив взглядом, как осколок черепа Бизона падает в косовую чашу, Макс, с трудом сдерживая рвотные позывы, ошеломленно пробормотал:

— Вы ведь не хирург!

— Наконец хоть кто-то об этом вспомнил. И что дальше? Есть другая кандидатура?

— Нет, но…

— Я изучил ночью весь раздел, посвященный травмам черепа и мозга — примерно знаю что делать. Опыта только не хватает…и второй руки.

Макс хотел было сказать, что от такого дилетантского лечения Бизон, скорее всего, умрет еще быстрее, но передумал. Так или иначе, он вряд ли выкарабкается — лучше уж делать что-то не совсем правильно, чем вообще ничего.

Чтобы отвлечься от неприятного зрелища, перевел внимание на Олега:

— Мишаня умер.

— Ахха, — преувеличенно-печально произнес Олег. — Дикс загрыз. Такая драматическая трагедия, что аж слезы некуда девать. Глубоко скорблю.

Макс покачал головой, выразив свое отношение к неприкрытому цинизму товарища, и добавил:

— Рыжий рассказал. С утра прибежал на тебя жаловаться.

— Во как? Прям с утречка подсуетился? Почему-то не удивлен — он из тех людей, что без мыла в любой зад могут забраться.

— Меньше болтайте — свет дрожит, — пожаловался Эн.

— А фонариков разве в контейнере нет? — уточнил Макс.

— Есть, но свет от них мне не понравился… Екатерина — как, по-вашему: готово?

— Н-не знаю…

— Понятно… Ну что ж — теперь все это надо как-нибудь заделать.

— Он выживет? — не удержался Макс.

— Я сделал все, что мог — посмотрим. Но если выкарабкается, придется ему беречь голову. В черепе останется большое отверстие — мне пришлось убрать осколки костей, которые на мозг давили. Кожа зарастет, но малейший удар в это место и… Сами понимаете. Рану на лице зашили — она неопасна, только шрам останется. Разве что глаз… Ну его мы не подлатаем — увы. С плечами тоже проблемы — левое сильно воспалилось. Почистили, но неизвестно, что дальше будет… Если честно, удивлен — почему он до сих пор жив? Крови потерял при ранении и операции очень много, да и повреждения серьезнейшие. Или от природы сильный, или трясучка наградила повышенной регенерацией. Я давно замечал, что даже тяжелые травмы у ребят иногда залечиваются на удивление быстро.

— Эн… поговорить бы надо, — сказал Макс. — И тебя, Олег, это касается.

— Давайте закончим с ним, затем присядем, попьем чайку, и спокойно послушаем, что ты хочешь нам сказать.

Бизона отнесли в хижину, раньше принадлежавшую Шаху. Хозяину она больше не понадобится: голову его, сняв с кола, без особых церемоний похоронили в море; об остальном готы позаботились. В одиночестве он не останется — здесь еще Муса размещался, и почему-то Ленка осталась за ним присматривать. Хотя… Она ведь когда-то была подругой татарина, а теперь, когда он остался без девушки, получается, опять свободен. «Белоснежка» будет ухаживать за двоими, причем оба ее парни — один бывший, от которого забрали не добровольно; второй, возможно, нежеланный — не по своей воле к нему ушла.

Завидев Макса она почти прежним, вечно недовольным тоном, доложила:

— Тебя Муса сильно видеть хотел, когда в себя приходил.