Александр Дядищев - Тени Чернобыля Страница 11

Я лежал на влажной земле, вдыхал запах жухлых листьев и каких-то грибов, а бородатый тем временем вытащил из моих ножен на поясе стеклянный нож и снял с меня рюкзак, просто срезав лямки. Все это время чуть в стороне один из мародеров сидел на корточках и демонстрировал мне дырку ствола своего автомата. Справа аналогичным образом потрошили Караула. Все происходило в полной тишине – дисциплина у ребят была что надо. Ситуацию необходимо было ломать сейчас, иначе будут две очереди, два трупа и бородатая рожа будет каждый день отражаться в лезвии моего ножа.

– Командир… слышишь, командир, – просипел я. – Отпусти нас, а я тебе место секретное покажу, где хабара вам на год хватит. Сложили прошлый раз – вынести не смогли. Сейчас туда идем. Отпусти – я тебе карту дам и ловушки все покажу. А если хочешь – так и проведу.

Кроссовки приблизились к моему лицу, пахнуло давно немытыми ногами. Борода вплыла в поле моего зрения, маленькие глазки жадно поблескивали из-под кустистых бровей.

– Ну, говори, – сказал вожак, облизывая пересохшие губы. Волнуется значит, скотина. Зацепил я его.

– Чего это? – удивился я. – Прямо тут, при всех? Про Зону, про хабар, про ловушки? Ты чего, еще совсем баклан что ли? Который раз в Зоне-то?

Последние слова – нарочно в оскорбительном тоне. Так, сейчас будет пинок по ребрам, чтобы показать кто тут хозяин и… Вот гад, ударил, так ударил – не пожалел силы. Погоди, сука, доберусь я до тебя… Ну и?

Бородатый за шиворот рывком поднял меня на ноги и толкнул в сторону все тех же кустов, откуда до этого он и взял нас в плен.

– Погоди, Кабан, – сказал один из оставшихся мародеров. Подойдя ко мне, он одним ловким движением вытянул второй костяной нож из моих наручных ножен. – Вот теперь порядок.

– Да видел я нож, – недовольно отозвался Кабан, – что он мне этой зубочисткой сделает?

Я не стал вмешиваться в беседу и разубеждать их в качестве моих костяных лезвий. Просто двинулся к кустам. Мародеры продолжали обшаривать Караула, а один нетерпеливо дергал за веревки, пытаясь развязать горловину его рюкзака. Углубившись в заросли кустарника метров на сорок, я остановился и повернулся лицом к подходившему Кабану. Иллюзий у меня не было. Что бы я ему сейчас ни рассказал – он все равно меня здесь и хлопнет. В провожатые же взять не рискнет: знает, чем заканчиваются принудительные прогулки со сталкерами. Мне нужно было чем-то отвлечь его внимание и я уже собирался поведать ему какую-нибудь длинную легенду, как вдруг с того места, где держали Караула раздался удивленный вскрик и кто-то возбужденно заорал:

– Кабан! Иди сюда! Смотри, что мы тут…, – голос прервался, ударил автомат и Кабан повернул голову на звук.

Этого было достаточно. У меня была костяная спица в одном из швов, но теперь она была не нужна. Мой второй стеклянный нож висел в ножнах на тонком ремешке между лопаток. Одним слитным движением я вырвал его из-за ворота, одновременно делая шаг навстречу Кабану, который что-то услышал и стал поворачиваться. Автомат смотрел мне в грудь. Я нырнул в сторону одновременно ставя ноги в нужное положение, почти над ухом загремела очередь и в этот момент я оттолкнулся от земли, в прыжке взрезал Кабану обе руки, сбил его с ног, прижал всем своим весом к земле. Он завизжал пытаясь сбросить меня, потом начал перекатываться, пытаясь окровавленными руками что-то достать из-за пазухи и в этот момент я загнал ему свой клинок прямо под нижнюю челюсть. И откатился в сторону. Есть что-то ужасное и притягательное одновременно в агонии живого существа. Я – слабый человек. Не могу смотреть как умирают люди. Только что, я зарезал Кабана как обычную свинью и вроде бы выбора особого не было, но мне уже было жаль его.

Полежал секунд десять, прислушиваясь. В оглохшие от выстрелов уши возвращалась тишина. Кроме хрипов агонизирующего тела рядом, ничего не было слышно. Никто больше не кричал, не ломился через кусты на выручку шефу. Прекрасно. Теперь стоило вернуться к остальным участникам нашего милого пикника и восстановить, так сказать, статус-кво.

Секунд на двадцать я превратился в мародера. Ничего особенного у трупа не нашлось. За пазухой, куда Кабан тянулся в последний момент, лежал небольшой револьвер на пять патронов, во фляге на поясе – спирт, в ножнах – здоровый десантный нож, в карманах какие-то ключи, деньги, бумажки. Всем этим барахлом я побрезговал. Забрал только автомат. Потом выдернул из-под слипшейся от крови бороды собственный клинок и воткнул несколько раз, очищая, в податливую землю.

После чего, немного забирая влево, отправился посмотреть на развлечения стаи мародеров без вождя. Я надеялся, что Караул еще жив, но надежда эта была слабой, поскольку просто так даже мародеры не стреляют. Скорее всего Караул попробовал оказать сопротивление и получил свою очередь, а когда бородатый Кабан стрелял в меня, его коллеги решили, что это тоже казнь. И теперь роются в наших мешках. Ну и замечательно. Легче будет подобраться поближе. Я сменил магазин, передернул затворную раму, загоняя патрон в патронник и через пару минут, опустившись на четвереньки, уже осторожно выглядывал из травяного куста.

Развлечения у мародеров оказались так себе. Если лежание на земле со сломанной шеей вообще можно назвать развлечением. Четыре трупа расположились рядком, будто построившись для отхода в мир иной, автоматы были собраны в пирамиду, а собственно жертва, в лице Караула, на поле боя вообще не наблюдалась. Я готов был увидеть здесь все, что угодно, кроме локального отделения морга. Не найдя ничего лучшего, я вышел из высокой травы. Прошел немного вперед, присел на выступающий из-под дерна корень дерева. Лес по-прежнему тихонько шумел вершинами сосен и, словно ничего не случилось, продолжал ароматизировать смесь азота, кислорода и прочих газов ароматом вечно зеленой хвои. Вдохнув полной грудью этот необыкновенный воздух, я достал сигарету и погрузился в созерцание собственной тупости.

Дело принимало любопытный оборот. Мой полубезумный спутник, приехавший из большого города, такой наивно-грубоватый, такой погруженный в свои фантазии, только что положил четверых вооруженных людей. Голыми руками. А потом, по всей видимости, отправился выручать меня. И даже автоматом мародерским побрезговал. Снова навязчиво стал мерещиться удивленные глаза карлика.

С одной стороны это было неплохо. Без особых затей мы выпутались из неприятнейшей ситуации. С другой стороны, у меня появилось чувство, что меня обманули. Я воспринимал этого человека совсем по-другому, а в людях, до этого момента, разбирался вроде бы неплохо. Поэтому, когда Караул вынырнул из кустарника, и, заметив меня, радостно осклабился, смотрел я в его сторону весьма подозрительно.

– Как мы их?! – Радостно заорал подозреваемый, демонстративно не обращая внимания на мой пристальный взгляд. – Этот дурак тока в мешок полез, а я его – ррраз! По башке! А тут второй автомат поднял, а я…

– Брось, Караул, – сказал я почти обвиняющим голосом. – Кто ты такой? И что тебе надо в Зоне?

– Ты чего, Клык? – заволновался здоровяк, приближаясь ко мне с, протянутыми руками. – Ты чего? Повезло ж нам! Здорово же! Пойдем! Пора дальше идти!

– Еще один шаг – и ты кандидат в покойники, – сказал я спокойно, доворачивая ствол автомата. Он замер. Лицо удивленное, растерянное, а взгляд внимательный, жесткий, оценивающий. Как же я тебя сразу не раскусил, морда Караульная? Настоящий подготовленный убивец вторые сутки морочил мне голову, а я все сюсюкал да носился с ним как с полным бакланом. – Значит так, – сказал я самым неприятным своим голосом. – Либо сейчас ты сядешь там, где стоишь и расскажешь мне всю правду, да так, чтобы я тебе поверил, либо я прострелю тебе ногу и уйду в Зону. А дальше делай что хочешь.

Его лицо вновь стало печальным, как и вечером накануне, когда он рассказывал мне свои байки. Разведя руки в стороны, он демонстративно медленно сел на корточки, потом перекатился на бок и замер в полулежащем положении.

– Я не врал тебе, Клык, – сказал он мягко. Все что я позавчера рассказал тебе – истинная правда.

– Тогда объясни. Четыре автомата против голого кулака – не самый выгодный расклад. Откуда у экстрасенса замашки профессионального киллера? – Автомат в моих руках продолжал гипнотизировать человека напротив. – И почему, карлик который не известно как очутился в лесу, не почуял нас?

– Я не экстрасенс, Клык, – сказал он по-прежнему дружелюбно.

– Да я уж догадался, – отозвался я ядовитым голосом. – Правда не сразу. Какой из тебя экстрасенс? Скорее уж святой монах, воин во славу веры и асассин в одном лице. Прямо орден Тэмплиер какой-то.

– Мы не любим, когда нас так называют, – продолжал он, как ни в чем не бывало. – Шарлатаны дискредитировали смысл слова «экстрасенс». А я же не родился в этом тайном обществе. До того, как принять посвящение, я служил в армии, и неплохо служил, уверяю тебя, потом дал в глаз одному полковнику и в течение недели стал гражданским лицом. Я умею обращаться с оружием и могу неплохо врезать по морде, ну и что с того?