Андрей Буторин - Дочь небесного духа Страница 11

К Наде почти уже вернулось хорошее настроение, если бы она не подумала вдруг: «Интересно, пригодились ли ему мои «уроки», когда он был с Шекой?..» Воспоминание об измене Нанаса, пусть вынужденной, пусть совершенной еще до их свадьбы, вновь вернуло мысли девушки к ее собственной «измене», а точнее, ее вновь обуял страх от того, что ее чувства и даже, отчасти, тело оказались способными на такое. Надя поняла, что если она срочно не прогонит эти кошмарные мысли, то так и не заснет до утра; для чего решила подумать о чем-то по-настоящему, физически страшном. Например, о Великой рыбе. Кто она такая? Наверняка мутант, вряд ли такое чудище водилось в этих краях раньше – ни о чем подобном она ни читала, ни слышала от бати, мичмана Никошина, – некогда заядлого, по его рассказам, рыболова. Да и что удивляться такой мутации, которая всего-то увеличила некий вид рыбы в размерах. Куда удивительней те же разумные собаки, соплеменники и наполовину «братья по крови» Сейда, или ужасный и жестокий Белый змей, которого ненароком привели за собой к Полярным Зорям варвары. Уже после разгрома диких полчищ эти жуткие создания несколько раз нападали в лесу на охотников, и пришлось провести настоящую облаву на них, чтобы уменьшить подобную опасность впредь. В городе нашелся старый ученый, занимавшийся прежде, еще во времена до Катастрофы, вопросом воздействия неблагоприятной среды на животный мир Кольского полуострова. По его убедительной просьбе охотники доставили ему тушу Белого змея, и после ее тщательного изучения ученый подтвердил звучавшую ранее версию о том, что это жуткое создание и впрямь произошло от добродушных в общем-то тюленей, обитавших когда-то в Кандалакшском заливе Белого моря. Что это было – нелепой ошибкой природы или ее жестокой шуткой, своеобразной местью людям за то, что они натворили с собственным миром? Впрочем, люди, возможно, и сами – фатальная ошибка природы. Не создай она их – мир бы продолжал процветать. А так…

Мысли об ошибках вообще заставили Надю вспомнить о таковых, совершенных ею самой. Например, то, как она восприняла, а точнее, ни в какую поначалу не хотела принимать милейшую Светлану Александровну, бывшую сожительницу ее отца, Семена Будина. Глупая дочерняя ревность!.. Настолько глупая и постыдная, что до сих пор при воспоминании об этом краска заливала лицо и хотелось провалиться сквозь землю. К счастью, Надя сумела не только подружиться со Светланой Александровной, но и полюбить ее, почти как мать. Несчастная женщина так просилась с ними!.. Она тоже хотела побывать на месте гибели любимого человека. А еще она очень боялась отпускать от себя Надю, вбив отчего-то в голову, что она ее больше никогда не увидит… Хорошо бы, чтобы вот это-то как раз оказалось ошибкой!

Вспомнилась и еще одна ошибка, едва не обернувшаяся большой трагедией. Правда, ошиблась тогда не только Надя, но вины с себя она все равно не снимала. Это случилось во время осады «рая», когда Нанас привел на Кольскую АЭС Сейда и еще трех псов-телепатов, чтобы они с помощью установки Потапова создали ментальное поле, способное отогнать от стен станции врага[10]. Тогда Надя, Нанас, Ярчук, Гор и будущий мэр Киркин приняли решение испытать установку, для чего отошли подальше от установки, чтобы ее воздействие не убило их или не свело с ума. Но в пылу эмоций и в суматохе событий никто из них не подумал тогда о многочисленной охране, остававшейся внутри периметра станции! Никто, ни один из них, в том числе и она, Надя!.. Тогда люди не погибли только по счастливой случайности. Как оказалось впоследствии, при доскональном изучении установки, ее создатель – гениальный изобретатель Виктор Потапов – сознательно рассчитал и сделал так, чтобы опасная для человека величина поля возрастала постепенно, набирая максимум непосредственно за периметром, затем вновь затухая уже из-за потери мощности. Это было весьма логично, ведь поле должно было воздействовать как раз на тех, кто находится вне периметра станции, а не внутри него. Собственно, тогда, наверное, не смогли бы работать и сами «операторы» установки, становясь жертвами созданного ими же поля. Но ведь Надя сотоварищи знать этого не могли! И по счастливой случайности на периметре происходила в тот момент смена постов, когда в зоне, где поле уже ощутимо воздействовало на психику, оказалось лишь десятка полтора охранников, отделавшихся, если здесь уместен каламбур, «легким испугом».

А еще Надя вспомнила их старого знакомого – большеногого мохнатого великана, едва не убившего ее в самом конце их первого путешествия[11]. Потом этот ужасный монстр оказался вовсе не таким страшным; напротив, узнав о его горе, о потере любимой, он стал вызывать в ней сочувствие и даже что-то похожее на нежность… А потом он подошел к Наде, наклонился к ее уху и прошептал: «Выйди-и-иии! Мне тебе нуш-ш-шно ш-ш-што-то с-с-ссскас-с-сссать!»

«А целоваться не полезешь?» – спросила она у великана и… проснулась. А проснувшись, сразу почувствовала, что Нанаса рядом нет.

Сначала девушка подумала, что уже наступило утро и остальные уже встали. Но, повернув голову, она увидела, что Гор и Селиванов продолжают спать. Впрочем, чтобы узнать об этом, можно было не поворачиваться – богатырский храп продолжали издавать оба, просто она к нему уже притерпелась, а потому не сразу обратила на него внимание со сна.

Но где же тогда Нанас?.. Впрочем, где он может быть – наверняка вышел по нужде, не бросил же он ее тут!.. Здравая мысль успокоила Надю, и она снова заснула, на сей раз уже до самого утра.

А утром муж огорошил ее неожиданным известием.

– Ты знаешь, с кем я ночью встретился?.. – спросил он, уведя ее от палатки, откуда, позевывая, выползали Селиванов с Гором.

Надя как раз повязывала черного цвета бандану, которая заменила в лесном походе привычную ей пилотку подводников, но от услышанного снова сдернула ее с головы.

– С «большеногим»? – неожиданно для себя выпалила она.

– Да… – изумился, округлив глаза, Нанас. – А ты откуда знаешь? Подглядывала?..

– Да ты что?! – вспыхнула девушка. – Ты это всерьез или дуркуешь? Чтобы я за тобой шпионила?! Ну ты даешь, муженек…

– Дуркую, дуркую! – испуганно воскликнул супруг. – Но как ты узнала?

– Он мне приснился, – буркнула и в самом деле немного обидевшаяся Надя и вновь стала завязывать бандану.

– Вот и я сначала подумал, что мне снится, как он меня зовет…

– В каком смысле «зовет»?

– Ну, мысленно, конечно. Что-то вроде: «Выйди, надо сказать тебе что-то легохонько!»

Надя вздрогнула.

– Я тоже это «слышала»… Только без «легохонько». Но я думала, что это просто сон.

– Мне тоже без «легохонько», это я уже сам… В общем, я выбрался из палатки, а там уже Сейд меня поджидает. Без него-то, сама знаешь, меня бы «большеногий» не «услышал». Вот мы и пошли. Тот неподалеку нас ждал. Поговорили…

Надя только теперь заметила, что супруг выглядит непривычно печальным и даже тревожным.

– И что же он тебе сказал? – попыталась заглянуть она в глаза Нанасу, но тот их быстро отвел в сторону.

– Да так, ничего особенного. Сказал, что рад встрече, что он завел новую семью, что все у него хорошо.

– И все?.. – прищурилась Надя.

– А что еще?

– Я-то откуда знаю? Это же ты с ним говорил. Только ты почему-то после этого разговора смурной какой-то.

– Это я не после разговора, – буркнул супруг. – Просто мы сейчас пойдем… сама знаешь, куда. Вот я и вспомнил… И я за тебя переживаю. Тебе ведь еще тяжелей там будет, наверное.

– Не переживай, – Надя потрепала рыжую шевелюру Нанаса. – Я справлюсь. Ты не забывай, что я отца не знала и даже никогда не видела, так что огромного горя я в любом случае не испытаю. Но побывать мне там надо. Это мой долг. Так что быстренько завтракаем – и почапали! Да, умыться не забудь!

– Я уже умывался! – обиженно воскликнул муж.

– В озере?

– Ну да. Где же еще-то?

– А как же Великая рыба?

– Ой, а я и забыл… – побледнел Нанас.

– Значит, не соврал, точно умывался, – улыбнулась Надя.

Глава 6

На месте крушения

Утро выдалось спокойным, тихим и солнечным – таким удивительно уютным и мирным, что существование вокруг неприветливого, зараженного радиацией, а кое-где и низменными людскими страстями мира казалось нелепой выдумкой или кошмарным сном. Озеро с саамским названием Луявр, звучащим по-русски как Ловозеро, раскинулось под синим безоблачным небом большим гладким зеркалом, обрамленным зеленой рамкой низкого северного березняка и круглолистных осин.

Надя невольно залюбовалась пейзажем. Проведя всю свою жизнь, за исключением последних четырех месяцев, в подводной лодке, запертой в гроте под скалами, она почти не видела дневного света, а те недолгие вылазки, в которые брал ее иногда с собой мичман Никошин, вовсе не подходили для любования окружающими красотами – нужно было смотреть в оба, чтобы тебя не сожрала какая-нибудь мутировавшая тварь. Да и радиация в окрестностях Видяева не позволяла долго разгуливать под открытым небом. В Полярных Зорях, конечно, оказались совсем другие условия, но и там девушке было не до прогулок. Сначала – осада варваров, потом – усердная работа, восстановление порушенного… Так что сейчас она едва ли не впервые в жизни спокойно наслаждалась видами родной северной природы. Ну, почти спокойно. Надя вспомнила о возможной погоне и с досадой поморщилась. Неужели ее никогда теперь не оставят в покое эти напасти?..