Макс Острогин - Икра будущего Страница 11

— Дай мне, — сказал я.

Голос сел, так что я, наверное, не сказал, а прошептал.

Алиса тоже что-то сказала, только я не услышал, слух, наверное, тоже замерзает.

Она сдернула маску, и ветер тут же раскидал ее волосы. Она показала мне гранату, ухмыльнулась дико, дернула за кольцо.

Нет, это, определенно, снежное безумие. Достало, зацепило, теперь у нее в голове поют свои дикие песни сирены, обещают, зовут, насмехаются, велят взять гранату, обнять гранату, станцевать с ней быстрый зажигательный танец. А пальцы у нее замерзли, это видно, ногти почти фиолетового цвета, долго она такими пальцами гранату не удержит. Еще чуть, и разожмет.

Срыв. Она все-таки сорвалась…

Я шагнул, она отступила, я шагнул еще, а потом сразу прыгнул. Сбил Алису с ног, обхватил, и мы покатились по снегу. Пытался поймать ее руки, Алиса не давалась, хохотала, порывалась меня укусить, кричала что-то неразборчивое, определенно снежное безумие, потом я все-таки поймал ее за руки. Граната оказалась теплой.

— Отдай!

Алиса не уступала. Тогда я поступил просто — вывихнул ей мизинец, думал сломать, но нет, проявил человеколюбие. Алиса вскрикнула, я вывернул из ее пальцев гранату и отшвырнул в сторону, как можно дальше.

— Ложись! — крикнул я Егору.

Взрыв в снегу прозвучал глухо, игрушечно, нас засыпало твердыми ледяными комьями, и тут же мы ухнули вниз. Наст провалился, все вокруг провалилось в белую яму, точно разверзлась под нами круглая ледяная пасть.

Если бы не снег, мы бы разбились. Потому что падали мы долго, секунды полторы. Под нами оказалась многометровая перина, она смягчила удар, я его вообще почти не почувствовал, гораздо болезненнее оказался снег, обрушившийся сверху.

От встряски я начал думать скорее. Несколько секунд, именно столько у нас оставалось. Снег продолжал сыпаться, вот-вот он должен был сползти на нас лавиной — слишком много его скопилось на поверхности.

Стадион. Очень похоже. Я видел такое. Стадион со стеклянной крышей, чтобы можно на коньках и летом кататься, их много настроили. Крыши на снег не рассчитаны, просели, а тут как раз и граната. Провалились. Повезло. А может, и нет.

Я выдрался из сугроба и почти сразу наткнулся на Алису. Она лежала лицом вниз, рот был забит снегом, некогда разбираться, я схватил Алису за шиворот и поволок в сторону. Почти на ощупь. Наткнулся на столб, оставил ее под ним. Вернулся в снег. Темнота сгущалась. Сверху еще немного пробивался свет, но с пребывающим снегом его становилось все меньше. Егора не видно.

Я стал разгребать снег. Егора могло завалить глубоко, он мог уже задохнуться, слишком много, слишком много снега…

Звон.

Назойливый и веселый, не зря его Егор таскал, не зря, теперь в его коллекции будильников появится новый достойный образец — тот, что спас жизнь хозяина. Будильник звонил совсем рядом, я нырнул в снег, нащупал ногу Егора и принялся откапывать. Показалась вторая нога, я схватился за обе, потянул, вывернул Егора на воздух. То же самое. Захлебнулся.

Отволок его к Алисе.

Надо спешить. Карбидка не загоралась, вода в баллоне замерзла. Скоро стемнеет, нужен огонь…

Огляделся. Нужно что-то поджечь, срочно, хотя бы для света…

Справа темнели непонятные фигуры, сначала мне показалось, что люди, фигуры в человеческий рост, некоторые выше, я выхватил нож и шагнул к ним, не хватало на каких-нибудь стадионных упырей наткнуться. Но это были не призраки.

Елки. Повезло, провалились в подземный лес, где растут елки. Смолистые деревья, горят — лучше не придумаешь, я шагнул к ближайшей.

Ненастоящие. Пластмассовые. Сначала не поверил, что так может быть, зачем кому-то игрушечные елки… Но размышлять было некогда. Сорвал с пояса бутылку со спиртом, плеснул на деревцо. Чиркнул огнивом. Елка нехотя разгорелась. Я вернулся к Алисе и к Егору. Проверил пульс. Прослушивался у обоих, значит, только сознание потеряли, это хорошо. Ножик. Сунул в горящую хвою, досчитал до десяти. Наклонился над Егором, приложил кончик ножа ему к щеке.

Егор заорал, сел, схватился за лицо. Жив.

— Ты что делаешь?! — осоловело спросил он.

Я хлопнул его по носу, по кончику, чтобы не сломать. Чтобы кровь потекла, чтобы больно стало, кровь согревает, боль будоражит мозг.

— Ты что? — тупо осведомился Егор. — Зачем дерешься?

Я поймал его за уши и как следует дернул.

Егор заорал. Все, значит, в порядке. Конечно, может, у него там внутри оторвалось что-нибудь, но это после.

Занялся Алисой. Тут ножом прижигать нельзя, не хотелось, поэтому я стал просто растирать уши. Потеряла сознание, переохладилась, может и не очнуться. Надо согреть.

Егор поднялся на ноги.

— Огонь разведи! — приказал я.

— Из чего?

— Из елок. Поищи, нужен костер с ровным жаром, лучше три штуки вокруг, ты знаешь.

Егор принялся рубить пластиковые елки. В жизни не видел ничего глупее — рубку пластиковых елок Хотя похоже, что горят они неплохо, мне хотелось подумать — зачем их вообще используют, наверное, для красоты, наверное, ими топят праздничные печи, но времени на это не оставалось. Заняться Алисой. Кожаная куртка задеревенела, снималась с хрустом, ее бы молотком отстучать… Разрезал подмышками, содрал. Под курткой оказался полосатый свитер, не знаю, где Алиса его раздобыла, мне понравился, с высоким горлом, сразу видно, что теплый. Девчонки в одежде разбираются, этого не отнять. Одежды-то уже толком не осталось, а они в ней разбираются… Наверное, это природа.

Свитер сухой, снимать смысла нет, я подхватил Алису на руки, нечего на холодном полу валяться. Хорошо бы сейчас бумаги. Старый мир был богат бумагой, мы попали в часть старого мира, надо поискать вокруг.

— Егор! — позвал я.

Егор отстал от елок, повернулся.

— Сделай факел из елки, — приказал я.

Егор принялся вертеть факел.

Я продолжал держать Алису. Она была не очень тяжелая, но я в последнее время изрядно ослаб, не очень удачный выдался год, не очень удачная выдалась жизнь. Наверное, долго я ее не смогу удержать. Минут пять еще.

— Давай скорее! — попросил я.

Егор намотал факел, поджег, протянул мне. Я перекинул Алису на плечо, взял огонь.

— За мной.

— А костры? А елки?!

— Прихвати пару штук.

Я двинулся вперед, раздвигая темноту факелом.

Это оказался совсем не стадион. Не знаю, для чего это предназначалось, для общих собраний, скорее всего. Слишком много пространства. А предметов мало. А те, что есть, непонятно к чему предназначаются. Никакой бумаги. Скорее всего, тут уже побывали, все полезное давно вынесли, осталось барахло. Гитары. Швейные машины, я не знал, как именно они выглядят, но так было написано, и еще написано, что они хорошие, шьют в два стежка. Керамическая плитка. Ванны. Видимо, все-таки не общественный центр, магазин. Наверное, строительный, или что-то в этом роде. Тачки, насосы, лопаты. Здесь было полным-полно лопат, причем всяких — больших, маленьких, ломов, цепей — целый отдел посвящался цепям — зачем раньше столько цепей требовалось? Ничего из всего этого не подходило. Алису требовалось срочно согреть. Немедленно.

— Может, ее растереть? — спросил Егор.

Сзади грохнуло, в спину ударил холод. Снег, скопившийся вокруг дыры, провалился внутрь, вовремя убрались.

— Растереть! Спирт же еще остался…

— Поздно растирать. Ей сейчас нужна вода горячая.

— А если его выпить? — Егор потрогал горло. — От спирта ведь тоже тепло становится.

— Нельзя, сердце может не выдержать. Сюда. Ох ты…

Это был отдел холодильников. Они стояли рядами, как белые, хорошо почищенные зубы, я свернул к ним, холодильники — то, что надо. Алису положил на подвернувшийся стол, велел Егору караулить, чтобы не навернулась, и осторожно потирать ей уши.

— Зачем нам холодильники? — глупо спросил Егор. — И так холодно…

Я не ответил, выбрал самый большой, в полтора человеческих роста, широкий, похожий на корабль. Уронил. Холодильник грохнул. Я, напрягшись, перевернул его, открыл и принялся выдирать потроха — решетки, стекла, полки.

— Что ты делаешь? — Егор теребил Алисе уши. — Ты что, ее еще сильнее заморозить хочешь?

Холодильники не так просты, как всем кажется, этому меня еще Гомер научил. Однажды нам повезло, еще там, в Рыбинске, мы наткнулись на хранилище холодильников. Скорее кладбище. Множество, три старых ангара заполнены. Никто бы и внимания не обратил — ну, холодильники, и что? Но Гомер был человеком искушенным. И в ту зиму мы горя не знали — перетащили в нашу нору холодильники и спали в них. Оказалось, что вопреки названию в холодильниках очень даже тепло, они не только холод могут внутри удерживать, но и жар. Нагреваешь перед сном четыре, а лучше шесть бутылок с водой, укладываешь их в шкаф, залезаешь сам, закрываешь крышку — и спишь. Главное, не пережать дырки для воздуха. Тепло, сухо, тихо, одним словом, удобно. Мы бы и следующую зиму в этих гробах… то есть в холодильниках проспали, однако в них завелась плесень, а в самом хранилище потолок обвалился, все раздавило.