Леонид Кудрявцев - Мир ведьмаков Страница 11

— Может, покажешь, как это делается? — спросил Федоров. — Давай и с тобой один на один?

Ни насмехаться, ни злорадствовать он не собирался. Знал, чувствовал — сейчас следует проявлять лишь сосредоточенность и готовность продолжить драку с кем угодно, если понадобится. До конца. Пусть даже их будет не один.

— А и покажу! — крикнул нервный дружок.

Только голос его прозвучал более чем жалко, сорвался от волнения на фальцет.

— Ладно, — сказал Селиван, до той поры стоявший у стены и никак в происходящее не вмешивавшийся. — Драка была честной. Все видели. На этом закончили. Победитель, как и положено, ставит всем по кружке пива. Я верно говорю?

Ну что тут оставалось делать?

— Верно, — подтвердил Ларион. — По кружке. Всем. Мне наливают первому и сразу — всем остальным.

— А то нет! — ухмыльнулся хозяин гостиницы, направляясь к стойке. — Только не толпиться. Первая достанется победителю. Остальные — в очередь и не буянить.

Мгновение спустя все без исключения находившиеся в баре ринулись к стойке. Федоров поднял с пола ближайший стул, сел на него, получил свою кружку и, сделав из нее глоток, почувствовал, что и в самом деле можно слегка расслабиться. Потом он взглянул в сторону поверженного противника, убедился, что тот уже шевелится, и сказал Селивану:

— Этому, как придет в себя, тоже кружку.

— Само собой, — улыбнулся тот.

Ну вот и все, подумал Ларион, чувствуя, как его оставляет напряжение драки, исчезает из крови адреналин. Больше всего следовало бояться, что во время драки выпадет нож. Стоило увидеть кому-то его рукоятку — и линча не избежать. «Ах, это ты на нас приготовил?! Значит — боишься». Логика весьма простая. Ну и последствия тоже вполне закономерные.

Пиво. Хорошее оно было в этом городе, можно сказать — просто замечательное.

Он приложился к кружке и допил ее до половины, но тут на его плечо опустилась рука и голос помощника мэра Щербака сказал:

— Выйдем, есть разговор. Ненадолго.

Со вздохом поставив кружку на стойку, Ларион встал и двинулся вслед за ним к двери. Тот шел, даже не оборачиваясь, — был уверен, что Федоров никуда не денется. Судя по всему, разговор предстоял непростой.

В кружке стыл чай. Щербак молчал и рассматривал внимательно, испытующе.

За дверью неторопливо прохаживалось двое из самообороны. При оружии они были. Это Ларион успел увидеть, прежде чем войти в кабинет Щербака. То есть если что-то пойдет не так, могут и пристрелить. Как пить дать.

— Ты пей, пей, — сказал помощник мэра. — Такого чая сейчас не достанешь. Из тайных складов, как говорил торговец, который его привез. Похоже, не врал.

Федоров покладисто взял кружку, отхлебнул.

Да, чай и в самом деле был на удивление хорош.

— Понравилось? — спросил Щербак.

— Еще как! Торговец и в самом деле не обманул. Как я понимаю, ты его за это отблагодарил как положено?

— Не без того.

— Все-таки послал бы ты кого, чтобы его предали земле, — сказал Ларион. — Не дело это — в пруду покоиться. Тем более что он, как ты говоришь, не обманул. За что тогда укокошили?

— Ах, этот, — поморщился Щербак. — Ну, это был другой. Плохой дядька. По всему выходило, что он на орду шпионил. Такого отпускать было нельзя, совсем нельзя.

— Угу, — буркнул Федоров и не удержался — хлебнул из кружки еще раз.

Слова все это были, конечно, всего лишь слова. Как их можно проверить? Да никак.

— Не веришь?

— А это имеет значение?

— Возможно, и имеет, как предисловие к главному разговору.

— Вот как! Значит, будет главный разговор?

Щербак закусил губу, глянул недобро.

— Перестань зубы скалить. Дело серьезное.

— И не думал, — заверил его Ларион. — Даже в мыслях не держал. Впрочем, если тебе и в самом деле нужно, чтобы я поверил, не откажешься ответить на один вопрос? Я тут тебе много о себе рассказал. Почему бы и мне не спросить, если случай представился?

— Не все, не все рассказал.

— Наступит время… Так как с вопросом?

— Задавай. Отвечу.

— Хорошо. Ну вот, допустим, те два молодчика, которых ты послал успокоить торговца-шпиона, действовали по твоему приказу и на благо города. В меня-то они зачем стреляли? В засаде зачем поджидали?

Спросил и снова отхлебнул чаю, поглядывая на Щербака искоса. Что тот ответит? Как будет выворачиваться?

— Было, стреляли, — не моргнув глазом, подтвердил тот. — И не без причины, конечно.

— Я слушаю.

Помощник мэра тяжело вздохнул, отхлебнул из своей чашки, потом откинулся на стуле вольготнее. Закинув руки за голову, мрачно глянул на Федорова.

— И? — поторопил тот.

— За все в жизни надо платить, — сообщил Щербак. — Иногда дорого, и не так, как хотелось бы. В общем — ситуация. Есть соглядатай, который может принести много вреда городу, который ты считаешь своим, который ты вместе с другими людьми в течение десяти лет охранял, о котором ты заботился. Понимаешь?

— Допустим.

— Этот соглядатай… Ты это знаешь, просто видишь — соглядатай, по тому, как он себя ведет, чем интересуется, какие вопросы задает. Видишь это совершенно точно. Доказать его вину? Каким образом это можно сделать? А завтра он уедет из города и кому надо что надо расскажет, сделает свое черное дело.

— Это ты к тому, что иногда надо законы и нарушать, — сказал Ларион. — Иначе всем будет плохо. Не так ли? И говорить с тобой о возможной ошибке смысла нет. Лучше один раз промахнуться и убрать невиновного, чем подвергнуть опасности целый город?

Щербак покачал головой.

— Ты не понял.

— Да?

— Это даже не обсуждается. Всегда были те, кого обвинили по ошибке, во все времена. Подобное неизбежно и вполне допустимо ради главной цели. Город должен выжить любой ценой. Потом, когда станет понятно, что род человеческий не исчезнет, когда мы найдем оружие против ведьм, можно будет вспомнить о морали. А сейчас лес рубят — щепки летят.

— А этот купец, значит, показался тебе подозрительным?

— Показался. Но дело не в нем.

— А в чем?

Помощник мэра скупо улыбнулся.

— В том, что должен быть некто, способный выполнить работу. Понимаешь?

— Хочешь сказать…

— Ну да. В нашем городе, если ты заметил, жизнь гораздо спокойнее, чем в других. Соответственно, найти тех, кто мог бы пойти и застрелить торговца, показавшегося подозрительным, и без всяких эмоций сделать дело, не так легко.

Ларион взглянул на Щербака с интересом.

Ах вот как, значит.

— Стадо, — сказал он вслух. — А ты при нем выполняешь работу сторожа, овчарки. Я угадал?

— Где-то так.

— И для того, чтобы выполнять работу лучше, сторож прикормил парочку волков. Из благих целей, понятное дело.

— Возможно.

— А волков время от времени — вот незадача! — надо кормить. Еще они, тоже время от времени, перестают подчиняться и выходят на разбой по собственному почину, норовят, к примеру, загрызть мирного путника.

— И это бывает, не отрицаю. Но иначе нельзя. Мне нет дела до добра или зла, на эту тему пусть мэр думает. Его это дело. Ибо если об этом не будет думать самый главный, то власть его недолго продержится. Я же — помощник и обязан следить за порядком. Причем свои обязанности я выполняю, и совершенно неважно, какими методами.

— А если об этом узнают жители города? Они могут и не понимать своей выгоды, поскольку знают окружающий мир недостаточно хорошо. Им запросто может показаться, что ты их в чем-то обманываешь.

— Кто им об этом скажет? — спросил Щербак.

Ларион выдержал его взгляд, не дрогнув. Помощник мэра отвел глаза первым. Встал, прошелся по комнате, снова сел. Федоров наблюдал все это совершенно спокойно. Он знал, что на этом разговор не закончен. Было у него четкое ощущение, что все еще только начинается.

— Насчет твоих отношений с парочкой бандитов, — сказал Ларион. — Это твои проблемы, которые меня никак не касаются. Говорю это не из страха, а потому, что так думаю. Еще я думаю, что рано или поздно твои игры с волками закончатся плохо. Волкам, видишь ли, свойственно нападать неожиданно. Особенно они любят убивать тех, кто думает, будто их приручил. Вырвут горло и уходят в лес. Это так, к сведенью.

— Я знаю, — Щербак взмахнул рукой, словно отгоняя невидимого комара. — И страхуюсь на этот случай. Один из волков погиб. Остался только один. Самое невыгодное время для него показывать клыки.

— Но ведь ты не остановишься, — оскалился Федоров. — Ты подберешь ему пару в ближайшее время. Не так ли?

— Возможно. Город еще жив, и его по-прежнему необходимо защищать, от шпионов — тоже. Будут еще поручения, на которые у жителей этого города может не хватить духу, и не одно. Да и не нужно это. Иначе чему они научат своих детей?

Что-то блеснуло в тазах у помощника мэра, когда он упомянул о детях. Да и лицо изменилось, приобрело несколько иное выражение. Нет, не опасное. На мгновенье на нем словно бы появились грусть и нежность.