Виктор Буркон - Фатум (СИ) Страница 11

Войдя в свой походный шатёр, Армин Си Лай устало опустился на покрытый пушистыми коврами пол. Только что окончившийся магический ритуал был по-настоящему изматывающим и выжал из него все соки. Не часто Армин делал что-то подобное, ведь, как и всякий глоран, он прежде всего на свете ценил себя и своё драгоценное тело. Впрочем, будь люди на месте глоранов, они наверняка, поступали бы также. Вполне естественно заботиться о своем здоровье, когда впереди ещё сотни лет счастливой жизни.

«Тяжёлая ночь, — зевнул волшебник. — Но она прошла недаром. Всё сделано как надо, и это капище оказалось достаточно сильным. Подумать только, мне удалось за раз зачаровать больше тысячи человек! Рассказать кому, не поверят…»

Размышления глорана были прерваны появлением слуг, принесших еду и напитки. Двигаясь беззвучно, словно тени, они расставили по ковру чаши с вареным мясом и фруктами, откупорили кувшины с вином и повесили над небольшим походным очагом пузатый чайник с прекрасным зелёным чаем. Закончив с этим, старший прислужник встал на колени и, низко поклонившись, сообщил:

— Хольд Бенуа Де Латур ожидает у входа. Могу ли я пригласить его?

При этих словах, волшебник недовольно поморщился. Мрачная физиономия хольда садиста точно не то, что он хотел бы сейчас видеть. С другой стороны встреча с Бенуа могла оказаться даже полезной, ведь хольд приехал сюда в качестве соглядатая. Каждое услышанное им слово вне всяких сомнений дойдет до ушей барона Д'Аржи, а значит, повернув разговор в нужную сторону, можно попробовать возвратить себе пошатнувшееся доверие этого своенравного дворянина.

— Зови его, — тяжело вздохнув, приказал глоран.

Слуга с поклоном удалился. Затем полог шатра откинулся, впустив внутрь громоздкую фигуру Бенуа Де Латура. Хольд коротко кивнул, поприветствовав волшебника, огляделся в поисках стула и, не найдя такового, тяжело опустился прямо на ковер.

— Как ваше самочувствие хольд? Вы что-то бледнее обычного сегодня, — поинтересовался Армин, забрав себе инициативу в разговоре.

— Спасибо не жалуюсь, — ответил взаправду побледневший Бенуа.

Размах ночного обряда, произвёл неизгладимое впечатление на этого толстокожего человека, всегда преклонявшегося перед сверхъестественной силой.

— Чем тогда обязан? Или вы просто хотите попить чайку в приятной компании? — съязвил глоран.

— Чайку? Можно и чайку, но я б лучше винца, или чего покрепче, — нервно пробормотал хольд, чувствовавший себя не в своей тарелке.

«Неужто Бенуа испугался? — удивился глоран. — Вот уж не ожидал, что моя магия так сильно впечатлит этого грубого мужлана».

Сам того не ожидая волшебник испытал прилив самодовольства и гордости. Под действием этих тщеславных чувств он несколько размяк и снизошел до роли гостеприимного хозяина:

— Возьмите ту чашу, Бенуа, а там, в том сосуде, пшеничное вино с юга Акана. Крепкое, как раз как вы любите, — посоветовал он.

Бенуа не заставил себя просить дважды и сразу потянулся к указанному кувшину. Выпив большую чарку, он почувствовал себя раскованнее и, наконец, решился перейти к сути дела:

— Э, как бы это получше сказать, — начал он.

— Не знаю, скажите хоть как-нибудь, — не удержался и перебил волшебник, настроение, которого вдруг стало игривым.

— Так вот. Я тут хочу понять задумку всей этой затеи. Если конечно можно, — выдавил из себя хольд.

«Ага, видимо барон не рассказал ему подробностей моего плана, и Бенуа теперь разбирает любопытство», — сообразил глоран, а вслух ответил:

— Разумеется можно. Спрашивайте. Что вы хотите узнать?

— Ну, например, что это было ночью? На кой чёрт нам все эти люди? Я-то думал, мы принесём их в жертву, — задал вопрос, чуть осмелевший Бенуа.

— В жертву кому? — умело разыграв недоумение, поинтересовался волшебник.

— Ну, богам там разным, — вновь растерялся хольд. — Вы, наверное, лучше меня знаете, кто из них любит человеческую кровь.

— Я-то конечно знаю. Однако чего бы мы, по-вашему, добились, прикончив тысячу человек во славу кровожадных демонов? — не унимался Армин.

— Ну не знаю, — окончательно смутился Бенуа. — А чего мы добились сейчас?

— Сейчас мы имеем тысячу идеальных солдат, которые скорее умрут за барона, чем отступят, — внушительно ответил глоран.

— Так вот что это было! — сообразил хольд. — Ну да понятно, даже таких необученных дураков можно использовать в бою. Если построить их фалангой, станет не важно, солдаты они или сапожники, — прикинул он. — Найти бы только копья и щиты.

— Всё это есть в Генцо, — сообщил Армин. — Мы ведь подготовились заранее.

Хольд кивнул и на мгновенье смолк, обдумывая открывшиеся перспективы. Затем, видимо вспомнив о чём-то, спросил:

— А что с теми наёмниками, которые участвовали в ритуале? У них какая-то особая роль?

— Да тут вы правильно догадались. Те десятеро наймитов станут офицерами нашей новой армии, — пояснил волшебник.

— Офицерами? Зачем? — переспросил Бенуа.

— По-вашему я должен лично раздавать приказы каждому солдату? — ухмыльнулся глоран. — Нет уж! Я скомандую офицерам, а они доведут мою волю до каждого. И все беспрекословно подчинятся! Идеальная дисциплина пчелиного роя вот чего мы на самом деле добились!

От этих слов по спине хольда побежали мурашки. С трудом верилось, что такое вообще возможно: целая армия лишенная собственной воли и идущая на смерь по мановению руки волшебника. И если магия оживления трупов обычно зовется чёрной, то это колдовство, сводящее живых людей до уровня зомби, наверное, ещё темнее. Магия чернее чёрной, если так можно выразиться.

— И что же будет дальше? — робко спросил Бенуа.

— А дальше идите спать! После обеда мы выдвигаемся, — отрезал Армин.

Кен быстро шагал по дороге в длинном строю горожан, ставших солдатами-ополченцами в новоиспеченной армии барона Д'Аржи. Теперь на их плечах лежали огромные двухсаженные копья, а за спинами болтались высокие прямоугольные щиты. Они несли эту тяжёлую ношу уже десять часов кряду, их мышцы гудели от усталости и напряжения, однако странное дело — из тысячи человек никто ни разу не отстал и не остановился. Даже старики и те безропотно шли вместе со всеми.

«Что же с нами сделали? — поражался Кен, глядя по сторонам и прислушиваясь к собственным чувствам. — Нам приказали идти, и мы идём, нам приказали молчать, и мы молчим».

Действительно колона ополченцев сохраняла просто невероятное в такой ситуации безмолвие. За последние десять часов никто из них не проронил ни звука.

«Сознание вроде в норме, — прикинул Кен. — По крайней мере, я думаю, о чём захочу, но стоит этим офицерам отдать приказ, и я ничего не могу с собой поделать. Тело подчиняется само по себе! Дикость какая-то!»

Он долго мучил себя этими бесплодными размышлениями, прежде чем заметил, что передние ряды колонны останавливаются. Затем, откуда ни возьмись, появился один из офицеров и приказал их сотне сделать привал неподалеку от сломанного дерева, стоящего примерно в пятидесяти шагах от дороги. И тут на Кена накатила усталость, она появилась так внезапно, и сопровождалась такими болями в мышцах, что едва не свалила оруженосца с ног. Но вместе с болью вернулось ещё кое-что — Кен неожиданно понял, что снова может говорить.

С трудом переставляя ноги, оруженосец подошел к расщепленному молнией дереву и опустился на землю, в кучу таких же, как он ополченцев. Не все они уже спали, некоторые ещё шевелились и человек, к спине которого бесцеремонно привалился Кен, стал вяло возмущаться:

— Полегче там! Ишь разлёгся!

Голос показался знакомым, однако Кен никак не мог вспомнить, кому же он принадлежит. Пересилив свинцовую усталость, оруженосец обернулся к ворчащему парню и, схватив того за рыжий чуб, заглянул ему прямо в лицо.

— Какого лешего! — разозлился рыжий.

Ну, точно, Жан собственной персоной. Теперь, присмотревшись получше, Кен узнал те самые плохо подогнанные доспехи.

— Здорово, Жан. Какими судьбами? — перебил стражника он.

— Здорово, а ты собственно кто? — удивился тот.

— Уже забыл? — обиделся Кен. — Давеча только познакомились, хозяина моего бесчувственного в трактир везли. Неужто не помнишь?

— А, того чудного рыцаря, который ещё на землю брякнулся. Как же помню! — наконец признал стражник. — Значит и вы здесь?

— Теперь я один, — поправил Кен. — Хозяин-то мой помер.

— Ясно, — пробормотал Жан и замолчал.

— А ты, кстати, как тут очутился? — заинтересовался оруженосец. — Ты ж вроде стражник, и должен был оказаться по другую сторону от баррикад, вместе с теми, кто нас сюда затащил?

— Да, глупая история! — отмахнулся рыжий.

— Понятно, что глупая. А подробности? — не унимался Кен.

— Нет подробностей. Хотел сбежать с Генцо по-тихому, да попался. Вот и весь сказ, — раздражённо ответил Жан, отвернувшись.