Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти Страница 11

Крики. Эмоции. Бессмысленная суета и дешевые понты. Имплантаты не делают человека умнее. Они всего лишь увеличивают физические параметры и скорость реакции. Недоноски из «Т.Ч.К.» никогда не отличались особым интеллектом, полагая, что всегда побеждает тот, кто лучше вооружен и первым стреляет.

Они были не так уж далеки от истины. Все может быть. Но сегодня, как правильно выразился глупый злой мальчик, сладкая парочка вляпалась в несусветное дерьмо. Причем по полной программе.

Сквозь полуприкрытые веки я видел, как нойм наклонился и взял напарника на руки.

Мне никогда не нравилась наша убогая крохотная кухня. И только сейчас я полюбил ее как родной дом. Место в захудалом провинциальном городке, где родился, провел детство и вырос.

Старый добрый пыльный чердак, куда сваливают всякий хлам. Страшный подвал, обитель зловещих призраков из древних рыцарских романов. Уютная веранда для чаепития в теплые летние вечера, те самые, что невозможно забыть никогда. Дерево, превращенное в флагманский корабль при помощи пары старых покрышек и нескольких досок. Все это вместе взятое входит в жизнь человека, становясь неотъемлемой частью его существа. Это и есть Дом.

А грязная ободранная коморка в трущобах — место проживания. И полюбить ее можно в одном-единственном случае — когда она спасает жизнь.

Рукоятка энергетического ножа, выпав из моей руки, не отлетела далеко. По той простой причине, что ей некуда было лететь. Ударившись о стену, она оказалась рядом с телом.

— Только протяни руку, — попросил Кай испуганную девушку из банка, прилепив к пуленепробиваемому стеклу брикет пластиковой взрывчатки[4].

Только протяни — и мечта осуществится. Преграды рухнут, а цель, казавшаяся недостижимой, окажется рядом, пролившись на голову золотым дождем…

При активировании энергетического лезвия раздается характерный шорох, напоминающий потрескивание радиопомех. Спутать его невозможно ни с каким другим звуком на свете. Когда слышишь за спиной нечто подобное, можно быть уверенным на девяносто девять и девять десятых процента, что приемник твоей жизни настроился на мрачную волну Смерти.

Нойм тридцать восьмого уровня намного быстрее обычного человека. Однако бывают ситуации, когда скорость реакции не играет особой роли. Сейчас был тот самый случай.

Дурацкое стечение обстоятельств с летальным исходом. Кошмар, неожиданно обернувшийся явью. Абсурд, возведенный в превосходную степень.

Не будь у него на руках раненого напарника, можно было резко бросить корпус в сторону, выхватить пистолет и, развернувшись в воздухе вокруг своей оси, всадить несколько пуль в змею, притаившуюся на полу. Наверняка из этой затеи ничего путного не вышло бы, но хоть стоило попытаться. А с телом-якорем шансов нет. Даже призрачных.

Несмотря на то что разум смирился с неизбежным, инстинкт самосохранения не собирался сдаваться. Руки распрямились, отбрасывая в сторону смертоносный балласт и…

Тело даже не успело достигнуть земли, а спектакль уже кончился.

Взмах дирижерской палочки занял не больше мгновения. Замерший в ожидании оркестр грянул туш, а обезумевшая скрипка, выбиваясь из общего хора, взяла самую высокую ноту, полоснув по струнам-нервам отчаянным визгом.

Вжжжжиииииииииишииииииииииууууууууууууууу…

— Какой, к дьяволу, туш? — искренне удивился человек, только что лишившийся ног.

— Какой…

Закончить мысль он не смог. Браслет-аптечка впрыснул в кровь смесь морфия и катализатора «Девантод», известного в узких кругах как «Девушка».

Морфий с девушкой дружил,О любви ей говорил.Их союз не так уж плох.Кто не выжил, тот подох.

Идиотский стишок, неожиданно всплывший в памяти, напомнил о том безвозвратно ушедшем времени, когда он был молодым, здоровым и сильным. Том далеком времени, когда он был еще жив.

До сих пор нойм никогда не задумывался над истинной подоплекой четверостишия, лишь сейчас осознав его истинный смысл.

Морфий с девушкой дружил.

Так и есть. Дружба плюс любовь. Отличный союз, при определенных обстоятельствах способный подарить не только надежду, но и жизнь. К сожалению, сейчас гребаные обстоятельства складывались так, что ни о какой надежде, не говоря уже о жизни, речи не шло.

Кто не выжил, тот подох. Воистину, лучше не скажешь. Как, б…ь, ни старайся, се….й поэзией не поспоришь. Она п….ц какая сильная. И знает, что делать. Когда птица… Мимо… Вечером… Летит…. «Девантод» хренов накрывает… А проклятый стервятник… Как необычно… Пикирует… И эта старая лампа без абажура… Словно черная молния… Попала прямо в ногу… Ха-ха… Улетела, растворилась — и нет… Вранье — них. я ни больно… Только глупо… Так глупо… Правда, не надо… Ничего… Наш союз не плох, я подох, ты подох… Ха. Ха. Ха. Как смешно! Не могу просто… Жутко смешно… А главное — страшно…

СТРАШНО ДО СМЕРТИ.

Когда имеешь дело с высокоуровневым ноймом, лучше лишний раз перестраховаться, чтобы не оставить ему ни единого шанса. У лидеров «Т.Ч.К.» хватало средств и возможностей для оснащения членов клана лучшим оружием и экипировкой. В отличие от наших с Чарли допотопных медицинских браслетов, молодые отморозки носили дорогостоящие современные побрякушки. Целые медицинские лаборатории, реагирующие на малейшее изменение в организме подопечного, словно заботливые врачи.

Я знал: браслет противника среагирует на болевой шок, выбросив к кровь сильнодействующее обезболивающее. Какой-нибудь гремучий коктейль на основе морфия не только избавит тело от страданий, но и загрузит нервную систему. После чего стремительная машина для убийства превратится в жалкое подобие вяло копошащейся мухи, побитой холодным осенним дождем.

Все так, тем не менее лишний риск ни к чему. Мы не на школьном дворе красуемся перед девочками, пытаясь выглядеть старше своих лет. Это обычная жизнь. Такая, какая есть и будет всегда. В мире окраин выживает не самый сильный, честный и благородный, а тот, кто ударит первым. Желательно со спины. Подавляющее преимущество в скорости и экипировке должно быть хоть чем-нибудь компенсировано. Пускай даже парой грязных приемов. Таков неписаный закон городских джунглей…

Два коротких взмаха ножа превратили руки нойма в обрубки. Только затем я решился посмотреть на то немногое, что осталось от Чарли.

Может, и к лучшему, что выстрел картечи разнес его голову в клочья. Сейчас передо мной лежал не растерзанный напарник, а обезглавленное тело с огромной дырой в животе. Я знал: это он. И все же разум отказывался соглашаться с тем, что кровавый обрубок имеет нечто общее с человеком, который до недавнего времени был моим единственным другом.

Так иногда бывает. Отчаянно не хочется верить в самое страшное. Пытаешься найти какое-нибудь логичное объяснение, придумать совсем уж идиотскую отговорку. Что угодно. Лишь бы НЕ ВЕРИТЬ.

Как правило, отчаянные попытки заканчиваются полным фиаско. Не верить — это одно, а отрицать очевидное — другое.

Несколько секунд оцепенело простояв перед трупом, не в силах отвести взгляд от страшного зрелища, я наконец закрыл глаза и отвернулся.

— Скоро увидимся, Чарли, — прошептал я, обращаясь к кому угодно — духам, призракам, угрюмому капитану, ведущему ржавую баржу к далекой гавани, или всемирному разуму. Только не к груде окровавленной плоти, распластанной за спиной.

— Скоро увидимся. Обещаю, — повториля, отрезая голову бесчувственному нойму с порванным горлом.

Трудно остаться человеком, когда смеха ради тебя травят, как дикого зверя, попутно разделавшись с лучшим другом. Трудно — и все-таки можно.

Я не захотел.

Наказание должно соответствовать преступлению. Бессмысленная жестокость, возведенная на пьедестал, порождает еще большие зверства. Месть не вернет близкого человека, не принесет облегчения и ничего не изменит. Да, это так. Но оставлять все так, как есть, нельзя.

— Не волнуйся. Обязательно передам Вайли, что ты не придешь, — ласково пообещал я изуродованному обрубку. — А чтобы не было грустно, оставлю присматривать за тобой друга. — Отрезанная голова второго нойма легла на грудь обреченного. — Вы так весело шутили, так здорово дополняли друг друга при жизни, что с моей стороны было бы несправедливо разлучать вас в самом конце.

Мокрой от крови рукой я пригладил растрепавшиеся волосы на водруженной импровизированный пьедестал голове.

— Так будет лучше. — Усталый скульптор отошел назад, чтобы полюбоваться страшной работой.

— Отличная получилась композиция. Ты не находишь? Молчишь? Лишился от восторга дара речи? И правда, трудно остаться в нормальном состоянии, когда… — Долго сдерживаемая ярость наконец вырвалась наружу. — Когда…