Вектор: Послесловие - Никита Владимирович Чирков Страница 11

– Что же изменилось?

– Многое. Ты ведь знаешь о других находках. – Мойра кивнула. – Так вот, я все пытаюсь понять, меня тянет снова вернуться во все это из-за желания спасти… блядь, даже не верится, что произношу это, – спасти наш мир? Спасти мужа, возможно, его семью – почему нет, такое вполне реально… Или же я все-таки не выбралась с Вектора, не выбралась из «клетки», и мне просто нужна новая цель, как и раньше, лишь бы убежать от прошлого?

Свете неожиданно захотелось упомянуть историю Харви Росса, которая и без того добавила значимости ее решениям, а значит, и последствиям этих решений. Ровно как Харви в свое время, она была на распутье, потеряна между добром и злом. Но в последний момент она откинула эту мысль. Ведь сама еще не разобралась, что делать с тем странным пониманием, что она, вроде бы такой же простой человек, стала частью чего-то большего.

– Можно дам прямой совет? – Света даже не успела ответить. – Позвони ему, а там сама поймешь, что делать дальше. Но я могу сказать одно наверняка: раньше ты убегала, не имея даже конечной цели, а сейчас, здесь, ни у кого из нас нет права убегать, нет такой привилегии. Все уже здесь, ты уже здесь, Света.

– Спасибо, – не сразу ответила Света, – думаю, раз я больше не в карантине, за что спасибо Наваро, то как раз этим и займусь.

– Да, он распорядился еще вчера тебя отпустить, но попросил это сделать с утра.

– О как, интересно!

– Он в этом деле хорош – заботливый, правда, немного идеалист.

– Ты тут на всех досье сделала?

– О нет, они уже были сделаны, прежде чем человек сюда попадет. Все проще: мы были женаты.

Удивление Светы читалось отлично, на что Мойра решила чуть уточнить кратко:

– Два раза.

– Подожди, вы два раза женились и два разводились?

– Что сказать, к полной гармонии мы с ним еще не пришли. Мы оба умеем ценить момент – в этом секрет. Ну а сейчас это приобретает еще более сильный окрас. Я пропишу тебе кое-что от боли, все же ты теперь вольная птица, заодно, если надо, держи колбу стрессо…

– Не надо! – резко оборвала Света, боясь простого затуманивания разума, – а ей впору быть сейчас как никогда внимательной и трезвой, ибо в голове и так бардак, с которым еще разбираться и разбираться, о чем, разумеется, она умолчала. Мойра же встретила этот выпад спокойно и, встав, кратко кивнула с легкой и красивой улыбкой, после чего оставила Свету одну.

Для нее этот разговор прошел даже лучше ожидаемого, особенно подчеркивается приятное послевкусие как раз от того самого состояния Светы, скрыть которое от Мойры у нее не особо получилось. Вероятно, потому, что она увидела в ней те же чувства, что и сама испытывает в моменты одиночества и страха перед упущенным моментом – возможно, самым последним в жизни, где секунда вместе с любимым человеком превратится в вечность, разом обогатив всю жизнь смыслом. Мойра скромно улыбалась, выискивая глазами Наваро, желая просто его увидеть. Причем это было не стремление его обнять, закрепляя в очередной раз уникальную связь между ними: ей просто хотелось убедиться в его безопасности и здравии. Подобное выработалось за годы, все же его работа подразумевала определенный риск для здоровья и жизни, да и, как ни крути, за десять лет отношений у нее выработалась двойная любовь, если можно так выразиться. Даже в те моменты, порой крайне грустные и одинокие, в перерывах между отношениями и даже бракосочетанием и разводом, она в первую очередь боялась за его жизнь. Пусть он будет с другой женщиной – не важно: убедившись в его здравии, Мойра уже чувствовала счастье.

Лабораторный блок был вплотную к медицинскому, даже обладал общим переходным шлюзом, но ей захотелось чуть прогуляться. Выйдя сбоку, она повернула направо и прошла добрых пятьдесят метров до поворота, за которым еще через двадцать метров дверь справа. Но на самом повороте она столкнулась со вторым врачом, работающим под ее началом, которого зовут Станислав.

– Там сейчас у нас Света, я ее выписала, дай ей время, уйдет, когда захочет, – чуть более серьезно сказала Мойра, словив от хирурга короткий кивок.

– Я хочу еще раз проверить всю операционную, провести пару тестовых операций, заодно оборудование откалибровать еще раз. Дать знать, когда закончу?

– Если все будет отлично – то не обязательно.

Станислав был опытным хирургом, способным работать как своими руками, так и через автономную систему. Мужчина тридцати трех лет, несколько себе на уме, и пусть он обладал несколько величавой внешностью, но спокойнее и терпеливее его Мойра не встречала никого. В то же время он не был замкнутым или зажатым. Скромно улыбнувшись в ответ, Станислав вновь надел наушники и зашагал дальше, будто бы на простой прогулке. Мойра была крайне рада одобрению его на эту должность: проверенных и ответственных специалистов она знала много, но нужен был особенный. И если его досье было не до конца убедительным, то при живом собеседовании, перед которым она просмотрела с три десятка его операций без использования автономной системы, Мойра окончательно приняла решение.

Пока что все двери были открыты, никакого сканирования между блоками и переходным шлюзом не было, отчего Мойра по дуге залетела в лабораторный блок, со стороны более укрепленных за дополнительными перегородками даже между собой, камер изоляторов. Там она подметила Курта, махнувшего ей рукой. Он был главным генетиком: одного с Мойрой роста, со стрижкой под ежика и короткой бородой черного, как и волосы, цвета. Его лицо всегда было полно энергии, как и сам он, разумеется. В свои сорок лет выглядел на тридцать: худой, но с ярко выраженным взглядом, порой казавшимся усталым. В самой дальней камере справа лежат ошметки мяса, куски костей, даже части костюма – это все было пока в общем большом контейнере с прозрачными стенами, заморожено внутри себя, но сам изолятор был пригоден для посещения. Все выглядело не очень красиво, вокруг работали сканеры, а прямо на глазах автоматическая система собиралась взять образцы ткани с помощью специального манипулятора после того, как верхняя крышка будет откупорена.

– Ты хранишь это в заморозке?

– Иначе оно начнет очень быстро размножаться. Тело заражено бактериями иноземного вида.

– Разве эти камеры не рассчитаны…

– Я пока не хочу рисковать. Сейчас мы разбираемся