Гвидово поле. Хроники Паэтты. Книга V - Александр Николаевич Федоров Страница 11

На шум сбежалось несколько человек из дворни. Давин видел в проёме двери испуганное лицо Кары, которая успокаивала плачущую девочку. Слуги принесли воду в кувшине и какие-то полотенца, и теперь суетились вокруг Увилла, хотя было неясно — чем они могут помочь. С неожиданной досадой он велел им всем убираться — ему хотелось сейчас побыть в тишине и одиночестве. Но пока что он должен был, конечно, оставаться с Лаурой — она явно чувствовала себя очень плохо.

Вскоре конвульсии прекратились, и Увилл впал в какое-то странное полуобморочное состояние, похожее на сомнамбулическое. Он не спал, но и почти не реагировал на окружающее. Кожа лица, ещё недавно раскрасневшаяся, теперь становилась совершенно бледной. Мальчик всё ещё немного всхлипывал и судорожно втягивал воздух.

Прошло какое-то время. Наконец Лаура выпрямилась и отошла на несколько шагов. Увилл спал прямо на столе, подтянув ноги к животу.

— Такое бывало раньше? — тихо спросил Давин.

— Нет, — бедняжка буквально рухнула на тяжёлый стул с резной спинкой. — Никогда…

— Это нервы, — попытался успокоить её Давин. — Всё будет хорошо.

— Его нужно показать лекарю, — немигающим взглядом уставившись куда-то в пустоту, пробормотала Лаура.

— Хорошо, — не стал возражать Давин, хотя сомневался, что лекарь чем-то сможет тут помочь. — Я отправлю за ним.

И он действительно позвал слугу и велел привести лекаря, живущего неподалёку от замка. Затем он вернулся и снова сел. Наступали сумерки, и в комнате становилось довольно темно, так что он снова встал, чтобы зажечь пару свечей.

— Что мне делать? — прошептала Лаура, всё так же глядя куда-то на теряющуюся в подступающем мраке дальнюю стену.

— Я не знаю… — покачал головой Давин, усаживаясь неподалёку. — Я ломал над этим голову на протяжении всего пути, но так и не знаю ответа. Можно попытаться созвать заседание Стола, но я сомневаюсь, что Дафф блефовал. Он не стал бы так рисковать, а значит действительно договорился с лордами… Я растерян, Лаура… Если ты попросишь — я, конечно, отправлю своих людей в Колион, да только боюсь, что ничего хорошего из этого не выйдет.

— Мы не будем начинать войну… — помотала головой Лаура. — Это не даст ничего кроме новой крови. Боюсь, остаётся лишь одно — принять предложение Даффа…

Давин не нашёлся с ответом. С одной стороны, он тоже в глубине души понимал, что другого выхода у них нет, но с другой — как одобрить такое решение?

— У меня будет просьба к тебе, Давин, — немного помолчав, продолжила Лаура. — Я очень боюсь за Увилла. Если он вернётся в Колион — боюсь, что Дафф причинит ему зло…

— Он может остаться здесь, — хрипло проговорил Давин. — Он мне как сын, да и Кара будет счастлива. Ручаюсь головой, Лаура, что здесь с него не упадёт даже волос, по крайней мере, пока я жив.

— Может быть позже он сможет вернуться, если всё наладится…

— Всё обязательно наладится, и он вернётся к тебе. Дафф оказался хитрым интриганом, но он не похож на человека, который станет покушаться на жизнь ребёнка.

— И всё же…

— Он останется здесь настолько, насколько потребуется, — заверил Давин.

***

— Почему ты должна ехать? — сейчас Увилл говорил совсем не как лорд, но как маленький испуганный мальчик. Его нетрудно было понять — не так давно он потерял отца, а теперь вот узнал, что мама уезжает, чтобы выйти замуж за человека, который угрожал им, а его оставляет здесь, на попечении посторонних, в общем-то, людей. — Останься, дядя Давин защитит нас!

Увилл снова плакал, но пока, хвала богам, это не походило на вчерашнюю истерику. Бледная Лаура как могла пыталась успокоить сына, боясь, что припадок может повториться. Прошлым вечером явившийся лекарь осмотрел спящего мальчика, но, как и ожидал Давин, так и не сказал ничего определённого. Впрочем, он всё же выдал какую-то успокаивающую микстуру, но лорд Олтендейл подозревал, что это было сделано скорее для видимости, и чтобы успокоить встревоженную не на шутку мать.

— Я не могу остаться, Увилл, — стараясь говорить твёрдо и даже несколько строго, ответила Лаура. — Домен не может остаться без властителя. Если мы сбежим, то навсегда потеряем право владеть им.

— Но ведь это я — лорд домена! Значит, я должен ехать с тобой! — эти слова прозвучали бы гордо и впечатляюще, если бы Увилл не произнёс бы их плаксивым тоном, при этом ещё и капризно топнув ногой.

— Могу я поговорить с тобой, как с мужчиной? — вмешался Давин. — Ведь ты теперь — старший мужчина в семье.

Увилл вынужден был кивнуть. Более того, после этого напоминания он даже несколько собрался, утерев глаза рукавом и втянув свисающие из носа сопли.

— Ты — действительно лорд своего домена. В конце концов, ты — Тионит, и это твои предки, а не предки Саваланов многие десятилетия владели Колионом. И какой бы короткой не была память твоих вассалов, в свой час они об этом вспомнят! Но сейчас судьба распорядилась так, что тебе будет лучше пожить покамест здесь. И не потому, что это безопаснее для тебя, Увилл, а потому, что так будет безопаснее для твоей мамы. Или ты хочешь ради своих амбиций поставить под угрозу её благополучие?

Мальчик поспешно замотал головой. Слёзы так и рвались наружу, но он мужественно давил их, стараясь не уронить звания мужчины, коим наградил его Давин.

— Вообще твоей маме ничего не угрожает, сынок. Мы с ней много лет знаем дядю Даффа — он, в общем-то, славный малый. Но ты же знаешь этих женщин, парень, — теперь Давин доверительно понизил голос, будто секретничая с Увиллом втайне от матери. — Им вечно что-то мерещится. Неужели ты захочешь понапрасну волновать её. Она навоображает себе невесть что, а затем будет бояться этих фантомов. Потеряет сон и аппетит, станет грустить целыми днями. Тебе этого бы хотелось?

Увилл, ещё более польщённый тоном лорда, снова замотал головой.

— Опять же — свадьба состоится не раньше, чем через год, — продолжал Давин. — Да и состоится ли?.. Дафф — тот ещё оболтус. Сегодня он хочет жениться на твоей маме, а завтра может решить разводить кроликов. Через год — кто знает? — он и вовсе вздумает податься в странствующие артисты! А в течение этого года мама будет навещать нас время от времени — кажется, ей по нраву пришёлся воздух Танна. Что скажешь, приятель?

— Хорошо, — мужественно сцепив зубы,