Адмирал Империи 16 (СИ) - Коровников Дмитрий Страница 11

— Вы правы, господин контр-адмирал, — улыбнулась Алекса, движением руки сделав то, что я ей велел. — Работа артиллерийских установок польских крейсеров совпадает с неровностями рельефа. Судя по данным, их сканеры не видят глубже полутора тысяч метров, и противнику, пролетающему над очередным углублением, приходится пускать в дело пушки…

— Все верно, — кивнул я, соглашаясь. — А мы, как ты знаешь, засели в самом глубоком желобе на дне и от этого я рассчитываю, что они нас не заметят, по крайней мере пройдя над нами первый раз…

— Думаете, в данном случае стрелять они по нам не станут?

— Разлом, в котором мы спрятались огромен как в ширину, так и в длину, — ответил я. — Если они начнут палить, летя вдоль него, то сильно замедлят поиски. Предположу, что сначала поляки прочешут все сканируемое пространство океана и только после этого, нас не обнаружив, начнут прожигать плазмой центральный желоб…

— Такой вариант действий противника возможен, — согласилась Алекса, наблюдая, как вражеские крейсера все ближе и ближе подходят к тому месту, где на дне покоились «Одинокий» и «Баязет». — Но если вы ошибаетесь, и они все-таки откроют огонь, то шансов выжить и сопротивляться у нас никаких. Я даже долю процента не буду озвучивать…

— Сейчас и узнаем, ошибся я или нет, — с силой выдохнул я, сжимая подлокотники кресла. — На всякий случай, прощай…

Прошла минута, вторая, третья, ни одно из орудий вражеских кораблей, пролетевших над нами, так и не заработало. Судя по всему, поляки, видя, насколько глубокой, а главное, большой оказалась под ними впадина, не стали терять время и прошли мимо, продолжив поиски в соседних квадратах.

— Уф, кажется, пронесло, — улыбнулся я, победно взглянув на своего старпома. — И мы выиграли для себя еще пару-тройку лишних часов…

— Что измениться за это время? — пожала плечами Алекса. — Вскоре противник поймет, где мы прячемся, и вернется завершить дело. Мы все равно в ловушке…

— Никогда не думал, что мне придется успокаивать паникующего робота, — хмыкнул я.

— Никакой паники, господин контр-адмирал, — ровным голосом ответила мне, Алекса. — Простая констатация фактов…

— Тогда, если нет паники, то займитесь проверкой работы всех боевых систем корабля…

— Я это делаю регулярно…

— Проведите внеочередную…

— Слушаюсь, — Алекса отошла от меня к пульту управления.

«Ну, что, вроде все сделал, как изначально задумывал, — мысли роились у меня в голове, — вот только не было бы все это зря… Давай, Агриппина Ивановна, покажись… Ты же со своими кораблями по моим расчетам должна пройти именно этим маршрутом и именно в это время…»

Да-да, именно на появление 5-ой «ударной» дивизии я и надеялся, а больше просто не на кого было. По данным, которые я получил от Павла Петровича Дессе, Агриппина Хромцова в погоне за Джонсом и остальными, увела свое подразделение именно в направлении перехода «Бессарабия-Таврида», туда, где она оставила в качестве охранения «Баязет» и еще несколько своих ранее поврежденных кораблей.

По моим расчетам она уже должна быть в этом секторе, даже при том, что изначально погналась за «янки» в совершенно другую сторону. Погоня погоней, но свои корабли Агриппина Ивановна в беде не бросала никогда. Я знал, что вице-адмирал Хромцова билась за каждый свой вымпел, и оберегала дивизию, как свое детище, отчего, кстати, во многом и произошел последний их конфликт с Дессе во время сражения у «врат» на «Тарс». Это я к тому, что командующая 5-ой дивизией, понимая, что ее эскадра во главе с «Баязетом» осталась одна в окружении пусть и недобитых но все еще многочисленных эскадры 4-го и 6-го американских космофлотов, обязательно рано или поздно, но появится в этом секторе пространства.

И лучше рано, чем поздно, для этого я и оттягивал сражение с польской дивизией, убегая от нее, а затем, прячась в силосной яме океана водорослей Херсонеса-3. Перед погружением я отдал приказ оператору послать зашифрованный код-сигнал о помощи, рассчитывая, что Хромцова находится где-то поблизости и непременно придет и вытащит нас из этой ловушки. Больше мне не на кого было надеяться…

Вроде как император Константин Александрович со своими «преображенцами» должен был рыскать в поисках «янки» именно в этом «углу» звездной системы «Таврида». Однако, как известно, атакован он был Элизабет Уоррен и Дюком Фланнаганом все-таки ближе к столичной планете и помчался им мстить точно не в направлении перехода на «Бессарабию», где мы сейчас и находились. Так что ждать появления гвардейских дредноутов вблизи Херсонеса-3 было делом безнадежным.

Вот если бы Тася, находящаяся в данный момент на борту флагманского линкора императора вместе со своим отцом, знала, что ее друг сейчас сидит по уши в болоте, в прямом и переносном смыслах, то обязательно бы сделала все, чтобы меня вытащить. Но княжна, конечно же, не была в курсе моей очередной самоволки, когда я увел «Одинокий» из расположения Черноморского космического флота, в расчете быстро отремонтировать свой крейсер на одной из свободных верфей на поверхности Херсонеса-3. Теперь вместо ремонта «Одинокий» рисковал получить критические повреждения от кораблей польской дивизии и навсегда остаться на этой дурно-пахнущей планете. Да, гибель для боевого корабля не в космосе, а в выгребной яме, как выразилась лейтенант Вебер, не очень авторитетная, согласен, так что будем надеяться на появление Агриппины Хромцовой…

Я не мог знать, на подходе ли корабли нашей 5-ой «ударной» или они не появятся у Херсонеса и вовсе. Вроде как по спокойному поведению флагмана польской дивизии, покоившемуся на орбите планеты прямо над нами, я к своему сожалению понимал, что кораблей Хромцовой поблизости не наблюдается, отчего пришел в отчаяние. Неужели все мои ухищрения были зазря⁈

Ладно, делать нечего, время поджимало, легкие польские крейсера к этому моменту уже закончили сканировать океанское дно и решив, что «Одинокий» с «Баязетом» скорее всего, притаились в том самом центральном желобе, который был ими на время оставлен, вернулись обратно и с двух сторон начали прочесывать данную впадину. Пять крейсеров с одного конца и шесть с другого неспешно пошли навстречу друг другу, поливая огнем все пространство донного разлома, чтобы не пропустить прячущиеся внизу русские корабли…

Поверхность океана по пути их следования, буквально кипела, шипела и выбрасывала в атмосферу фонтаны воды и пара, раскаленная зарядами плазмы орудий польских крейсеров. Проскользнуть и выжить под таким плотным огнем у «Одинокого» и «Баязета», с их немалыми габаритами, не было никакой возможности, поэтому мне не оставалось ничего другого, как отдать долгожданный для Сони и Алексы приказ на выход на поверхность и атаку вражеской эскадры.

Два русских крейсера вырвались в атмосферу, как огромные металлические киты в погоне за крилем. Пусть и выглядели они, все в тине, водорослях и непонятно в чем, смотря со стороны не очень приглядно, но выбирать не приходилось, в дерьме мы оказались в любом случае…

Тем не менее, фактор внезапности сыграл свою роль, появление двух дредноутов перед носом у одной из групп противника, состоящей из пяти легких крейсеров, явилось для их капитанов и штурманов полной неожиданностью. А что они хотели, просто так нас расстрелять на дне и победителями вернуться к себе? Ну уж нет, я вам такой легкой победы не предоставлю!

«Одинокий» не просто вырвался в атмосферу, он не теряя ни секунды, пошел на сближение и долбанул, пусть и не на полной скорости, но все же ощутимо один из вымпелов противника. «Одинокому» изначально находившемуся чуть ниже корабля противника удалось так сказать поднырнуть под него. Удар пришелся в нижнюю палубу ближе к корме и по касательной, отчего польский корабль подлетел кормой вверх, а так как его силовые установки продолжали работать, то крейсер буквально за секунду бултыхнулся в океан, скрывшись с поверхности.

В это время «Баязет» открыл огонь сразу по двум вражеским дредноутам, связав тот артдуэлью. К сожалению, управляя кораблем с помощью одних лишь маневровых двигателей, Соня не могла применить таранную тактику, потому «Баязету» приходилось просто огрызаться огнем своих немногочисленных орудий, отвлекая на себя внимание и давая возможность «Одинокому» хотя бы еще один раз ударить кому-либо из поляков в борт. Что я и сделал, развернув свой флагман и погнавшись за ближайшим к себе крейсером, носившем громкое название — «Драгон», он же по-русски — «Дракон».