Дем Михайлов - Эхо войны Страница 12

— Так «вроде как» или точно никто не видел? — прицепился Палыч, почувствовав мою неуверенность в последних словах. — А?

— Точно не знаю, — признался я, виновато разведя руками. — Если честно, именно поэтому и дергаюсь. Я как вещи его захапал, так будто бы сам не свой стал. Блин… и не знаю, как объяснить! Руки трясутся, сердце колотится… надо спокойно идти, не торопясь, а я рванул что есть сил… эх! — сплюнул я, злясь на самого себя. — Сглупил! Не понимаю, что на меня нашло!

— Хе! — усмехнулся Палыч. — Что нашло, что нашло… Мандраж на тебя нашел, Битум! Такое часто бывает — стоит человеку солидный куш захапать, так он будто ребенок малый становится, глупить начинает… Короче, дело дрянь! Остается надеяться, что тебя никто не засек. Опять же если кто и спросит — куда это ты, мол, намедни сломя голову бежал, — всегда отбрехаться можно. Скажешь…

— Да понятно, — остановил я мастера на полуслове. — Отмазаться сумею.

— Вот и ладно, — удовлетворенно кивнул Палыч и, отхлебнув глоток кофе, блаженно зажмурился. — Ох… Лепота!

— А?

— Лепота, говорю, чурка ты необразованная! — буркнул старик. — Вещи поглубже спрячь и забудь! Года так на два!

— На сколько? Дядь Андрей, а че так долго-то?

— Вещи больно приметные, — досадливо прищурился Палыч. — Меня слушай и не суетись. Сейчас все злые как черти, дерганые. Чужаки весь город взбаламутили. Выждать надо, пока вся муть обратно на дно осядет. В общем, пока я тебе не скажу, пока добро не дам, вещи не трогай! Понял?

— Понял, дядь Андрей. Спрячу и забуду.

— То-то, — удовлетворенно кивнул мастер и вновь зашебаршил ложкой в пакетике с кофе. Палыч — он такой: пока весь кофе не выпьет, не успокоится.

— Дядь Андрей, а что вообще происходит? — поинтересовался я, прихлебывая остывший чай. — Кто они вообще такие? Откуда? Я про гостей.

— О! Напомнил о главном: не расспрашивай никого о чужаках! Нос любопытный и дурной не суй в эти дела — вмиг обрубят сопелку под самый корень! Живи как всегда — ходи на охоту, собирай луковицы, черепах.

Я лишь безмолвно кивнул, а Палыч понизил голос и заговорщицким голосом поведал:

— Русаки это.

— Что, прямо оттуда? — не поверил я.

— Ага. Оттуда. Прямиком из России-матушки, — многозначительно подняв палец, кивнул старик. — Эх… Как меня отправили сюда в семьдесят девятом, так здесь и остался. Видать, в песках и помру, не повидав родины.

— Да ладно вам, дядя Андрей. Здесь тоже жить можно. А там что сейчас творится — одному аллаху ведомо.

— Это да, — вздохнул Палыч. — Нас-то война, считай, стороной обошла, а вот Россия у многих поперек горла стояла. Боюсь и думать, что там от моей родной деревни осталось, — она от Москвы в двухстах километрах всего была. Наверняка одно пепелище выжженное и чернеет… Вот как после этого в судьбу не верить? А? Я же аккурат за год до начала кошмара ядерного на родину возвращаться собирался. По переселению. Уже и контейнер приготовили, и объявление о продаже квартиры напечатали… ан не судьба, значит…

— А почему не уехали-то, дядь Андрей? — полюбопытствовал я, хотя давно знал историю наизусть. В первый раз ее услышал, когда был совсем пацаном и мы вместе с Тимофеичем приходили чаю попить. Вернее, чаи гоняли старики, а я, высунув язык, обтачивал зажатую в тисках железяку, пытаясь превратить металлический брусок в свой первый метательный нож… Давно это было…

— Так из-за денег, будь они неладны! — всплеснул руками Палыч. — Я как заявление об увольнении на стол начальника кадров положил, так тот аж побурел. «Не пущу!» — кричит и кулаком об стол бьет. А я ему в ответ: «Еще как пустите! Право такое имею!» И давай мы с ним бодаться! Он меня и так обхаживает, и эдак, а я все на своем стою — не останусь, и все тут, хоть режь меня, значит! Но все же уговорил меня, черт старый, пусть земля ему будет пухом. Деньги — ведь они завсегда нужны, даже сейчас без них никуда.

— Это да, — поддакнул я, нащупывая во внутреннем кармане куртки изрядно похудевший сверток с талонами и паханскими.

— Всего полгода я новой зарплате-то радовался. Дачу достроил, в квартире ремонт сделал — и на тебе! Конец света пришел! Все прахом пошло. Эх! Лучше бы я кофе накупил на все деньги! — в сердцах сплюнул Палыч и высыпал в стакан остатки кофейного порошка. — Ну да это дело прошлое. Живы остались — и ладно. Правильно ведь говорю?

— Правильно, — подтвердил я и поторопился сменить тему: — Дядь Андрей, а зачем они приехали-то?

— А кто их знает, — с безразличием пожал плечами Палыч. — Об этом пусть у главного нашего голова болит. А мне машину их подшаманить велели. Общее ТО и ПР провести.

— Чего провести? — с недоумением переспросил я.

— Технический осмотр и профилактические работы, — важно объяснил мастер. — Они же сколько тысяч километров отмахали на ней, да все по бездорожью и пескам. А машина знатная! Такой ни у кого из наших нет. Ни у Пахана, ни у Бессадулина. Сначала Ракитин и разговаривать об этом не хотел — сами, мол, все сделаем, а как со мной парой слов перекинулся, так и добро дал. Доверился, значит! Понял, что я в машинах получше многих разбираюсь.

— Ракитин?

— Главный их, — небрежно пояснил Палыч. — И самый старший по возрасту, не намного моложе меня. Так! Я тебе что сказал? Забудь о чужаках! Понял?

— Да понял я, дядь Андрей, понял, — заверил я мастера, но добился лишь того, что он раздраженно грохнул кулаком по столу, да так, что зазвенели все чашки.

— Да нет, вижу, что прям чешется у тебя в одном месте! Неймется! Сказал же — забудь! Не расспрашивай, не интересуйся, и вообще, ты же на охоту собирался? Вот и иди себе с богом. Топай давай, а мне работать надо.

— Интересно просто, — примирительно пробубнил я и залпом допил оставшийся чай.

— Чревато это! — фыркнул немного успокоившийся мастер.

— Угу, — кивнул я, вставая из-за стола. — Ладно, пойду. Спасибо за чай, дядь Андрей.

— Заходи почаще! Можно и без кофе — чайку выпьем.

— Хорошо!

Глава третья

РАЗГОВОР С ХОЗЯИНОМ ТЦ

Выйти из мастерских удалось легко. Давешний охранник по какой-то причине отсутствовал, нагло оставив пост. Не иначе побежал за совком, решив убрать наваленную Сахой кучу. Оно и понятно — старший по смене не обрадуется, когда обнаружит, что сторож позволил использовать вверенный ему участок в качестве отхожего места.

Проскользнув к выходу из внутреннего двора, я последний раз взглянул на монстроподобный грузовик и неспешным шагом отправился к прилавкам, намереваясь прошвырнуться вдоль рядов и приглядеться к товару.

Это оказалось ошибкой.

Я как раз приценивался к солидному куску брезента, когда за спиной выросли двое вооруженных мужиков, а третий подошел со стороны и с размаху хлопнул меня по плечу.

— Битум?

— Он самый, — осторожно отозвался я, стараясь держать руки на виду. Здесь они хозяева, и не стоит давать им повод воспользоваться дубинкой.

— Пойдем. Хозяин хочет тебя видеть.

«Хозяин хочет меня видеть…» — мысленно повторил я услышанную фразу и невольно скривился, досадуя сам на себя. Надо было сразу мотать отсюда подальше, а не обходить прилавки. Перебился бы без нового брезента как-нибудь.

На толкучке слово «хозяин» относится лишь к одному-единственному человеку — к Бессадулину, полновластному владельцу ТЦ и прилегающих к нему территорий. Чтоб тебя… все же вляпался!

— Пойдем, — пожав плечами, произнес я лениво ожидающим ответа охранникам, и они довольно заухмылялись. Я ответил правильно, и им не придется потеть и напрягаться, таща мое бессознательное тело. Облегчил им работу.

С сожалением бросив взгляд в сторону недосягаемого сейчас выхода, я послушно направился за широкоплечим черноволосым парнем, ведущим меня обратно во внутренний двор ТЦ. В офис и дом Бессадулина, расположенные в бывшем административном здании.

«Влип, влип, влип», — безостановочно крутилось в голове, пока мы шагали по торговым рядам. Сделав усилие, я сумел переключиться на более важные мысли.

Узнали, что это я обобрал труп чужака? Нет. Будь это так, меня не вели бы сейчас к Бессадулину — достаточно пары усердных охранников и одного молотка, чтобы выбить из меня местонахождение вещей. Тут что-то другое. Но что бы это ни было, дело плохо пахнет. Для меня.

Мы добрались до входа в неприметное одноэтажное здание с наглухо забранными решетками окнами. Здесь старший из охранников остановился и коротко велел:

— Оружие, пояс и рюкзак оставь здесь. И куртку снимай.

— Куртку зачем? — удивился я, с неохотой стягивая с плеч рюкзак. Я не любил оставлять вещи где попало. Крайне не любил.

— Не тяни, — беззлобно буркнул старший, с легкой сединой крепкий мужик.

Вздохнув, я покорился.

Аккуратно опустил на разбитый асфальт рюкзак, расстегнул пояс с лопаткой и флягой, примостил поверх рюкзака. Куртка прикрыла мое добро сверху. Я остался в штанах и рваной затасканной футболке. Вытащил из специально нашитых кармашков на штанах три метательных ножа и засунул их в рукав куртки — чтобы ни у кого не возникло соблазна забрать. Хотя все одно зря стараюсь — уверен, что стоит мне зайти в здание, и охранники перетряхнут все вещи в поисках наживы. И знание ближайшего будущего меня не вдохновляло.