Ильяс Найманов - История кукловода Страница 12

— Забруднив штани хлопець!!! — не сдержано заорал один из сталкеров, сгибаясь в припадке хохота.

— Ну ты даешь Танцор! Ну мужик! — вторили ему другие голоса. Свободовцы откровенно ржали над растерявшимся сталкером, кто прислонившись чтобы не упасть к дереву, кто облокотившись на относительно твердо стоящего на ногах товарища, другие просто присели на корточки держась за живот и хохотали не в силах утереть слезы.

— … это же Копачи… Танцор…, туда без сменки по-первому разу вообще не ходят… — давясь хохотом и протягивая ладонь к смущенному сталкеру, словно умоляя пощадить его, выдавил один из свободовцев.

Взрыв хохота повторно прокатился до самого блокпоста, и наверняка прокатился дальше, пугая ворон на деревьях.

— Песок, ты что ему про сменку не посоветовал что ли? — тщетно маскируя хохот под кашель, спросил у сталкера Лукаш. Песок отошедший на несколько метров от сталкера и упираясь рукой в ясень, лишь помотал головой от смеха не в силах сказать ни слова. — Ну вы блин даете… — только и произнес Лукаш оглядывая собравшихся и качая головой. — Вы же мужика… — на этот раз и он не сдержался и загоготал во все горло. С трудом отсмеявшись он попытался усмирить толпу, — Ладно, народ, хорош ржать. А ты Танцор молодец, — похвалил он, — У нас с первого раза мало кто до середины доходил. В одиночку так вообще никто почти не ходит. А ты с первого раза, с испугом конечно, — он заливисто заржал, однако снова приложив усилие и остановив себя, — но молодец, хвалю, хвалю… ты, сталкер, на Песка не сердись, это у нас вроде проверки на вшивость такая. Конечно, он зараза такая мог бы и предупредить. Ха-ха… сам то на Копачи по две сменки таскает, места там на это дело знатные. Но ничего, — он оглядел Танцора, — воду в схроне нашел? — Танцор, не зная куда себя девать, кивнул головой. — Ладно, иди отдыхать, вижу нужно тебе.

— Блин, это никогда не надоедает… уф… сколько себя помню… — всхлипывая и подвывая от смеха добавил другой свободовец.

Сталкер развернулся, один из свободовцев похохатывая повел его к общей душевой. Сзади послышался деланно строгий голос Лукаша, на воне разошедшихся гоготом свободовцев.

— Песок, засранец эдакий. Если не успокоишься, завтра с Чугунком на Копачи сам пойдешь, картошку выкапывать.

— А че сразу Чугунок?! — раздался возмущенный голос одного из сталкеров, — Чугунок не в залете, пусть сам чешет.

Постепенно шум и хохот толпы стихли, перекрываясь расстоянием и деревьями. Танцор, идущий по бетонной дорожке, рядом с невысокого роста коренастым свободовцем, вдоль которой росли пышные кусты сирени, спросил:

- А что, правда что там каждый… того…

— Ага, каждый, — охотно подтвердил тот, — меня, кстати, Щукарем кличут. — Он протянул широкую пятерню. Танцор охотно пожал ее.

— Танцор.

— Ага. Там место такое, аномальное. На мозги действует так, что по любому раз, а то и два обделаешься. Еще и со временем что-то, день ночь по-разному выходит. Это у наших прикол такой, розыгрыш для новичков, да для посторонних. А мертвяки там скромные. Половина сталкеров от них живыми приходят, только убежать от них невозможно, как начнешь бежать, так воздух вдруг такой твердый становится… ну точно паутина. И чем быстрее шевелишься тем плотнее он значит сковывает. А они бредут потихоньку, а ты стоишь шевельнуться не можешь, в общем… все кто не знают обязательно уделываются. Ну а кто побежал или заорал, считай все покойник, от него только громким выстрелом местное население отвлечь можно да самому потом пешком через забор аккуратно выбраться. — Щукарь поправил ремень ТРс-301 на плече. — А наши паразиты бывает, стоят в сторонке, ждут до характерного треска и посмеиваются, правда и они иногда тоже того… в штаны напускают. Место там такое… способствует.

— Так а чего туда ходить то? — недоумевая спросил Танцор.

— Как для чего… картофель там знатно растет, раз в три недели урожай. На консервах да макаронах долго ли протянешь? И не смотри что песок, клубни вот такие, — словоохотливый Щукарь соединил два своих не маленьких кулака вместе, показывая размер. — И это еще так середнячок. В общем, знатные огороды там были видать до аварии, так и до сих пор породу держат. Тут порой несколько картофелин на «медузу» поменять можно, а «волчьи слезы» так вообще один к одному идет. Вот и посчитай…

— Ясно, — вдруг чувствуя досаду на неразумность и действительно глупость ситуации. «Разыграли. Проверили. Главное что я поверил, что проверку надо пройти и вернулся. Вот что главное. А они не ошиблись… молодцы. Такой ход здорово объединяет… сборище анонимных засранцев-картофелеводов», — с горькой усмешкой подумал он.

Тем временем они зашли в небольшое восстановленное руками сталкеров здание. Видны были относительно недавно заделанные цементом и кирпичом пробои в стенах, залатанная и укрепленная свежим деревом крыша. Пахло сыростью.

— Вот наша душевая! — гордо обозначил Щукарь. — Вот тебе мыло, полотенце. Приведешь себя в порядок, дуй на кухню, в столовую то есть.

— Так у вас тут еще и столовая есть? — изумился сталкер.

— Обижаешь. Мы как никак не шантрапа какая-нибудь, а серьезная организация, — он многозначительно поднял вверх указательный палец. — Ты что думаешь, наши бойцы из рейдов под дождиком моются да консервы едят? Эх вы… — он сделал паузу видимо опасаясь сказать лишнее, — любители! — наконец выбрал Щукарь верное на его взгляд слово и развернувшись пошел прочь. — Кухня как выйдешь прямо и направо, возле забора, — крикнул он, не оборачиваясь.

Сняв с себя облегченный комбинезон, долго стоя под теплой, но жесткой водой которая практически не давала пениться мылу, Танцор наконец вышел из душевой. Время было приближенное к обеду, но темно было практически также как на рассвете. Неимоверно тяжелые облака многотысячной громадой собирались над лагерем, надежно закрывая солнце. Ветер стих. Несколько крикливых ворон опровергали примету о затишье перед бурей. Сталкер поспешил на кухню пока не накрыло проливным ливнем, который обещали кучевые облака.

Кухня, она же столовая находилась в правой части здания, которое ранее видимо было гаражом для пяти — шести единиц военной техники. Заделанные деревянными щитами смотровые ямы, утопленные в цементный пол рельсы для хождения гусеничной техники без разрушения бетона. Все сделано на века, надолго. Единственное что шиферная крыша, как и следовало предполагать, практически не сохранилась, но населяющие лагерь сталкеры заделали ее подручным материалом, капотами, листовым железом и прочим мусором, возведя несколько деревянных опорных колон, для укрепления конструкции. Длинный стол, вдоль которой стояли скамейки был пуст, в углу стояла видимо неработающая газовая плита, без дверцы от духовки, печь — буржуйка, с выведенным наружу дымоходом, несколько посудных шкафов. На печи в специально проделанном отверстии стоял и бурлил котел. Покрутив головой и не найдя никого, Танцор, пользуясь случаем, не преминул пройти все длинное строение практически до самого последнего отделения, перегороженного досками и обшитой целлофаном.

В этом переделанном армейском гараже располагалась известная мастерская Свободы по доводке и усовершенствованию автоматов и снайперских винтовок. Конечно, цена такого удовольствия была далеко не для среднего сталкера, но выходящее из-под руки мастера Шурупа и его помощника Серьги произведение искусства нередко становилось само по себе целью для охоты. Поэтому имя заказчика хранилось в тайне. Вот и сейчас Шуруп низко склонившись над столом корпел над разложенной на чистой тряпице и частично разобранной СВД. Одной рукой он придерживал разобранную ствольную коробку, второй, вооруженной длинным блестящим пинцетом выуживал какую-то мелкую деталь.

— От ты ж паразитка такая, — приговаривал он непослушной железке, безуспешно пытаясь ухватить нечто пропавшее втуне механизма. На невысоком лбу выступили бисеринки пота. Он поднял голову и, запарено глянув сквозь Танцора, вновь углубился в работу.

Пройдя дальше, Танцор увидел разобранный или только собираемый багги. Кто-то из местных умельцев собрал раму для багги из рам мотоциклов то ли Уралов то ли Днепров, рядом же стоял начищенный мотоциклетный оппозитный двигатель. Разбросанная повсюду обтирочная ветошь, ящик с советскими чуть заржавевшими головками и рожковыми ключами, болгарка со сточенным диском, создавала ощущение, что механик вот-вот выйдет и снова примется за работу. Дальше в здании было несколько полупустых отсеков с каким-то ящиками и, наконец, последний, закрытый на навесной замок отсек, отделенный от всего основного пространства. На закрытой под замок двери красовалась табличка с надписью «Теплица», снизу которой фломастером было добавлено «Товарищи сталкеры, в грязном не входить!» и подпись Яшка-Эколог.